Счастливое число Кошкиной

— Думаем, девчонки.

— Ага.

И ведь честно полчаса думали. До того, как не заурчали желудки, а на часах не пикнуло одиннадцать вечера.

— К нам? — предложила Ляля, и я кивнула.

Все честно. Мы уже совершили налет на наш с мамой холодильник — с обеда голову ломали. Теперь вот пришла очередь проредить похожий, но уже у Корюшкиных. Всегда так делали. Поэтому перебежали по площадке из одной квартиры в другую и оккупировали кухню, выгнав из нее булькающего своей протеиновой болтанкой Сморчка и сопроводив его строенным:

— Брысь, глиста!

Дверь за ним прихлопнули и дружненько настрогали бутербродов. Разлили чай по кружкам и уселись думать снова, посматривая друг на друга каждые десять секунд и пожимая в ответ на вопросительные взгляды плечами. Тупняковый пердимонокль какой-то.

— О, привет нашествию саранчи, — хохотнул на наше заседание дядя Игорь. Утянул один бутерброд с блюда и, откусив от него половину, поинтересовался. — Чего кислые такие? В клуб больше не пускают или парня делите?

— Хуже, пап, — вздохнула Лялька, тряхнув рваной челкой с розовой прядью.

— Девчонку что ли? — не моргнув глазом, спросил Корюшкин-старший и захохотал, когда мы дружно скривили лица. — Уже плюс, — уселся во главе стола, проглотил остатки бутера и нахмурился. — Совет нужен или сами?

— Нужен, пап, — кивнула Люля и подскочила наливать отцу чай, параллельно с этим вываливая ему наше проблему вселенского масштаба. Все от и до. Даже про шампанское не умолчала, будто оно имело какое-то значение.

Дядя Игорь лишь крякнул и почесал подбородок. Потом долго ржал над новогодней ёлкой в кольце охраны — мы ж видео показали, — и пару минут хмыкал себе под нос, задумчиво потягивая чай с пятью ложками сахара в нем и шоколадной конфетой вприкуску. А мы втроём сидели мышками, не мешая его мыслительному процессу.

— Армия фанатов, значит, уже собралась? — спросил дядя Игорь, отставляя кружку.

— Ага, — кивнули мы.

— Плакатики и культурная встреча?

— Ага.

— Ох, узнаю, что вы там отчудили что-нибудь, всех троих выпорю, — Корюшкин погрозил всем пальцем, не оставив и меня без внимания, и когда мы снова закивали, соглашаясь, продолжил. — Если у вас армия, то и иерархию оттуда берите, — обвел нас, продолжающих смотреть с просьбой продолжать и не томить, вопросительным взглядом и вздохнул. — Ой, блин, молодежь… Как же с вами туго. Эх. Если вы не можете всех контролировать, сделайте так, чтобы эта ваша армия сама себя контролировала. Юлька на себя пятерых возьмёт, Улька пятерку и ты, Гелька. Разделяйте и властвуйте, — развел руками, словно очевидное сказал, и заулыбался.

— Пап, так это всего восемнадцать человек, — быстро посчитала Ляля. И огорчённо вздохнула — А у нас уже больше пятисот.

— И что? — искренне удивился дядя Игорь. — Я вам инструмент и принцип действия дал? Дал. Шурупьте извилинами теперь, генеральши.

И мы зашурупили, складывая один и один и отнимая от пятисот восемнадцать. Минут пять старательно шурупили, шушукаясь и поглядывая на давящегося в кулак Корюшкина, и в итоге ни до чего не дошурупились. Не наш конек эта арифметика. Особенно применительно к управлению толпами и армией в частности.

— М-да… — протянул дядя Игорь. — Двойка каждой за догадливость, — покачал головой и смилостивился. — Вы смотрите за пятерыми, они в свою очередь, каждый, тоже отвечают за пять человек, те снова за пять. И так до самого конца. Вы — генералы, у вас полковники, у них майоры, у них капитаны, лейтенанты и дальше по нисходящей. Ферштейн? — посмотрел на наши падающие вниз челюсти и хлопнул себя ладонью по лбу. — Ой, мать, народили тугодумок… Листочек дайте, нарисую, если на пальцах не понимаете.

Люлька мигом слетала до комнаты за своим блокнотом и ручкой, подсунула его отцу, а он начал чертить какие-то точки, линии, под ними снова точки и линии — ну вылитая ёлка получилась. Звёздочки только не хватает.

— Внимательно смотрим на эти точки, — тоном учителя класса для умственно отсталых произнес Корюшкин-старший, обводя ручкой три верхние. — Это вы. Линии — те пятеро счастливчиков, которых вы контролируете. Они тоже контролируют пятерых… — ведя по изображению все ниже и ниже, поднял на нас взгляд и спросил. — Теперь понятно?

— Ага! — радостно протянули мы в ответ.

— Тогда с вас ещё один бутерброд, кружка чая и помытая посуда. Выполнять!

— Есть!

Ух, вот знала, что дяде Игорю не за красивые глаза каждый год грамоты в школе давали!

Наш генеральский состав, окрылённый и воодушевленный открытыми ему принципами военной иерархии, сразу же переместился обратно ко мне в квартиру. А что? Мама до утра на инвентаризации, квартира пустая, и не к Корюшкиным же тащить ночью пятнадцать человек! Почему ночью и зачем нам сдалась такая массовка? Все потому что мы решили не откладывать на завтра то, что должны были сделать ещё неделю назад — бросили клич в группе и первым пятнадцати откликнувшимся на него я отправила в личные сообщения свой адрес. Разделили так сказать.

Лялька с Люлькой захихикали, что у нас намечается настоящий полуночный шабаш, и стали обзванивать все пиццерии города, чтобы узнать где будет самая быстрая доставка — не на голодную же обсуждать важные дела с теми кто после генералов идет? Правда мы не представляли, что подконтрольные нам ведьмочки начнут слетаться раньше, чем привезут пиццу. Первая прилетела уже через пятнадцать минут, следом за ней в дверях приземлилось ещё двое, а там и другие потянулись. И каждая с какой-нибудь вкусняшкой или бутылкой вина в руках. Я только успевала открывать двери и показывать куда проходить, а когда вошла в комнату с привезенными курьерами коробками с угощениями не успела понять в какой момент времени оказалась выдвинутой на должность самой главной и той самой ответственной за все и сразу. Сидящие на полу кружком девчонки вытолкнули меня в центр и разом притихли, а мне стало не по себе от того, что семнадцать человек смотрят на меня, готовые внимать каждому слову. У Ляльки и Люльки и до этого глаза горели, а тут вообще — хоть в пожарную звони. Мало того, что шабаш, так ещё и среди таких же, как мы, самых преданных фанаток. Оглядела я свое притихшее войско и неуверенно пролепетала:

— Девчонки, если мы накосячим, — сглотнула слюну, глянула на подруг, показавших мне большие пальцы, вроде все правильно говорю, и уже уверенно припечатала. — Нас выпорют. Всех.

— Кто? — тихонько спросила одна из прилетевших ведьмочек.

— Наш папа, — с гордостью ответила Лялька.

— Игорь Петрович Корюшкин, — внесла ясность Люля.

— О-о-о, — мечтательно протянуло пятеро или шестеро девчонок с таким блаженным выражением на лице, будто в их фантазиях уже не раз присутствовал дядя Игорь с ремнем в руках.

Что там, в их фантазиях, происходило после порки догадаться никакого труда не составляло.

— Не "о-о-о", — поправила я, — а "ай, ой, Игорь Петрович, пожалуйста, хватит, мы больше не будем!" Дядя Игорь Сморчка за найденный порножурнал так ремнем отфигачил, что тот две недели на жопе сидеть не мог!

Кто такой Сморчок объяснять не стала, но судя по вмиг испарившимся мечтательным улыбкам и не стоило — проняло и явно пересмотревших "50 оттенков серого, и остальных. Только мне этого показалось мало. Протянула ладонь к висящему на стене плакату с Филом и, вздохнув, тихонечко прошептала: