Счастливое число Кошкиной

— На слабо меня взять хочешь? — вскинулась Кошкина и после моего неопределенного движения плечами — мол, думай, что хочешь, — с не меньшим вызовом в голосе произнесла, — Пошли.

— Эй-эй-эй! Ребята! — подскочил на ноги Люк. — Давайте без перегибов? Ден, все же понимают, что Кошка тебя протроллила. Забей, Ден!

— Я очень сомневаюсь, что это был троллинг, — усмехнулся я, не отводя взгляда от серо-зеленых глаз. Смотрел в них не отрываясь и ждал тот самый момент, когда девчонка допенькает, что шутки шутками, но мой настрой залезть к ней в трусики ни разу не шутка.

— Гель, да скажи ты ему, что неудачно пошутила, — Люк попробовал призвать к благоразумию мою соседку, только и она не собиралась отступать.

Даже взгляд не отвела. Так и продолжала сверлить, подначивая меня сдаться первым:

— Я? — спросила она и тут же фыркнула, отрицательно дернув головой. — Облезет, — хлопнула ресницами и расплылась в улыбке. — В ванную или сразу в комнату?

— На твой выбор, Кошатина.

— Совятина! — не оставила без ответного укола и гордо пошла к ванной, оттолкнув преградившую путь руку Луки. — Лукашик, попей пивка пока взрослый дяденька попытается оправдать свои угрозы.

— Смотри как бы взрослый дяденька не устроил одной кошке Варфоломеевскую ночь! — прошипел в спину девчонки и покачал головой на очередную попытку друга остановить уже меня. — Люк, не лезь.

— Придурки, — вздохнул он.

Только ни меня, ни Кошку это не облагоразумило.

Мы вошли в ванную, и я прикрыл за собой дверь. Достал из кармана мобильный и посветил фонариком на край штанов пижамы, намекая их снимать.

— А сам что? Забоялся, что покусают?

Девчонка с вызовом вздернула подбородок и скривила губы в подобии улыбки. Настолько едкой и наглой, что я поднес к ее лицу ладонь, после, усмехнувшись, положил пальцы на живот и нарочито медленно двинул вниз, наблюдая за сверкающими глазами. И ведь не испугалась, мелкая зараза! Ни одной пугливой искорки или попытки отстраниться. Стоит, думает, что я последняя сволота, а она жертва обстоятельств. Ага, сейчас. Думай что хочешь, только хрен я сегодня попаду в эту ловушку. Дойдя до края штанов, опустил ладонь еще немного вниз поверх ткани, а потом сгреб ее в кулак и рванул девчонку на себя с такой силой, что затрещали швы. Ойкнула, впечатавшись мне в грудь, но снова вздернула подбородок. Правда все же испуганно захлопала ресницами, когда я отпустил ее штаны, прихватил пальцами за загривок и прошипел в губы:

— Развлекаешься, да? Знаешь, что пальцем тебя не трону, поэтому и стервозишь, — чуть сильнее надавил на ее шею, вынуждая приблизиться ближе, практически коснуться губами моих губ, и усмехнулся, почувствовав ее рваное дыхание. — Я поверю тебе на слово, Кошка. Потому что если бы не твои месячные, ты бы не рискнула молоть чушь про мою импотенцию.

Я разжал свою ладонь, поправил девчонке волосы, вернув их на плечо и маняще-тонкую ключицу, и первым вышел из ванной, решив не перегибать палку с брошенной напоследок фразой о помиловании.

“Хренушки ты меня сегодня подловишь. Нет уж. Трусов хватило. Теперь посмотрим, как ты запоешь, оказавшись на моем месте. Импотента она нашла. Ага, сейчас.”

Лука как застыл у стола, когда мы с Кошкиной прошли мимо него в ванную, так и остался стоять. С тревогой посмотрел на меня и выдохнул с облегчением, когда на свой немой, но понятный и без слов вопрос, увидел отрицательное движение головы. Я не настолько конченный, чтобы лезть в трусы и проверять идут у девчонки месячные или нет. Ясно же что несет ересь из-за буянящих гормонов. Правда эта ересь, хоть и вызванная гормонами, всекла так, что мою крышу прилично сдвинуло и едва не сорвало.

Я залпом выпил свое пиво и снова наполнил бокал. Открыл форточку и, закурив, бросил пачку на стол — не самое удивительное из того, что мог сделать, но Лука скосил глаза на коридор и дверь в ванную, из которой все ещё не вышла Кошка, и замер, не решаясь закурить. Крис давно бы вытрахала мне мозги за курение в квартире, но Кошка даже в таких мелочах почему-то не пыталась ущемить мои привычки. Скорее всего потому, что сама курила и понимала как иногда не хочется выходить на балкон или идти на улицу. А мне никуда не хотелось идти.

— Да кури уже, она тоже не святоша, — произнес я, выпустил пару колечек, а остатки дыма выдохнул так, чтобы стереть их или хотя бы разорвать схожесть с буквой, которая мне снилась ночью.

В две затяжки прикончил сигарету и потянулся за следующей — признаться самому себе, что все время пока губы девчонки находились в миллиметре от моих, меня выкручивало от желания их поцеловать, не хватало смелости. И то, что звенящие нервы не отпустило после первой сигареты, ударило по мозгам. С Крис было в разы проще. И мне было с ней в чем-то легче. Посрались, разбежались, помирились — как-то похрен и не цепляло. А с Кошкой выламывало до боли. Даже сейчас, я вроде как и прав, могу стоять и строить из себя оскорбленного до глубины души, но почему, блядь, как последний идиот, кошусь на коридор и хочу вернуться в ванную? Зачем? Извиниться? За что? За то, что девчонка меня оскорбила, а я ответил? Хрен ей! Хрен! И кто бы ни пытался мне сейчас сказать, что накосячил я, а не она, услышит вполне закономерное напутствие идти в пешее и весьма эротичное.

"Кошка, ну где ты?"

Я курю, уже не скрывая своего взгляда направленного в темноту коридора. Жду, когда откроется дверь в ванную и девчонка выйдет с очередной подколкой — она обязательно что-нибудь придумает и подъебет так, чтобы у меня не нашлось ответа. Только вторая сигарета выкурена, а ее все нет и нет.

"Выйди!" — с психом тяну третью и смотрю на Луку, понимающе пожимающего плечами — он тоже ни черта не понимает, но как и я не идёт проверить, что там могло задержать мою соседку так долго.

— Ден? — то ли вопрос, то ли намек сходить проверить.

Я жму плечами — сам не догоняю где и в чем мог накосячить. Прокручиваю заново весь наш не сильно длинный разговор, потом ещё раз и ещё. На пятом повторении снова ничего критичного не нахожу, только внутри становится погано. Настолько, что победа в этой перепалке теряет весь свой смысл. Словно не с равным по силе воевал, а у ребенка леденец отобрал. Ещё и глоток пива, которым попытался смыть мерзкое послевкусие, встал поперек горла — не лезет. Зная, что девчонка все ещё сидит в ванной из-за меня и скорее всего ревёт…

"Да твою ж мать! Было бы с чего слезы лить!"

Выдохнув, мотаю головой на предложение Луки сходить и посмотреть что там с Кошкой и иду сам. Текла, спрыгнув с диванчика, скачет вроде как следом, но пролетает мимо ванной и скрывается в моей комнате, а я, стукнув в дверь костяшкой, захожу внутрь и чувствую какое-то облегчение от того, что девчонка не ревёт. Сидит на краю ванной, зависнув стеклянными глазами в экране телефона, на котором виднеется край сообщения и поле для ответа, в котором набрано три слова: "Мама, я не". Дальше пустота. Будто Кошка сама не решила, что она не. Опускаюсь на корточки, вздохнув, тяну мобильный и удивляюсь тому, что отдает. Читаю сообщение от родительницы, где яда в каждом слове в сотни раз больше, чем можно представить в переписке матери и дочери.

Мама: Где ты шляешься!? За квартиру кто платить должен?

Два предложения, а девчонку выстегнуло на раз-два. Поднимаю взгляд на ее лицо, провожу тыльной стороной ладони по щеке, будто хочу убедиться, что не ревела, а сам злюсь на ее мать и себя — идиота. Пазл в голове моментально складывается, что Кошка сбежала из дома, не выдержав соседства с такой маман, вцепилась в первую подвернувшуюся квартиру за копейки — куда угодно, лишь бы не дома, — а тут я. Здрасьте, жопа вам только снилась, лопайте теперь полными ложками.