Счастливчик

– - Значит, я все забуду?

– - А ты хочешь помнить и остаться на Пандоре?
– - отвечаю вопросом на вопрос.

Дилайла отводит взгляд.

– - Я бы хотела тебя помнить.

Нет, она решила сегодня меня добить? Я и так в принципе не всегда дружу с логикой, а с женской -- и подавно.

Встаю, подхожу к ней, сажусь на край кровати, заглядываю девушке в глаза и спрашиваю прямо:

– - Ди, чего ты от меня хочешь?

У нее розовеют щеки, прикусывает нижнюю губу.

– - Прости меня, -- говорит, глядя в сторону.

– - За что?

– - За то, что все время нашего знакомства только и делала, что навешивала на тебя ярлыки и обвиняла во всех грехах.

Усмехаюсь.

– - Говорил же, я необидчивый.

Ди вдруг тянется и накрывает мою руку, лежащую на покрывале, своею.

– - Поговори со мной, -- просит.
– - Пожалуйста, не работай сегодня. Просто поговори.

– - О чем?
– - кладу вторую ладонь поверх ее кисти.

Дилайла слабо улыбается.

– - О чем угодно. Расскажи что-нибудь.

И что-то в ее глазах такое, что отказать не могу.

– - Ну ладно, -- начинаю весело, -- но учти, я обожаю рассказывать, потом не жалуйся.

– - Не буду, -- обещает, руку не убирает.

– - Ну, тогда слушай. Как-то раз мы с Лэсли... Лэсли -- это мой лучший друг, жуткий зануда и будущий мозгоправ, но человек отличный. Так вот... С чего я начал?

Дилайла смеется.

– - С того, что как-то раз вы с Лэсли...

По-моему, я совсем пропал -- горы готов свернуть ради ее улыбки. А уж потрепаться часок, чтобы отвлечь от грустных мыслей, так это вообще раз плюнуть.

– - А, точно, -- продолжаю бодро.
– - Как-то раз мы с Лэсли решили отправиться в поход. Ну, лес, палатка, лоно природы...

– - Вы подожгли лес?

– - Погоди, -- шутливо шикаю на нее.
– - Не перебивай. История почти драматическая. А до драмы недалеко, когда с тобой в поход отправляется целый отряд охраны твоего дядюшки-на-тот-момент-президента, -- добавляю доверительно: -- Это вообще, скажу тебе, застрелиться можно. Вот мы и сбежали.

– - Куда?
– - Ди уже давится смехом.

– - В пещеры. Куда же еще? Кстати, у Лэсли клаустрофобия, ага. Тогда он о ней и узнал...

ГЛАВА 39

Совершенно не помню, как уснул. Помню, как рассказывал про пещеры, угон флайера и про татуировщика, любителя латыни. Кажется, было что-то еще, но язык уже заплетался, а голова почти не соображала. Это помню, а как уснул -- нет.

Зато когда просыпаюсь, не сразу понимаю, где нахожусь. Только через пару минут приходит понимание того, что мне тепло и мягко, как не может быть на полу.

Открываю глаза. Итак, пункт первый: я умудрился уснуть на кровати. Пункт второй: вырубился, как сидел, так и не раздевшись. Пункт третий: Дилайла спит рядом, устроилась на боку, прижавшись ко мне спиной. Пункт четвертый: я спал, уткнувшись носом в ее волосы, а моя рука наглым образом расположилась у нее на бедре. Пункт пятый: между рукой и бедром все же есть одеяло.

Усмехаюсь. Ничего себе, поболтали. Но надо признать, так хорошо и крепко я не спал уже целый месяц. Даже вставать не хочется.

– - Ди, -- убираю руку с ее бедра, аккуратно касаюсь плеча.
– - Ди, просыпайся.

– - М-м?
– - раздается в ответ.

– - Ди, будильник уже прозвенел.

– - Да и черт с ни...

По тому, как она не оканчивает фразу, понимаю, что не я один так расслабился, что забыл, где нахожусь.

Смеюсь.

– - Вставай.

Сам принимаю вертикальное положение, спускаю ноги с кровати, осматриваюсь: переодеваться точно придется -- у меня вид, будто по мне проехал каток, но до конца так и не закатал.

Чувствую за спиной шевеление, оборачиваюсь вполоборота. Ди тоже садится, трет глаза. Жду реакции на наше совместное пробуждение.

Девушка поворачивается ко мне, скользит взглядом по моей мятой одежде и... улыбается! Ух ты. На меня не накинутся с обвинениями, что не убрался на ночь на пол?

Чувствую, как собственные губы расползаются в совершенно идиотской улыбке.

Ди начинает смеяться.

– - Ты бы себя видел, -- выдавливает сквозь смех.
– - У тебя было такое лицо.

– - Какое?
– - спрашиваю жалобно.

– - Будто ждал, что я сейчас наброшусь на тебя с кулаками.

– - А ты не станешь?

Продолжает смеяться

– - Не планировала.

– - Правильно, -- соглашаюсь, -- ни черта не помню, но наверняка я вел себя по-джентльменски.

– - Ну, судя по тому, что ты одет, и мы спали под разными одеялами, то думаю, да, по-джентльменски.

Она перестает смеяться и просто улыбается. Улыбаюсь в ответ. Так и сидим друг напротив друга.

Ди первой отводит взгляд, на щеках появляется румянец.

– - Ты -- в ванную или я?
– - спрашивает, уже смотря куда-то в сторону.

– - Иди первая, -- отвечаю.
– - Я пока постель уберу.

Девушка снова поворачивается ко мне.

– - С чего такой альтруизм?
– - усмехается.

Пожимаю плечами.

– - Раз уж я тоже в ней спал, почему бы мне за собой не убрать?

– - Ну, как знаешь, -- снова улыбается напоследок.

После чего спрыгивает с кровати на пол и, как была, в футболке направляется в ванную.

Бессовестно пялюсь ей вслед. Хочу и пялюсь.

***

Бабушка Дора прилетает лишь в сопровождении двоих лысых охранников. Сегодня на ней темно-коричневое пальто в пол, плотно облегающее сухонькую фигуру с острыми плечами, и очередной объемный шарф, только на этот раз желтый с коричневыми нитями в тон пальто. Не шарф, а целый удав, обвивший ее шею толстыми кольцами.

Стоим с Изабеллой на посадочной площадке и наблюдаем, как госпожа Корденец величаво выбирается из флайера, затем тянется обратно и достает из салона небольшую картонную коробку нежно-розового цвета. Что это? Приглядываюсь. Торт, что ли?