Счастье для Хулигана

Присаживаюсь на корточки, поставив девочек на пол и раскрывая объятия Мише. Только теперь и он показывает, как сильно скучал.

— Папа-папа! — перетягивает на себя внимание Карина. — А мы сегодня рисовали акварелью!

— Я нарисовала тебя! — заявляет Арина.

— А я Хомку! — довольно трещит её сестра.

Мишка, как всегда, по большей степени молчит и ждёт, пока я сам у него спрошу.

— А я наготовила ужин. — смеётся Дикарка, вынырнув из кухни с полотенцем на плече.

На персиковых губах сияющая улыбка. Синяя глубина её глаз затягивает и кружит, забирая последние капли усталости. Только ради одного взгляда на неё стоит спешить домой.

— Чем собираешься нас кормить? — ухмыляюсь, поднимаясь во весь рост, чтобы обнять жену.

Она без промедления шагает в объятия, обернув руками шею. Сама целует. Плавно скользит ядовитым язычком по моим губам, давая понять, что меня ждёт, как только уложим детей спать.

— Соскучилась? — шепчу ей в рот.

— Безумно. — так же тихо отбивает она.

Вакуум нашего единения разрывают вопящие дети. Редко удаётся забыть, что мы никогда не бываем одни.

— Я покажу тебе свой рисунок!

— Я первая!

— Так, цыц! — рявкает Диана, тормозя малышню строгим взглядом. Блядь, как же меня заводит, когда она такая суровая. — Что мы делаем, когда папа приходит домой? — дочки потупливают взгляды, опустив светловолосые головки вниз. — Я не слышу ответа. — предупреждает тихо, но строго.

— Моем руки и садимся кушать.

— Так в чём проблема? Вперёд.

Дети понуро топают в ванную, но уже через три секунды начинают спорить, кто из них первый. Я же, посмеиваясь, могу, наконец, с жадностью приникнуть к сладким губам Аномальной и сжать желанное тело до хруста костей.

— Они сводят меня с ума. — приглушённо признаётся Дианка, не разрывая связанных взглядов. — Когда я на работе, то мечтаю попасть домой, но стоит просидеть с ними пару часов, и мне хочется уехать обратно.

— Значит, копаться в головах у маньяков и психопатов тебе нравится больше, чем сидеть с нашими детьми?

— Маньяки и психопаты не виснут на мне, как стая обезьянок, и не стараются выдернуть что-то из-под ножа. — хохочет Котёнок, проводя костяшками пальцев по моей шее.

Я же мысленно возвращаюсь на восемь лет назад, когда она сама выдёргивала у мамы полоску огурца, а потом получала нагоняй.

— Они все в тебя, Дикарка. — хриплю ей на ухо, на секунду скользнув ладонями на ягодицы и вжавшись членом в лобок. Её дыхание учащается. Зрачки расширяются. — Когда-то ты спрашивала, как мы будем вести себя спустя три года брака. Вопросов больше нет?

Она поднимается на носочках, продирая острыми сосками грудную клетку, и толкается языком в ротовую.

Страсть между нами не только не угасает, но и накаляется. У нас нет запретов. У нас нет тормозов. У нас нет рамок. Как только удаётся остаться наедине, отрываемся от души. К плётке и наручникам добавилась приличная коллекция игрушек.

С силой сдавив такую же тонкую талию, как и до беременности, прибиваю жену спиной к стене, яростно двигая бёдрами, и с голодом зализываю её.

— Остановись, Егор… Остановись… Дети… — сипит, цепляясь пальцами в мои волосы, но не чтобы отодрать от себя, а прижать крепче.

Глубоко, шумно вдыхаю и отпускаю. Вжимаюсь лоб в лоб и предупреждаю:

— Сегодня ночью я собираюсь отыметь тебя во всех позах.

— Надеюсь, свою угрозу ты выполнишь.

Скользнув языком по щеке, прикусывает ухо и выбирается из моего капкана. С хриплым смехом манит меня пальцем на кухню, где уже собралась трещащая детвора.

Быстро переодеваюсь и иду к семье. Дианка нарезает салат. Я тем временем раскладываю приборы и стаканы.

— Я немного не успела. Сейчас закончу и будем ужинать.

— Ты так и не сказала, чем кормить будешь. — напоминаю, заглядывая в стоящую на плите кастрюлю.

— Зелёный борщ и мясная запеканка. — улыбается жена, закинув в миску помидоры.

— Когда успела? — спрашиваю негромко, приобняв сзади.

— Освободилась сегодня пораньше. Забрала детей из садика и помчала готовить, чтобы встретить мужа вкусным ужином. Нарежешь хлеб? — откидывает голову, чтобы взглянуть в глаза и получить очередной поцелуй. — Кто что будет? — вопрошает Ди громко.

— Запеканку! — в один голос отвечают дочки.

— Арина, она с помидорами.

— Феее. — вываливает язык, корча гримасу.

— Не кривляйся. — рублю ровно. — Или выбирай их, или ешь борщ.

— Борщ. — бурчит она недовольно.

Дианка расставляет перед детворой тарелки. Я тем временем наливаю нам по бокалу вина, а детям сок. Ужин проходит за тихой беседой. Дианка под столом скользит босой ногой по моей. С трудом проглатываю кусок хлеба, лишь мельком задев её взглядом. Раз синеокая так активно меня соблазняет, у неё закончились месячные, и меня ждёт незабываемая ночь.

— Я всё! — гордо бомбит Карина, отодвигая тарелку и спрыгивая со стула.

— Я тоже! — вскакивает сестра.

— Сядьте. — требую, тормозя их взглядом. — Сначала доешьте всё, что оставили в тарелках. Потом отнесите их в раковину.

Близняшки недовольно возвращаются за стол и ковыряются в тарелках, а Миша тем временем молча уплетает запеканку.

— А можно ещё борща? — высекает сын.

Ди выполняет просьбу мальчика, улыбаясь во весь рот.

— Хоть что-то в его характере от меня.

— Угу. — мычу с набитым ртом. — Ест за всю семью.

За это получаю пяткой по ноге.

— Жуй молча, Северов.

— Не умничай, Северова.

— Надо искупать детей. — говорит Ди, принимаясь за уборку стола. Я же встаю к раковине. — Закончишь тут?

— Только если, когда уложим младшее поколение, примем ванну вместе. — толкаю, окинув жену многозначительным взглядом.

Пляшущие в её глазах чёртики дают желанный ответ, хотя она не произносит ни единого слова.

Счастливый визг дочек, плеск воды и приглушённое хихиканье Дианы — лучшая музыка для моих ушей. Тяну лыбу во весь рот, особенно когда наблюдаю, как Мишка вытирает со стола крошки. Кто бы подумал, что дочки будут такими сорванцами, а сынишка настоящим помощником? Ему только дай тряпку или веник, так сразу счастья полные штаны. Не помню, чтобы я был таким в детстве.

— Миша. — окликаю пацанёнка. Он сразу подбегает и вскидываем мордашку к моему лицу. — А что ты сегодня рисовал, расскажешь?

Он хмурится, подворачивая губы. Убито вздохнув, бубнит:

— Пароход. Но не покажу. Он некрасивый.

— Идеалист. — улыбается жена, опускаясь перед сыном. Изо всех сил стараюсь не смотреть на то, как мокрая ткань белой футболки облепляет её тело и как отчётливо под ней виднеется полная грудь. Громко сглатываю и переключаю внимание на мальчика. — Для родителей он обязательно будет красивым. Покажи нам.