Сценарист

— Пожалуйста, садитесь, юный Господин, — пригласил старик, улыбаясь и жестом приглашая на удобное место.

Син, чувствуя себя ошарашенно, послушал старика и занял одно из мест. Едва он уселся, двери поезда закрылись, а машина плавно тронулась, начиная свой таинственный путь сквозь подземные коридоры. Скорость поезда была впечатляющей, но она передавала ощущение лёгкости и комфорта.

— И куда мы направляемся? — нашёл в себе силы спросить Айкава.

— Вы сами всё увидите, — не стал раскрывать все карты Альфред. — Ехать нам не так уж долго. Поезд движется очень быстро, потому мы будем на месте уже через пять минут.

Подросток лишь кивнул. Всё это казалось ему очень странным и нереалистичным. Он был будто бы во сне — больше никак нельзя было описать то, что он видел прямо сейчас. Конечно, подобное, быть может, не редкость в современном мире, но парень видел такое впервые, потому ему было весьма трудно бороться со своими чувствами и эмоциями.

«Соберись, Син! Через несколько минут нам предстоит встретиться с ним. Нам… нужно быть собраннее», — пытался настроить себя на нужную волну он.

— Переживаете? — поинтересовался Альфред, заметив, что Син чувствует себя не очень комфортно.

— Наверное, — не стал отрицать тот.

— Это нормально, — улыбнулся мужчина. — Как только вы приступите к тому, что планируете, все сомнения развеются, и вы станете увереннее.

— Кто вы вообще такой? — решил задать весьма интересный вопрос Айкава.

— Альфред — верный слуга здешнего Господина, — ухмыльнулся мужчина, подражая средневековому представлению.

— И почему вы ему служите?

— Платят хорошо, да и ничего сложного делать не надо.

— И причина только в этом?

— Господин помог моей семье, когда она была в тяжёлой ситуации, а я поклялся отплатить ему за его доброту. Такой ответ вас устроит?

— И вы уже несколько десятков лет отплачиваете ему своим служением? — был удивлён подросток.

— То, что он сделал, и целой жизнью не отплатишь.

Дальше вопросов Айкава задавать не стал. Весь этот разговор ему казался странным, нелогичным и непонятным, потому он решил переключить всё своё внимание на подготовку к грядущей схватке. Конечно, ему бы хотелось узнать от мужчины немножко больше, да только тот отвечал как-то неохотно, да и ответы его были не такими содержательными, как подросток хотел, потому уже через несколько секунд поезд погрузился в молчание, в коем он пребывал до самого конца маршрута.

Поезд плавно замедлил скорость и остановился на станции, которая, казалось, была построена для конкретных целей. Двери открылись, позволяя Сину и Альфреду выйти. Вокруг было тихо, их окружала тишина, лишь эхо шагов разносилось по этому загадочному пространству.

Парень последовал за стариком по узкому коридору, который, казалось, вёл к давно забытому месту. Стены были старыми, с изломанными фресками и покрытыми пылью камнями, словно они дышали давними историями. Они прошли сквозь единственную дверь, открывшуюся перед ними, и оказались в длинном узком проходе, ведущем к концу коридора.

Напротив них была ещё одна дверь, столь же таинственная и загадочная, как и та, через которую они только что прошли. Это была дверь, которую он так долго искал, которая вела к ответам на множество вопросов, за которой скрывался человек, повинный во всех бедах жизни подростка. Оставалось лишь преодолеть это препятствие и приступить к финальной части всей этой драматичной истории, что длится уже больше десяти лет.

— За этой дверью вас ждёт Господин. Дальше вы должны идти сами, — произнёс Альфред, с улыбкой глядя на Сина.

— А вы куда отправитесь? — решил поинтересоваться подросток.

— Обратно в кабинет. Нужно кое-что подготовить. Работа сама себя не выполнит, — издал смешок старик.

— Удачи, — без особых эмоций сказал Айкава и приблизился к двери, что отделяла его от главного события последних лет.

— Вы тоже берегите себя, — попрощался старик и, развернувшись, отправился прочь, оставив подростка одного.

Син подошёл вплотную к последнему препятствию и схватился за ручку. Мысли в его голове бушевали, а сердце билось с бешенной скоростью.

«Вот мы и добрались до финального босса, Син. Осталось лишь… сделать последний шаг. Пора… отомстить за всех тех, кто умер в тот день. Ну, и за себя тоже. За себя. Отомстить. Нужно… отомстить за всё то, что со мной произошло», — настраивался подросток, прикрыв глаза.

Ноги невольно дрожали. По всему телу распространялось неприятное чувство, что было вызвано страхом — страхом неизвестности. Неуверенность в будущем смешивалась с жаждой мести, наполняя его существо агонией и решимостью дойти до конца, несмотря ни на что. В глубине души он знал, что за этой дверью его ждет нечто, что изменит всю его жизнь.

«Дженсен, я всё-таки добрался сюда. Только благодаря тебе я смог зайти так далеко, и я не собираюсь отступать. Я… не собираюсь разочаровывать тебя. Даже после смерти ты всё ещё помогаешь мне, и я ни за что не предам твои надежды и ожидания. Сегодня я… покончу со всем этим. Не знаю, останусь ли я в живых после всего этого, но… я добрался. Спасибо, Дженсен».

На лице подростка появилась улыбка. Глаза его испытывали слабое жжение, пытаясь вызвать слёзы, но парень держался стойко, не позволяя себе расклеиться в самый ответственный момент.

«Мики, сегодня ты будешь отомщён. Сколько бы лет ни прошло, ты всегда будешь моим самым лучшим другом, и я сделаю всё возможное, чтобы те, кто виноват в твоей смерти, были наказаны. Я знаю, что прямо сейчас ты наблюдаешь за мной, и я буду рад, если ты будешь болеть за меня в этой важной схватке. Просто… следи за мной — это всё, что мне нужно».

Собрав последние остатки решимости, подросток резко повернул ручку и медленно открыл дверь. Он вступил внутрь, и перед ним разверзлась огромная круглая арена, покрытая тёмным песком, словно поглощающим свет, а наверху можно было заметить громадный и высокий бетонный потолок, от вида которого становилось немного жутко.

Трибуны окружали арену со всех сторон, высокие и уходящие вверх, а заграждения на поле казались крепкими и прочными, созданными для защиты зрителей от самых разных действий участников. Последние тянулись по периметру поля, создавая различные секторы и обозначая их функции. Больше никакой активности или признаков жизни — только пустая атмосфера уединения, где даже эхо шагов звучало отдаленно и одиноко. Поверхность песка была размечена, как будто на ней остались следы предыдущих поединков, но в целом была относительно чистой.