Сценарист

— Теперь я убедился, от кого мне передалось такое упрямство, — съязвил Син. — Даже сдохнуть нормально не можешь.

Старший Айкава от такого замечания ухмыльнулся, но через мгновение пожалел об этом, когда его тело ещё раз пронзила адская боль, от которой его лицо тут же скривилось.

Младший же теперь нависал над умирающим отцом. Он больше не испытывал к нему гнева и злости. Вместо этого в его сердце замерцала лишь жалость — чувство, которое он не ожидал испытывать к человеку, принесшему ему и всем остальным столько страданий и боли.

— Не смотри… на меня… таким взглядом, — раздражённо произнёс Кенджи. — Мне не нужна твоя жалость!

— Даже перед ликом смерти ты не перестаёшь быть мудаком, отец, — ответил ему подросток.

Выплюнув очередную порцию крови, Директор приковал свой взгляд к потолку. Его лик не выражал лишь одну эмоцию — печаль.

— Какой… ужасный финал, — тихо сказал он. — Столького добился, прошёл через множество испытаний… и всё ради того, чтобы мои планы и задумки уничтожили два подростка, которых я сам и взрастил. Это… так глупо.

— Этого стоило ожидать, — дал свой комментарий мальчик. — Рано или поздно, отец, это должно было случиться.

— Но я не думал… что это произойдёт до того, как мой план завершится успехом. Всё… должно было быть иначе.

— Похоже, твой сценарий не был идеальным.

Мужчина слабо улыбнулся. Жизнь медленно покидала его, и он отчётливо ощущал это.

— Мой сценарий… всё ещё работает.

— Опомнись уже, — прикрыл глаза Син. — Ты умираешь. Разве смерть входила в твои планы?

— Это… не так важно, — болезненный кашель вырвался из его груди. — Важно лишь то, что остальные события пройдут именно так… как я и задумал. Мне лишь… грустно от того, что я сам… не увижу его финала.

— Ужасная потеря, — иронично высказался сын.

— Смейся, пока можешь, — злобно ухмыльнулся отец. — Тебе никак не повлиять на предначертанное. Всё будет… по моему плану.

— Вот только ты больше не управляешь мной. Всё кончено. Признай уже, что проиграл.

— Я не проиграл,— издал смешок Кенджи. — Проиграл здесь… только ты, Син. Ты… не сможешь пойти по другому пути. Ты… не сможешь измениться. Все… ненавидят тебя… презирают… Никто не хочет видеть тебя своим другом, и никто не изменит своего мнения о тебе — я позаботился об этом. У тебя не получится… жить спокойной жизнью. Тебе… суждено… быть злодеем… всю жизнь.

Старший Айкава сильно закашлял, его тело задергалось от боли, словно каждый вздох был для него последним. Беспомощность перед силой смерти отражалась в его дрожащем теле, и он ничего не мог поделать с этим. Его конец приближался.

— Моё желание… сбудется. Я… не проиграю. Я… лучше, чем все вы, и вы это… знаете.

Последние слова Кенджи прозвучали слабо, как последний вздох умирающего. Его тело напряглось последний раз, а затем расслабилось, полностью освободившись от жизни. Тишина наполнила помещение, олицетворяя конец не только одной жизни, но и долгой саги, полной интриг, страданий и темных тайн.

Син стоял неподвижно. Его лицо было лишено радости победы.

— И на это ты потратил свои последние силы? Как глупо, — без эмоций в голосе произнёс он.

Всё было кончено. Все мгновения, переживания, предательства, победы, поражения, смерти и трагедии — всё осталось в прошлом. Теперь ничего из этого не имело значения. Длинная история, что тянулась с самого детства подростка, подошла к своему завершению.

Подросток повернулся и, не обращая больше внимания на своего отца, прошёл десяток метров в сторону, после чего рухнул спиной на песок, направив свой взгляд на потолок. Его глаза были пусты и лишены каких-либо эмоций, словно отражая пустоту, которая нарастала с каждой секундой. Больше не хотелось ничего.

В этот момент даже жизнь перестала иметь значение.

Гнев, печаль, скорбь, обида, злость, тоска — ничего из этого больше не было. Лишь пустота. Милая и умопомрачительная пустота, что затягивала подростка в свой омут.

А тот был и не против, полностью отдавшись ей.

Глава 59. Выбор.

*Две недели назад*

— У тебя неплохо получается, Син, — похвалил подростка мужчина, придерживая того за руку. — Уже лучше, чем на прошлой неделе, но не так хорошо, как могло бы быть. Мешает неуверенность, да?

Айкава в ответ на это лишь опустил свой взгляд. После произошедшего ему действительно было трудно прийти в форму. До того момента сокрушительного поражения он полагал, что обладает достаточной силой для того, чтобы побеждать всё и вся, а громкая и уверенная победа над Звездой и Полосой лишь усилила это чувства. Тем не менее, столкнувшись с, казалось бы, обычным линчевателем, который не должен был обладать огромной мощью, Син проиграл, да ещё и так, что об этом каждый раз было больно и стыдно вспоминать.

Ему нужно было подниматься на ноги и идти дальше, да вот только теперь не было уверенности в том, что он сможет дойти до конца, а это ставило под сомнение тот путь, что он выбрал для себя. Именно поэтому его восстановление продвигалось медленнее, чем того ожидал Дженсен.

— Всё ещё так гложет поражение? — слегка улыбнулся Тодд. — Проигрывать всегда больно. Никто от этого не застрахован, да и вряд ли кто-то будет рад тому, что ему не удалось победить. Однако, если ты прямо сейчас позволишь себе сдаться, всё то, к чему ты стремился всё это время, потеряет смысл. Неужели ты так просто готов со всем распрощаться?

Парень вновь не соизволил ответить — нечем. В любой другой ситуации он бы запросто нашёл подходящую отговорку, что смогла бы выставить его в нужном свете, но сейчас… сейчас даже на это у него не было ни сил, ни желания.

— Я могу понять тебя, — никак не унимался мужчина. — В былые времена я и сам проигрывал. Например, мне до сих пор не понятно, как в ту ночь я проиграл Фурии. Она же ведь не могла обладать силой, что превосходила мою, — пожал плечами он. — Можно много думать и размышлять об этом, обвиняя себя в слабости, но результат это, увы, не изменит — поражение есть поражение. Можешь накладывать на него множество ярлыков, но факт это не опровергнет.

Син сделал шаг вперёд и тут же застыл, почувствовав сильную боль в районе зашитой раны. Он был готов упасть в любую секунду, но продолжал держаться за стену, сам того не понимая, зачем вообще продолжает бороться. Вероятно, обыкновенное упрямство продолжало жить в нём, что заставляло его стоять на ногах.

— Воспринимай поражение так, словно оно является частью твоего пути, — Дженсен был крайне говорлив, что начинало действовать подростку на нервы. — Ты проиграл тому линчевателю — это факт. Сокрушительно проиграл — это факт. Твоя жизнь висела на волоске — это тоже факт. Но… ты всё ещё жив, не так ли?