Счастье - это теплый звездолет (Сборник)

Опыты были засекречены, но Джон намекнул мне, что они пытаются создать антигравитационную камеру. Не знаю, получилось ли у них что-нибудь. Было это за год до взрыва. Зимой Джон и Кейт с детьми приехали к нам на рождественские каникулы, и он сказал, что они открыли нечто сногсшибательное. Он прямо-таки сиял. Смещение во времени — так он выразился. Что-то связанное с временным эффектом. Сказал, что их Главный — ну просто сумасшедший гений. Идей хоть отбавляй. Чуть чья-нибудь программа зайдет в тупик, он обязательно отыщет что-нибудь новенькое, если только сумеет арендовать их оборудование. Нет, я не знаю, филиалом чего они были.

Может, страхового конгломерата — ведь все капиталы-то были у них, верно? А уж кто, как не они, согласились бы отвалить куш, лишь бы заглянуть в будущее, ясное дело. Во всяком случае, Джон так и рвался. Кэтрин, конечно, перепугалась. Ей так и чудилось, что он будет, как… ну, вы знаете… как у Герберта Уэллса, скитаться неприкаянным в неизвестном будущем мире. Джон ее успокаивал: дескать, это совсем другое — только проблеск, и займет он секунду-другую. Все очень сложно»… Да-да, жадный ты поросеночек! Налей и мне, не то я совсем осипну! «Помнится, я спросил его, что Земля-то движется, так вдруг он вернется не в то место? А он ответил, что это все предусмотрено, какая-то там пространственная траектория. Кэтрин пришла в такой ужас, что мы сменили тему. Но Джон сказал, чтобы она не боялась, он обязательно вернется домой. Только он не вернулся. Хотя какая разница? Там же ничего не осталось. И от Солт-Лейк-Сити тоже. Я-то жив только потому, что двадцать девятого апреля уехал в Калгари навестить маму. А второго мая все там взлетело на воздух. К вам в Маккензи я добрался только в июле. И пожалуй, тут и останусь. Идти мне ведь некуда. Вот и все, что я могу рассказать про Джона. Только одно: он был человек надежный. И если всему причиной тот взрыв, так не по его вине». Второй документ? Да побойся бога, мамочка, я уже и так голос сорвал. Неужто и дальше читать? Ну, ладноладно! Только прежде поцелуйте меня, сударыня. Вам обязательно надо выглядеть такой вкусненькой? «Второй документ, датированный восемнадцатым годом нового стиля, написан Карлом»… Хочешь посмотреть старинный почерк, курочка моя поджаристая? Ну хорошо, хорошо! «Писалось в Бонневиллском кратере. Я видел моего брата Джона Делгано. Когда я узнал, что болен лучевкой, то отправился сюда взглянуть что и как. Солт-Лейк-Сити еще очень горяч. Вот я и пришагал в Бонневилл. На месте лаборатории еще виден кратер, но и он зарастает травой. И все не так — никакой радиоактивности. Мои пленки не засветились. Местные индейцы предупредили меня, что там каждую весну является чудовище. Несколько дней спустя я увидел его своими глазами, но издали и рассмотрел только, что это человек. В скафандре. От грохота я растерялся. Да еще пыль. А через секунду все кончилось. Я прикинул: время почти совпадает. То есть со вторым мая по-старому.

Я задержался там еще на год, и вчера он снова возник. Я встал так, чтобы быть спереди, и увидел его лицо за щитком. Это действительно Джон. Он ранен. Рот у него в крови и скафандр поврежден. Он лежит навзничь. Пока я его видел, он не сделал ни единого движения, но пыль взвилась столбом, как если бы человек проехался спиной по земле, не шевелясь. Глаза у него открыты, словно он смотрит прямо перед собой. Я не понимаю что и как, но одно знаю твердо: это Джон, а не его призрак. Оба раза он находился в одном положении, раздавался оглушительный треск, точно удар грома, и еще один звук, точно вой сирены, только ускоренный. И еще — запах озона и пыль. Я ощутил какую-то дрожь.

Я знаю, это Джон и он жив. Мне необходимо уйти, пока я еще способен ходить, чтобы мои записи не пропали. По-моему, кому-то надо побывать здесь и посмотреть. Может, вы сумеете помочь Джону. Подписано: Карл Делгано. Группа Маккензи сохранила эти документы, но прошло несколько лет, прежде чем…» Ну и так далее… Первый световой отпечаток и так далее… архивы, анализ и так далее… Очень мило! Ну а теперь пора идти к твоему дяде, съедобнушка моя! Только на минутку поднимемся в номер.

— Нет, Серли, я подожду тебя внизу, — благоразумно решила Мира.

В городском парке дядя Лейбен руководил установкой небольшой дюритовой стелы напротив того места, где появлялся Наш Джон. Стела была укутана простыней в ожидании торжественного открытия. В аллеях теснились горожане, туристы, ребятишки, а в оркестровой раковине пел хор Божьих Всадников. Солнце уже сильно припекало. Лоточники предлагали мороженое и соломенные фигурки чудовища, а также цветы и приносящие счастье конфетти, чтобы бросать в него. Чуть поодаль в темных одеяниях стояли члены еще одной религиозной общины, принадлежавшей Церкви Покаяния, видневшейся за воротами парка. Их пастырь метал мрачные взгляды в зевак вообще и в дядю Миры в частности.

Трое мужчин официального вида, которые тоже остановились в гостинице, подошли к дяде Лейбену и представились. Они оказались наблюдателями из Центральной Альберты и вместе с ним направились в шатер, воздвигнутый над огороженным участком. Горожане с подозрением косились на инструменты в их руках.

Преподаватель механики расставил вокруг закрытой стелы караул из старшеклассников, а Мира и Серли последовали в шатер за дядей Лейбеном. Там было заметно жарче, чем на улице. Вокруг огороженного участка около шести метров в диаметре были кольцами расставлены скамьи. Земля за оградой была голой и утрамбованной. К столбикам снаружи были прислонены букеты и ветки цветущей цезальпинии. А внутри не было ничего, кроме обломка песчаника с глубоко вырезанными непонятными метками.

Едва они вошли, как через центр участка пробежала толстенькая девчушка. Это вызвало возмущенные крики. Наблюдатели из Альберты возились возле ограды там, где был установлен светопечатающий ящик.

— Ну нет! — буркнул дядя Лейбен, когда альбертец, перегнувшись через ограду, установил внутри ее треножник, что-то подкрутил и над оголенным участком раскинулся пышный плюмаж тоненьких нитей. — Ну нет, — повторил дядя Лейбен. — Это совсем лишнее.

— Они пробуют получить образчик пыли с его скафандра, верно? — спросил Серли.

— Вот именно! Чистейшее безумие. У вас нашлось время прочесть?

— Ну конечно, — ответил Серли.

— Более или менее, — добавила Мира.

— Ну, так вы знаете. Он падает. Пытается снизить свою… Можете назвать это хоть скоростью. Пытается замедлиться. Он, видимо, не то поскользнулся, не то оступился. Мы очень близки к тому моменту, когда он споткнулся и начал падать. Но что произошло? Кто-то подставил ему ножку? — Лейбен посмотрел на Миру и Серли взглядом, вдруг ставшим очень серьезным. — А что, если это кто-то из вас? Приятная мысль, э? — Ой! — испуганно вскрикнула Мира и добавила: — А-а!

— Вы имеете в виду, что тот, кто стал причиной его падения, вызвал все… вызвал…

— Не исключено, — ответил Лейбен.

— Минуточку! — Серли сдвинул брови. — Но он ведь упал. Значит, кто-то должен был… То есть ему необходимо споткнуться… или… ну, что там произошло… Ведь если он не упадет, прошлое же все переменится, верно? Ни войны, ни…

— Не исключено, — повторил Лейбен. — Но что произошло на самом деле, известно одному богу. Мне же известно только, что Джон Делгано и пространство вокруг него — наиболее нестабильный, невероятно высокозаряженный участок, какой только был на Земле, и, черт побери, я считаю, что ни в коем случае не следует совать в него палки.

— Да что вы, Лейбен! — К ним, улыбаясь, подошел альбертец. — Наша метелочка и комара не опрокинула бы. Это же всего только стеклянные мононити.

— Пыль из будущего, — проворчал Лейбен. — О чем она вам поведает? Что в будущем имеется пыль?

— Если бы мы могли добыть частичку штуки, зажатой в его руке!

— В руке? — переспросила Мира, а Серли принялся лихорадочно перелистывать брошюру.

— Мы нацелили на нее анализатор. — Альбертец понизил голос. — Спектроскоп. Мы знаем, там что-то есть. Или, во всяком случае, было. Но получить более или менее четкие результаты никак не удается. Оно сильно повреждено.

— Ну, когда в него тьгчут, пытаются его схватить… — проворчал Лейбен. — Вы…

— ДЕСЯТЬ МИНУТ! — прокричал распорядитель с мегафоном. — Займите свои места, сограждане и гости.

Покаяне расселись на нескольких скамьях, напевая древнюю молитву:

— Ми-зе-ри-кордия! Ора про нобис!

Нарастало напряжение. В большом шатре было жарко и очень душно. Рассыльный из канцелярии мэра ужом проскользнул сквозь толпу, знаками приглашая Лейбена и его гостей сесть в кресла на втором ярусе с «лицевой» стороны. Прямо перед ними у ограды один из проповедников покаян спорил с альбертцем за место, занятое анализатором: на него же возложена миссия заглянуть в глаза Нашего Джона!