Сборник рассказов

— Ну ты и уродина… — Скривилась Ершова. — Гороскоп у всех разный. Такой кал только у Овнов и Водолеев. Значит, у тебя, и у меня. И ведь всё в ёлочку катит. Смотри: у тебя всё хуёво. Так? Ты вышла на улицу, потому что я тебя попросила. Так? А у меня сегодня будет роковая встреча, и я Водолей! Короче, щас мы с тобой красимся-подмываемся на всякий-який, и идём на улицу навстречу моему щастью.

Я возмутилась:

— Знаеш чо? Это твоё щастье — ты и пиздуй на улицу. Кстати, будь осторожнее, у подъезда кто-то насрал. Подозреваю, что астролог Семёнов. Едем дальше: мне никаких встреч не обещано, поэтому я останусь тут и буду пить. Дай текилу.

— Да щас тебе. — Ершова спрыгнула со стола, и пнула Фифу, отчего та хрюкнула и перестала дышать. — Будь ты человеком, жаба старая. Ну, что тебе стоит пойти со мной навстречу моей роковой встрече? Тем более, у тебя там написано, что твоя жызнь тоже перевернёцца.

— Юль. — Я смотрела на вещи трезво, потому что собралась умирать, и решения своего пока не поменяла. — Юль, ты ёбнутая. С чего ты взяла, что эта встреча для тебя будет щастливой? Вдруг тебя выебёт на улице бомж, заразит ящуром, и ты сдохнешь в корчах? А поскольку мне тоже обещано что-то непонятное, то, скорее всего, меня тоже выебут. И тоже явно какой-нить Укупник. После чего я напьюсь яблочнова уксуса, и умру в муках. Вообще, судя по всему, сегодня надо сидеть дома, и не искушать судьбу. Раз ты так веришь Семёнову.

— Нет. — Юлька была непоколебима. — Нет. Я жопой чувствую: сегодняшний день станет знаменательным. Чота мы с тобой, баба Лида, в девках засиделись. Пора бы нам женихов уже найти. А сегодня, чую, самый день для встречи женихов. И не спорь со мной! У меня предчувствие хорошее. Даю пять минут на то, чтобы ты нарисовала на ебле малиновую улыбку, и накрутила чёлку на бигудю А потом мы с тобой дружно выйдем на улицу, навстречу судьбе. Всё.

Через полчаса мы с Юлькой стояли возле её подъезда, и вглядывались в мокрую темноту.

— Ты жениха видишь? — Юлька вытянула шею, и посмотрела на меня. — Лично я вижу залупу.

— Астролога Семёнова? — Я тоже вытянула шею. — Вижу только помойку. И бомжа, кстати, тоже вижу.

— Тьфу на тебя. — Поёжилась Ершова. — Не каркай, дура. Где, блять, таинственные силы-то?

— В пизде. — Я замёрзла, и очень хотела домой. Поэтому позволяла себе грубости. — У Семёнова, блять, спроси. Он же Нострадамус, он же всё знает.

— Знаешь чо? — Нашлась Юлька. — А может, нам надо отойти подальше от подъезда, и там искать роковую встречу?

— Ага. Отойди. В темноту. К помойке поближе. Там тебе и будет жених, блять. Бомж, смотрю, уже и хуй достал.

— Дура. Он просто ссыт. — Юлька расправила плечи. — Короче, делай что хочешь, а я пойду.

— Куда?!

— Гулять.

— В такую погоду?! В одиннадцать вечера?!

— Да. Я чувствую, сегодня мой день.

— А я чувствую, что надо срочно идти домой, пока мне тут менингит ветром не надуло.

— Ну и иди!

— Ну и пойду!

— Ну и вали!

— Ну и сама вали!

— Подруга, блять!

— Идиотка, блин!

Поскользнувшись на чьём-то какашняке, Ершова въехала в темноту, навстречу своей судьбе.

А я пошла домой.

Умирать от депрессии. Которая теперь ещё более усугубилась.

***

Эпилог.

Телефонный звонок раздался в десять утра.

— Ты простишь меня, жаба? — Тихо, с надеждой спросили в трубке.

— Нет. У меня депрессия. Я всех ненавижу. А тебя в особенности. У меня теперь температура. Скоро я умру от менингита.

— Я печалюсь. — Голос в трубке посуровел. — Я очень печалюсь. У меня нещастье. Ты должна быть ко мне милосердна в такую минуту.

— Тебя выебал бомж? — Я мысленно приготовилась звонить знакомым врачам-венерологам.

— Нет. — Юлька тяжело вздохнула. — Хуже.

— Укупник? — Я мысленно приготовилась звонить знакомым врачам психиатрам.

— Ещё хуже. Я вчера зашла в какой-то трактир, и там накушалась вкусной-полезной водки. С горя. Ты ж меня бросила, жаба такая… Я, видимо, сильно накушалась, поэтому у меня теперь нет паспорта, денег, любимой белой сумочки, которая, кстати, была твоя, а так же отсутствует один сапог, и один зуб. Сразу говорю: я не виновата, я ничего не помню. Но не это самое страшное.

— Нет, Юля… — Я почувствовала как у меня задёргался глаз. — Самое страшное уже случилось. Ты проебала мою сумку! Теперь ты умрёшь.

— Похуй. — Юлька, казалось, совершенно не испугалась перспективы быть убитой. — Посмотри на календарь.

— У меня его нет.

— А у меня есть. И знаешь, чо там, на календаре?

— Осень?

— Осень. Ноябрь. Тринадцатое число.

— И что?

— Две тыщи седьмой год.

— Ахуеть какая новость.

— Да. А журнальчик, как оказалось, был за две тыщи третий… Понимаешь? — Юлька всхлипнула. — Мы с тобой уже четыре года как проебали своё щастье!!! Свою роковую встречу! Своих женихов с баблом и крепкими яйцами! НО!

Юлька замолчала.

Я ждала.

— НО. — В трубке явно расстроились, что эффекта не вышло. — Есть и хорошая новость! В новом журнале «Лиза» за ноябрь две тыщи седьмого написано, что тринадцатое ноября станет для Водолеев роковым днём, а Овнов ждёт сюрприз! Ещё не всё потеряно! Мы ещё встретим наше щастье!

Я переложила телефонную трубку в другую руку, облокотила плечом на стену, и сказала:

— Насчёт сюрприза это в точку. Знаешь, что лежало в той моей сумке, которую ты удачно проебала? Не знаешь? Я тебе скажу. Там была моя заначка. На чёрный день. Три штуки баксов. И сегодня этот чёрный день наступил. Тебе пиздец, Ершова. Я уже иду.

В трубке икнули, и бросили трубку. А я пошла, и на всякий случай проверила свою заначку в тумбочке.

На месте заначка. Куда она денецца?

Только Ершова об этом до сих пор не знает.

И никогда не узнает.

Ибо нехуй вестись на гороскопы.

Шоколадная конфета

17-09-2008

Я недолго побыла единственным ребёнком в семье. Всего-то четыре года. Я даже понять этого не успела. Однажды у мамы вдруг появился живот. Он рос и шевелился. Был большой и круглый. Мама предлагала мне его потрогать, а я боялась. Мама ещё сердилась почему-то…