Сцена и жизнь

XVIII. Кто в лес, кто по дрова

В "обществе поощрения искусств" происходил между тем ужасный беспорядок.

Величковский оказался никуда негодным администратором.

Все лезли распоряжаться и дело, как ребенок у семи нянек, по русской пословице, оказалось без глазу.

Интрига, проводимая все эти дни Крюковской, возымела свое действие: все были недовольны новыми порядками.

–  Помилуйте, Иван Владимирович, я хоть только эконом и не смею вмешиваться в ваши распоряжения как председателя, но все-таки скажу, что так нельзя. Как же можно ставить пьесу безграмотного автора, ведь в ней смысла человеческого нет. Поневоле публика освистала ее, - говорил Городов Величковскому через несколько дней по его избрании, ходя с ним по пустой сцене.

–  По правде сказать, я не успел ее прочесть. Дела, знаете, много и на репетиции ни на одной не был, все по делам общества хлопотал. Туда поедешь, сюда, ну и некогда. Ведь актеры сами пьесу предложили, думаю, значит, хороша, а как свистать стали, так заливались, что я даже убежал.

–  Мало ли что актеры предлагают? Вот автор теперь жалуется на них, что они семь раз за его счет ужинали, а ему это сто рублей стоило, прошла же пьеса один раз и они же сами отказались дальше в ней играть. Он их бранит на чем свет стоит, говорит, что они нарочно ее провалили, а с него ужины брали.

–  Это он напрасно актеров винит. Не актеры, а пьеса виновата. Уж очень плоха. Я, когда слушал ее, сам ничего не понял, думаю, что за дичь, и Marie тоже сказала: что за бестолковщина!

–  Так вот вы сами посудите, - засмеялся Городов, - если вы не поняли, так как же публике понять, а она ведь, бедная, деньги платит, думает в театре хорошее впечатление получить. Еще, например, ставят новую картину в древнем русском вкусе, а читает в ней стихи актриса в пышном бальном платье. Это уже совсем нехорошо. Потом Курский пьянее вина был.

–  Так он с именин, - развел руками Величковский, - что же делать? Это еще не велика беда! Вот вчера я был на него очень зол: на целый час к спектаклю опоздал, не знаю, что и делать, где его сыскать, а публика кричит и шумит.

–  Как же вы его не оштрафуете?

–  Как оштрафовать? Он говорит: оштрафуете, а я больным на неделю скажусь. Вот тут и делай, что хочешь. Оштрафовать нельзя - он необходимый артист, без него сбора не бывает. Вот теперь жду ответа от Щепетович. Не знаю, возьмет ли роль? Если она не возьмет, то не знаю, что и делать. Некому дать. Хоть пьесу не давай. А что с ней станешь делать?
– она по контракту обязана играть только три раза в неделю, в четвертый раз не захочет, ну и баста! Принудить не могу. Ведь не могу, Marie?

–  Конечно, не можете, дядя!
– подтвердила племянница Ивана Владимировича, находившаяся, как и всегда, около него.

–  Это оттого, что вы им мирволите, - заметил Михаил Николаевич.

–  Нет, батюшка, я не мирволю, а они, что я ни прикажу, все надо мной смеются да хихикают.

–  Очень хихикают, даже, не стесняясь, при мне… - подтвердила Marie.

–  Как же не смеяться, когда вы такие странные распоряжения делаете. Вдруг публике запрещаете аплодировать, ну они и обозлились.

–  Я думал, больше в театре порядка будет.

–  Потом, как же можно спрашивать у актеров, кто сочинил "Разбойников"? Кто же не знает, что Шиллер?

–  Я забыл, да и не обязан знать - это не наша, не русская пьеса.

–  Что это, Иван Владимирович, какие вы мне роли присылаете? Я вам не пешка. Не приму эту роль. В ней ни одного выигрышного места!
– влетела на сцену Щепетович.

–  Так что же я-то должен делать, Лариса Алексеевна? Это необходимо, иначе спектакль не состоится!
– растерянно забормотал Величковский.

–  Что мне за дело до вашего спектакля?

–  Лариса Алексеевна, ведь вы служите, деньги получаете, так как же вам до спектакля нет дела. Если вас общество наняло, так для того, чтобы вы были полезны делу, а вы хотите играть только выигрышные роли, - заметил ей Городов.

–  К чему вы-то вмешиваетесь? Не ваше вовсе это дело, - обрезала она его.

–  Я вам сказал за Ивана Владимировича, как член общества.

–  Что же у председателя своего голоса что ли нет?
– расхохотался Вывих, приехавший вместе со Щепетович.
– Это прелестно.

–  Я с господином Городовым согласен!
– поспешил заявить Величковский.

–  А какое вы имеете право, - наступал на него Вывих, - требовать от актрисы того, к чему она не обязана. Я видел контракт Ларисы Алексеевны. Она должна играть только три раза в неделю, а вы в четвертый требуете - это незаконно. Я завтра же напишу, какие у вас распоряжения, - требуете того, на что не имеете никакого права. Вы бы прочли контракт-то.

–  Merci, merci m-r Вывих, что вы за меня вступились, а то меня здесь притесняют и ролей хороших не дают. Только и играй все без щелчка.

–  Так ведь я не виноват, Лариса Алексеевна, что вы публике не нравитесь!
– рассеянно ответил Иван Владимирович.

–  Что? Вы вздумали еще меня оскорблять?
– напустилась на него Щепетович.
– Вот вас Вывих продернет за это в газетах. Продернет.

–  И продерну… - подтвердил Марк Иванович.

К ним подошли вновь прибывшие Петров-Курский и Бабочкин.

Увидав первого, Вывих быстро отошел.

–  Здравствуйте, господа, я заехал узнать, будет у нас завтра репетиция или же не состоится, как и нынешняя. Потрудитесь мне сказать, Иван Владимирович, я тороплюсь в гости, - первый заговорил Курский.

–  Я, право, еще и сам не знаю, какая завтра пьеса пойдет. Вы не уезжайте - нужны здесь.

–  Какое мне дело, что я нужен. Я не нанимался торчать у вас целый день в театре.

–  Поедем, брат, нас там ждут, там поросенок заливной на закуску приготовлен, - торопил его Бабочкин.

–  Да погодите, господа, надо еще нам решить, какую пьесу поставить, - удерживал их Иван Владимирович.

–  Что нам решать, нам какое дело? Я вам говорил - составьте комитет. Тогда мы сами и будем решать, а вы не хотели. Теперь сами и возитесь, - отвечал Сергей Сергеевич.

–  Вот вздумалось еще - комитет! Поедем лучше!
– ужаснулся Михаил Васильевич.

–  Что же я сделаю, если Лариса Алексеевна играть не хочет, погодите уезжать, - умолял Величковский.

–  Этакая неурядица. Как распоряжаются!
– воскликнул Курский.

–  Так я что ли виноват? Всегда меня винят, - жалобно протестовал Иван Владимирович.

–  Чтобы вас не винили, составьте комитет. Дело пойдет лучше. Курский правду говорит. Они хотят этого и дайте им… - посоветовал Городов.