Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Таня Сумеречная любила их всех, но за Курьевым, за Сашей, ни с того ни с сего стала наблюдать, пока он тихо себе говорил по телефону.

Вдруг она взвизгнула.

Надо сказать, что к визгу Тани Сумеречной уже все давно привыкли, несмотря на то что ее, вообще говоря, считали "отключенной". Ну, повизжит себе порой человек и перестанет. Все, как говорится, под Богом ходим.

И на этот раз на ее визг никто особенного внимания не обратил. Ну, гигант Савельич пошевелил ушами, старушка Бычкова картошку в кастрюлю с молоком уронила - и это все.

Но

Таня взвизгнула через минуту опять, да так утробно, что всем ее жалко стало, даже малышке Кате. Но не успели они опомниться, как она возьми и еще раз взвизгни, да как-то совсем дико, разорвано, словно не в своей квартире она, в Москве, а в каком-нибудь зоосаде, да и то на другой планете. И тут же Саша по коридору мимо нее прошел и разом в свою комнату, это все видели - дверь в кухню открыта была. Степенно так прошел, но гиганту Савельичу показалось, что у него, у Саши Курьева, уши необычно шевелятся. Прошел в свою комнату и заперся.

Пока в кухне все столбенели, Таня Сумеречная сама ворвалась туда.

– Что случилось?!
– проревел гигант Савельич.

– Что случилось! Что случилось?!
– закричала зареванная Таня.

– А то случилось, что Саша Курьев на моих глазах, пока разговаривал по телефону, в бычка превратился...

– А ты глазам не верь, Таня, - строго вмешалась старушка Бычкова.

– Ты глаза-то протри, Сумеречная, - поддержал ее гигант Савельич.
– Я уже три дня водку лакаю, и то ничего, все вижу как есть... А ты с чего бы?

– Хулиган!
– взвилась Таня.
– Я непьющая и все ясно видела! Сначала в быка, потом сомлел и в орангутана превратился, все же по форме к нам, людям, поближе, а когда трубку повесил, то стал тихим недоедающим существом... А когда мимо меня шел - опять в Сашку превратился, в Курьева...

– Хватит, хватит! Проспись, стерва!
– заорала вдруг старушка Бычкова. Что ты последний ум отнимаешь!.. Заговорщица какая нашлась, - добавила она более миролюбиво.

Гигант Савельич угрожающе привстал.

Танька тут же смылась в свою комнату. Савельич развел руками и извинился перед старушкой Бычковой...

Из комнаты вышла Любочка Розова. От добродушия лицо ее стало совсем нездешним и по-русски красивым.

– Чего натворили, балагуры?
– осведомилась она.

– Мы што, мы ничево, - прошамкала старушка Бычкова.

– Это Таня шалит, - высказалась с полу девочка Катя.

Ее одобрили.

В это время дверь в комнату Саши - а была она как раз напротив кухни распахнулась, и на всех глянуло кривоногое существо с козлиным взглядом и в каких-то лесных, корневых лохмотьях.

– Саша пришел!
– закричала ни с того ни с сего девочка Катя, словно привычная.

Остальные были почти в обмороке. Рука гиганта Савельича тянулась, однако, к бутыли с водкой, но тело его было само по себе...

– Неужто правда?!
– ахнула старушка Бычкова.

– Правда, все правда, мать!
– прорычал Саша, хлопнул дверью и скрылся у себя.

– Психиатра зови!
– истошно гаркнул Савельич. Люба

онемела.

Высунулась из-за двери голова Тани Сумеречной, и раздались злобные звуки:

– Я же вам говорила! А вы не верили!

В коридор выскочила Варвара.

– А я вообще ни во что не верю! Хватит уже, хватит! Твари сноподобные! С ума меня все равно не сведете!
– орала она.
– Никому и ни во что я не верю!

Жила она в комнате рядом с кухней - и, видимо, все слышала, но, правда, ничего не видела.

Гигант Савельич вскочил и стал бить кулаком в стену.

– Умру, умру!
– кричал он истошно.

Старушка Бычкова надела на голову кастрюлю и разрыдалась.

Люба, очнувшись от легкого обморока, утешала ее:

– Все бывает, старенькая, все бывает. Может, нам почудилось, может, шутку сыграли. Жизнь-то - она огромная, - Люба развела белыми руками, - в ней чудес-то полным-полно, мы ведь только малость пустяшную от Всего видим. Вот и прорвалось.

Старушка Бычкова чуть-чуть пришла в себя, сняла кастрюлю с головы и облизнула пересохшие от страха губы.

– Хоть бы хорошее что-то прорвалось к нам сюда, Люба, - заскулила она тоненьким от пережитого голоском.
– А то всегда одна нечисть прет. А ведь Сашка-то был такой умный, благовоспитанный, тихий... А вон оно как обернулось!.. Милицию позвать, что ли?

– Какая тут милиция, дура!
– заорал Савельич весь красный и опять стал бить кулаком в стену.

– Лермонтова-то мне не попорть!
– вдруг вырвалось у старушки Бычковой.

– Наш Лермонтов уже давно на том свете и за нас Богу молится, чтоб всех нас спасти, - выговорила Любочка.

Варвара выпучила глаза.

– Неужто уж орангутаном глядел?!. Не верю, не верю!
– за выла она.

Гигант Савельич вдруг смяк.

– Поглядеть надо на него, - решил он.
– Давайте постучу ему в дверь. Выходи, мол, Саша, и не пугай нас, Христа ради.

Ты что, ополоумел?!
– набросилась на него старушка Бычкова.
– Жизни нас лишить хочешь?

– Конечно, зачем это?
– поддержала ее Любочка.
– Сидит он себе сейчас тихо взаперти и пущай сидит.

– Хорошо хоть твоего Пети-интеллихента нигде нет, - сказала ей Бычкова.
– А то бы он сразу с ума сошел. А мы, Любка, люди ко всему крепкие.

– Вот я и говорю, постучать надо!
– заорал гигант Савельич.
– Сколько можно терпеть непонятное! А то я опять в стену бить буду - все тут у вас разнесу! До последнего телевизора!

Таня Сумеречная опять высунулась из своей пещеры-комнатушки.

– Я запруся, - сказала она, - и буду глядеть на такой кош мар только в щелку!

– Я Сашке, как он придет в себя, голову оторву за такое хулиганство! заорал снова Савельич.

Но все же пора было что-то решать.

– Не век колдовать и загадывать, - вздохнула на табуретке Бычкова.

Милицию решили не вызывать. ФСБ тоже не беспокоить.

– Сами справимся, - задумчиво сказал Савельич.
– Не впер вой.

Поделиться с друзьями: