Счастье для Хулигана

— А ты скучаешь по мужу? — выбивает так же глуховато.

— Муж? Какой ещё муж? Я уже забыла, как он выглядит. — посмеиваясь, приваливаюсь спиной к стене. Егор подкладывает подушку под поясницу. — Где ты пропадал?

— На операции. Она затянулась. Извини, Котёнок, но даже сообщение отправить не мог.

— Плохо прошло? — шелещу осторожно.

— Нет, всё прошло отлично. Просто чувствую себя так, будто меня толпой имели во все щели. Никогда не думал, что это так выматывает.

— Перестань говорить загадками, Егор. — требую жёстко, сжав ладонями его голову. — Что случилось?

И тут он расплывается в улыбке от уха до уха.

— Второй хирург не смог присутствовать. Представляешь, Дианка, я его заменил. Впервые напрямую от меня зависела чужая жизнь.

Сердце набирает обороты, раскручиваясь на канатах артерий. Радость за своего мужчину расползается по нутру.

Толкнувшись к нему, прибиваюсь лбом в его лоб и шепчу:

— Я же говорила, что ты станешь отличным врачом. Я горжусь тобой, мой Хулиган. Очень горжусь. Как и тем, что я стала женой такого замечательного мужчины. Ты самый лучший и добьёшься любых высот.

— Только если ты будешь рядом.

— Конечно, буду. Я же обещала никогда не отпускать тебя.

— А я никогда не отпущу тебя. И самое главное: я буду рядом, когда придёт время. — проводит пальцами по пузу, а я выдыхаю от облегчения, ведь он до последнего не был уверен, что сможет присутствовать на рождении наших детей.

И вот настаёт тот самый долгожданный день.

Придерживая за спину и скрипя зубами, муж ведёт меня в направлении операционной. Помогает мне забраться на стол и стоит рядом, напряжённо контролируя каждое действие акушеров. Если бы мне не было так волнительно, то точно тряслась бы от страха. Егор не отпускает мою руку. Его собственные, пусть и мелко, но беспрерывно дрожат. Он то и дело проверяет, всё ли идёт по плану. Знаю, что одинокими ночами он изучал гигабайты информации по "кесарево" и рождению тройни.

Всё, что происходит, неважно. Ровно до того момента, пока громкий детский плач не заполняет комнату. До той секунды, пока я не вижу крошечный, вопящий, окровавленный комочек со сжатыми миниатюрными кулачками. Ничего не имеет значения, пока муж с безмерным трепетом не берёт на руки нашу дочь, роняя слёзы на сморщенное личико. Мне приходилось видеть, как мужчина, переживший столько ужасов, плачет. Но впервые я вижу слёзы радости. В груди щемит. У самой в глазах жгучая соль.

— Спасибо, Ди. Ты… — прикусывает губы, озаряя счастливой улыбкой помещение. — Вы — лучшие. Я не знаю, что сказать. Не могу… — сдерживая эмоции, прикрывает веки. — Я просто не знаю, какими словами тебя благодарить за это чудо. — обрывается. Вдыхает. Задерживает дыхание. Переключает внимание на дочку. — Прости меня, малышка. За слова, что я не хочу тебя.

— Не надо, Егор. — прошу приглушённо. Он вскидывает на меня полный боли и одновременно эйфории взгляд. — Это в прошлом. Ты сказал это в минуту отчаяния. Оставь. Отпусти.

Он опускает подбородок в согласии. Бережно перехватывает малышку одной рукой. У меня замирает сердце, когда он так делает. Любимый замечает мой испуг и присаживается с малышкой на руках на корточки.

— Не бойся, родная. Я тренировался. Ещё на Нике.

— Научишь и меня так делать? — шелещу, повернув голову, чтобы увидеть личико дочери в первый раз.

— Научу, Котёнок. — усмехается муж, снова перебрасывая взгляд на дочку. — Она такая красивая.

— Очень. Но ты помнишь, что надо приберечь пару комплиментов и для ещё двух дочерей?

— У меня хватит комплиментов для каждой моей девочки. Особенно для самой важной. Первой…

Наш диалог прерывает пронзительный крик второй дочки. Егор передаёт малышку акушерке, чтобы забрать у врачей вторую дочь. И снова слёзы. Обоюдно. Я не могу насмотреться на доченьку. Муж опять присаживается рядом, чтобы показать мне второе чудо, сотворённое нами.

— Они одинаковые. — шепчу растерянно. — Как мы их различать будем?

— По глазам. — тихонько отбивает он. — Присмотрись, у Арины они немного темнее.

Опять забирает первого младенца и показывает мне обеих.

Кто из них Арина, понимаю, только когда внимательно всматриваюсь в одинаковые лица дочерей и замечаю, что у той, которая родилась первой, они немного темнее.

— Старшая… Тёмная… — шуршу, находясь в замешательстве и лёгком шоке.

— Дурочка. — смеётся Северов. — В нашей семье никогда не будет "тёмных". Одного хватит. А в моих девочках только свет.

— А то я святая. — усмехаюсь, ибо крошка сжимает мой палец в кулачке. — Красавицы мои. Какие же вы лапочки. Я так вас люблю. Мы с папой вас ждали.

Пока шепчу дочерям всякие нежности, разносится плач нашего третьего ребёнка. Вскидываю голову, чтобы увидеть ту, что отделилась от остальных. Есть у меня уверенность, что она будет отличаться. Но в эту секунду я ещё не догадываюсь, насколько сильно.

Муж берёт дочку на руки, округляя глаза.

— Алинка… — выталкиваю уверенно, но вот в его зрачках плещется сомнение.

— Боюсь, что с этим именем нашему малышу придётся туго. — ржёт Гора, со слезами на щеках прижимая к себе комочек.

— Почему? Мы же решили, что выберем имя, когда родится. Мне нравится Алина.

— Дианка, — хрипит любимый, — я не хочу, чтобы моего сына звали Алиной.

— Сына? — выбиваю ошарашено. — У нас сын?

Муж смеётся и плачет. Приникает к нам, обнимая и оставляя ласковый поцелуй на покрытом испариной лбу.

— У нас две дочки и сын. Миша.

— Арина, Карина и Миша. — давлюсь слезами, глядя на крошечный придаток, не оставляющий никаких сомнений. — И ни разу же из-за сестричек не показался.

— Пацан у нас стесняшка. Придётся мне взять дело в свои руки.

— Тебе-то? — всхлипываю, мечтая обнять детишек. — Испортишь же.

— Мне достаточно того, что я испортил тебя. Испорченные дети мне ни к чему. Хватает жены.

В этих словах и смысл, и обещание, и обожание, и любовь, и суть нашей жизни.

— Ради этого момента стоило пройти все испытания.

— Дикарка… Ради этого момента стоило жить.

Эпилог 1

Мечты исполняются, когда есть смысл

— Папа!

— Па-а-а-апа-а-а!

— Папочка!

Раздробленные детские крики оглушают раньше, чем успеваю переступить порог квартиры. Но как только оказываюсь внутри, дочки едва не сбивают с ног. Со счастливым смехом подхватываю девчонок на руки и подставляю щёки для поцелуев. Вот ради чего стоит каждый день спешить домой. В этой суматохе стирается всё плохое, случившееся за день, исчезают все проблемы, тают все мысли. Именно в тот момент, когда раздаётся топот детских ножек, несущихся встречать тебя после тяжёлого рабочего дня. Сын замирает передо мной, расплываясь в улыбке, но не бросаясь на шею, как это делают Карина и Арина. Дочери взяли добрую половину моих генов, но от матери им достались глаза и взрывные характеры, пусть и воспитываем мы их строго. А попробуй иначе, когда все трое начинают показывать своё "я". Сын же перенял чёрные волосы и смуглую кожу Ди, а вот бирюзовые глаза и спокойное поведение уже моё.