Сборник
Шрифт:
– Дайте-ка звук!
– сказал капитан.
Я пошел в радиорубку и включил усилитель. Потом я включил наружный микрофон и дал мощность на переговорное устройство. Корабль наполнился фоновыми шумами планеты, похожими на гул и свист ветра, что нас удивило, так как туман казался неподвижным. К этому шуму добавлялся еще какой-то, доносившийся издалека и переменчивый, вроде птичьего писка или чириканья. Но все это заглушалось странными звуками - отвратительной болтовней лопотунов, из-за которой они и получили свое прозвище. Это был дикий, хриплый, ничем не сдерживаемый рев. Он покрывал всю гамму прочих звуков и отличался от трескотни обезьян тем, что казался осмысленным.
– На электронной панели!
– рявкнул капитан.
– Достать снаряжение и костюмы! Спарксу - стать к рубке! Штурману
Должен сказать, что я совсем не хочу принижать храбрость людей Космической службы. Хотелось бы написать, что все, кто был на борту, щелкнули каблуками и отчеканили: "В вашем распоряжении, сэр!" С другой стороны, рассказывая вам, как люди с корабля "К звездам" не вынесли вида лопотунов и бежали, я, кажется, объяснял, что при таких обстоятельствах в этом не было ничего позорного. Ригс вызвал четырех добровольцев. Откликнулись двое: Пурчи, которому на самом деле все было нипочем, - он вовсе не рисовался, - и Хони Лундквист, которой, я думаю, хотелось чем-нибудь отличиться, хотя она уже отличилась - тем, что была на редкость уродлива. Что до меня, то, к моему удовольствию, мне велено-было смотреть за радиотелефонным устройством, так что делать выбор не пришлось. А что касается других, которые не откликнулись, я их не винил. Даже Слопса, хотя по-прежнему думал, что неплохо бы выпустить его против двух-трех голодных лопотунов - так, просто для смеха.
Ригс ничего не сказал. Он разделся и влез в космическое обмундирование. Двое других последовали его примеру. Остальные помогли им напялить на себя плотно прилегавшую одежду и закрепить шарообразные прозрачные шлемы. Они проверили подачу воздуха и систему связи. Затем подошли к внутренней двери воздушного шлюза. Я отпер ее.
– Мы установим контакт, - с каменным лицом произнес Ригс. Голос его, казалось, исходил из репродуктора, а не от него самого. Это звучало как-то непривычно и тревожно.
– Мы испробуем сначала мирные пути. Поэтому идем без оружия. Впрочем, на всякий случай я беру с собой маленький пистолет. Один из вас пойдет рядом со мной и один - за мной. Мы останемся у самого корабля. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы нас отрезали. Проверить связь!
– Есть проверить!
– гаркнул Пурчи.
– Есть проверить!
– прошептала Хони Лундквист.
Капитан шагнул в шлюз, те двое - за ним. Я захлопнул внутреннюю дверь шлюза и при помощи телеуправления открыл наружную. Все оставшиеся на борту кинулись к экранам.
Лопотуны - их было двадцать или тридцать - не отходили далеко от кустов. Мы не могли видеть ни капитана, ни его двух добровольцев, но их, несомненно, заметили лопотуны. Они всей толпой бросились вперед, и, клянусь, мои старые глаза в жизни не видали более страшного зрелища. По радиотелефону я услыхал голос Пурчи: "Ух!" - и Хони: "Ах!". Капитан нетвердым голосом произнес: "Без паники!". Я услышал за своей спиной глухой стук. Это упала в обморок Бетти Ордуэй. Я не стал с ней возиться и вернулся к экрану.
Как по команде, основная масса лопотунов остановилась на пологом склоне, тянувшемся между нами и кустарником. Трое двинулись в нашу сторону, один - впереди, двое - сзади. Остальные подняли такой отчаянный рев, что даже гигантские деревья заметно заколыхались. В ту же минуту капитан продвинулся вперед настолько, что мы его увидели. Хони и Пурчи держались за его спиной. Они остановились. Остановились и трое приближавшихся лопотунов. Как это ни невероятно, шум в толпе на вершине холма удвоился. Тут уж я ничего не мог поделать и только приглушил наружные шумы. Я не сумел вынести этот рев. Лорна поблагодарила меня. Слопс вытирал лицо носовым платком, продолжая смотреть на экран, чтобы ничего не упустить. Наступил напряженный момент - было бы неверно назвать его затишьем. Лопотанье продолжалось, такое же оглушительное, как и до того, но никто не двигался. А потом все пошло очень быстро. Капитан поднял обе руки, очевидно считая это предложением мира. Но, судя по дальнейшему поведению лопотунов, они сочли его жест смертельным оскорблением. Все трое подскочили и кинулись вперед. Они приближались огромными прыжками, не переставая реветь и выть, а остальные помчались вслед за ними вниз по склону. Несмотря
на ужасный шум, я услышал, как вскрикнула Хони Лундквист. Довольно жалкий вид был у трех наших в костюмах космонавтов, когда к ним подкатывалась волна ревущих гигантов. Один из добровольцев, потеряв сознание, упал. Напрасно Ригс орал, обращаясь к лопотунам: "Стой, стрелять буду!" Он поднял лучевой пистолет. Второй доброволец вскинул себе на плечи безжизненное тело первого и начал быстро отходить к кораблю. Ригс прицелился, пальнул и побежал без оглядки, так и не узнав результата выстрела.Слопс - да, это был он! - подскочил к рычагам управления шлюза и прижался носом к обзорному иллюминатору, чтобы убедиться, что все трое уже на борту, а затем захлопнул наружную дверь. Он включил воздушный насос, чтобы вытеснить из шлюза аммиак, и вновь прошмыгнул к экранам.
Лопотуны обступили того, которого подстрелил Ригс. Шум был дьявольский. Я пошел в рубку и еще ослабил звук, но гул все-таки проникал через металлическую обшивку корабля.
Распахнулась внутренняя дверь шлюза, и вошел капитан. Он был очень бледен. За ним показались добровольцы: тяжело дышавшая Хони Лундквист и Пурчи, повисший на ее плечах.
– Он потерял сознание, - без всякой надобности пояснила Хони и сбросила его нам на руки.
Мы закатили его в угол и уже не отрывались от экранов.
– Так или иначе, но я прикончил одного из них, - пробормотал Ригс.
– Нет, капитан, - тут же возразил Слопс. И верно: неподвижно лежавший лопотун теперь уже сидел, вопя и качая из стороны в сторону огромной клыкастой башкой.
– Что, их луч не берет?
– удивился Ригс.
– Дело не в этом, - категорически заявил Слопс, - а в том, что капитан угодил прямо в кристалл, висевший у него на шее.
Капитан Ригс вздохнул.
– На этот раз нам, наверное, не удастся подойти ближе к кристаллам, - угрюмо предсказал он. - Мне никто не говорил, что может случиться что-либо подобное. Почему вместо нас не послали военный корабль?
– Чтобы перебить жителей Венеры и забрать себе их украшения? - возмутилась Лорна.
– Далеко же мы ушли за последнюю тысячу лет!
– Ну, нельзя так смотреть на это, - начал я, но Ригс перебил меня:
– Ты права, ты права, Лорна! Если мы не уговорим их войти с нами в соглашение, потребуются годы, чтобы узнать, как изготовляются кристаллы. Или где их находят. А у нас нет времени. У нас в запасе самое большее четыре дня.
Видите ли, шестьдесят лет назад корабль брал горючего в обрез. Его запасы рассчитывали, исходя из самого близкого расстояния между планетами. Покинуть Венеру и гнаться за Землей в период расхождения планет было просто невозможно. А теперь, когда энергии хоть отбавляй, это самое обыденное дело.
Мы извлекли Пурчи из его костюма и привели в чувство. Все готовы были поклясться, что он пострадал от какого-то неизвестного нам оружия. Мы знали, что испугать его было не так легко. На самом деле, вероятно, он не мог вынести такого шума - это было свойством чисто индивидуальным. Но в те минуты мы готовы были приписать лопотунам что угодно.
Корабль начал дрожать.
– Они атакуют!
– завопил Гривс.
Это было неверно, хотя весь склон теперь покрылся страшными, огромными, чешуйчатыми человекообразными чудовищами. Они что-то оглушительно лопотали. Многие садились на корточки и дубасили по земле похожими на молоты кулаками.
– Это они чтоб разъяриться!
– определил Зипперлейн.
– Капитан, давайте дернем отсюда! Мы, можно сказать, недовооружены для такого дела.
Ригс задумался.
– Подождем еще немного, - наконец сказал он. - К моменту старта я хотел бы сознавать, что сделал все возможное. Пусть даже нам не останется ничего другого, как сидеть на месте.
У меня были сомнения на этот счет, и по лицам других я видел, что и они сомневаются. Но никто ничего не сказал. Корабль дрожал. Мы пошли обедать.
Приблизительно за тринадцать часов до отлета я мрачно рассматривал на экране сборище лопотунов, как вдруг почувствовал, что сзади кто-то стоит. Это был Слопс. Последние три дня им никто не интересовался: все были слишком подавлены и раздражены, чтобы искать развлечений.