Счастье для Хулигана

— Не покажу. — качает головой сынишка.

Приземляюсь с другой стороны и смотрю прямо в глаза.

— Ни у кого не получится красиво с первого раза, но это не значит, что надо перестать стараться. Покажи нам свой рисунок, и мы вместе решим, что тебе в нём не нравится, и попробуем исправить.

Сын улыбается шире и согласно кивает.

— Папа, ты научишь меня рисовать красивый пароход?

— И машину тоже. И самолёт. Но сначала в ванную.

— А ты меня искупаешь? — спрашивает тихо.

— Мишенька, — сжимает его пальчики Дикарка, — папа только пришёл с работы и очень устал. Но завтра у него будет выходной, и он обязательно пойдёт с тобой в ванную, а сегодня давай дадим ему отдохнуть. Хорошо?

— Да, мамочка.

Вижу, что он расстраивается, поэтому обещаю, что почитаю им перед сном. И грусти как ни бывало.

— Та-а-ак, кто это здесь ещё голенький бегает? — выпаливаю, входя в детскую. — Кто не оденется через две минуты, защекочу.

Близняшки бросаются натягивать трусики и майки. Показывают свои рисунки, когда жена приносит на руках сына.

— Одевайся. А вы быстро в кровати. — стараясь сохранять серьёзность, командует Диана.

— А мой рисунок? — шелестит Мишка, забираясь в кроватку. — Можно я покажу?

Смотрит по большей степени на маму, зная, что если она запретит, даже папа её не переспорит.

— Можно, мама? — подтруниваю, играя бровями, знаю же, как это действует на жену.

Она со смешком сдаётся и идёт укладывать дочек. Мишаня со счастливым смехом достаёт из-под кровати лист. Он прячет там всё, что у него не получается. Внимательно вглядываюсь в изображение. Для четырёхлетнего мальчишки очень даже круто. Вот только я отлично знаю сына. Как и заметила Ди раньше, он — идеалист. Если ему что-то не нравится, то в обратном его никто не убедит.

Сажусь на край постели и поднимаю сына к себе на колено.

— Итак, молодой человек, что тебе здесь не нравится? — толкаю, искуственно хмуря лоб. — Я не вижу здесь ничего некрасивого. А уж твой папа в таком разбирается.

Сын жуёт губы, ведя пальчиками по краске. Разводит руки в стороны и восклицает:

— Всё! Смотри, какой он кривой весь. И трубы. И дым!

А с дымом-то что не так? Реально не догоняю, что не устраивает Мишку, но согласно опускаю подбородок.

— Тогда сделаем так: завтра поедем в лес, а вечером будем рисовать пароходы и машины.

— Я не хочу рисовать машины! — возмущается Каринка.

— Я тоже! — поддерживает Аринка.

— А мы с вами будем рисовать цветы. Хотите цветы? — примирительно дробит Дикарка, предотвращая новые споры.

— Да! — вопят в один голос девочки.

Мы же с Ди напару морщимся от их визга, но, скрестив взгляды, смеёмся. Как бы сложно ни было растить одновременно трёх таких разных детей, мы души в них не чаем. Но окажусь пиздаболом, если не признаю, что когда оформили их в детский сад, облегчённо выдохнули. Любимая смогла вернуться на работу и всего через полгода заменила психиатра, занимающегося оценкой психического состояния преступников. Ещё через восемь месяцев её стали приглашать как профессионала и в другие области и республики. Мне не удаётся скрыть гордость за достижения жены. Когда-то мне было сложно представить, что такая импульсивная, капризная девчонка сможет добиться таких высот и стать спецом в деле, которое выбрала себе по жизни. Но она смогла. Всего добилась.

Как бы она не разрывалась на работе, всегда находит время для каждого нашего малыша и для меня, естественно. Она стала прекрасной мамой. А я стал замечательным отцом. Иногда, конечно, могу дать детям по заднице, но никогда не прикладываю силу. Было время, когда я боялся становиться папой, имея перед глазами ужасающий пример того, какими жестокими бывают родители, но этих сомнений давно не осталось.

Окидываю удовлетворённым взглядом свою большую семью, а за рёбрами так тепло становится, так спокойно.

— Сказку, папа. — требует дочка.

— Чья сегодня очередь выбирать сказку? — выталкиваю, пусть и так прекрасно это знаю.

— Моя. — пищит Карина.

— И какую сказку ты хочешь сегодня?

— Про то, как мама убегала от папы, а он её искал, чтобы отдать туфельки.

Дикарка прикрывает рот ладонью, пряча улыбку. Это моя интерпретация Золушки. Наша история. Глубоко вдыхаю и начинаю рассказ.

— И увидел папа, как Золушка танцует со злодеем, и понял, что придётся сражаться с ним, ведь на самом деле злодей хотел похитить маму.

— Они спят. — шепчет Дианка, положив ладонь на плечо.

Поднимаюсь на ноги и целую сына и дочерей. Подхожу к стоящей в дверном проёме и улыбающейся жене. Притягиваю за талию к себе, закапываясь лицом в черноту её волос и вдыхая пряный запах.

— И вытащил папа-принц волшебный жезл, которым расколдовал свою принцессу. — ржёт Дикарка на ухо, бегая губами по шее.

Сам с трудом гогот сдерживаю, крепче прибивая к груди свою Золушку.

— Но иногда она забывает, что обязана принцу не только туфельками, но и тремя спиногрызами, поэтому принцу приходится использовать волшебный жезл, чтобы напомнить ей, как сильно они любят друг друга.

Дианка уже в открытую заливается смехом, вгрызаясь в плечо, чтобы хоть немного его приглушить и не разбудить детей.

— Хулиган. — сипит сквозь зубы. Дробью хватает кислород и поднимает голову, врываясь взглядом в мои глаза. — Знаешь, родной… — оборачивается на сопящих малышей, разгораясь всё ярче. — Если бы у меня был выбор: прожить спокойную жизнь без расставания и риска умереть от пули, но без них, то я бы ни за что на свете не согласилась на это. Наши дети — награда за все трудности. Каждое мгновение боли и отчаяния стоили того, чтобы быть здесь и сейчас. Чтобы слушать, как любимый муж рассказывает историю нашей жизни. Да, жизнь не сказка, но у нас обязательно будет "долго и счастливо". Я люблю тебя. Я люблю Арину, Карину и Мишу. Я люблю наш дом. Я люблю нашу жизнь. И я ни о чём не жалею.

— Дианка… — выдыхаю, но лёгкие сдавливают тиски воспоминаний. Помню, как, уснув с двухлетние племянницей, видел этот момент во сне. Я не думал о нём до тех пор, пока он не произошёл. Я не могу вспомнить точных слов. Да и какая на хрен разница? Важнее реальности ничего нет. — Дианка… — толкаю хрипом и, подхватив на руки жену, несу её в спальню исполнять угрозу затрахать её до полусмерти.

Эпилог 2

Аномально. Вечно. Неразделимо.

— Он совсем ебанулся?! Это, блядь, не смешно. — плююсь проклятиями, нервными, утяжелёнными шагами меряя кабинет адвоката.

Брат, пусть и не встаёт со стула, с не менее разъярёнными матами в четвёртый раз перечитывает завещание ублюдка, лишившего нас детства и едва не сломавшего наши жизни.

Он скончался полгода назад, но мы даже не знали об этом, пока одним счастливым вечером мне не позвонил нотариус и не сообщил, что мы должны приехать на оглашение завещания нашего отца. В тот момент я почти ничего не понимал. Какой бы сволочью не был Константин Северов и сколько был не минуло с нашей последней встречи, он оставался тем, кто дал нам жизнь. Плакать по нему, конечно, никто не стал, но и спокойно принять эту новость ни я, ни Артём не смогли. Мы не виделись уже двенадцать лет, но новость всё равно застала меня врасплох и напомнила, что жизнь скоротечна и может оборваться в любой момент. Я и до этого старался ни один день не прожить зря, а сейчас и подавно хочется каждое мгновение наполнить смыслом.