Счастливых бандитов не бывает

Новость неприятная, жгучая, как кислота. Хотя может еще оказаться, что это только слухи. Вартан Акопович очень надеялся на это. Он привык доверять Босому. Собственно, ничего другого ему и не оставалось: как-никак Босой король и хранитель, а Вартан Акопович – всего лишь «наемное лицо»…

После бессонной ночи утром вторника огорошенный, расстроенный, он собрался и уехал. Но опять-таки не в Дубай – в Москву. Уехал за правдой. Траекторию его трехдневных московских похождений точно никто не знал. Но все были в курсе, что его близкий родственник Гурген решает в столице все вопросы. Его так и зовут «решала». Говорят, Джаваняна на самом высоком уровне приняли в Орликовом переулке, где раскинулся Минсельхоз, и в Китайгородском проезде, то бишь, в Министерстве торговли, и даже в Генеральной прокуратуре… Но это все только догадки, поскольку сам Вартан Акопович ни в какие подробности о путешествии не вдавался, а новые люди из «Дон-Кристалла», которых будоражили междугородные звонки, электронные письма и прочие сигналы из белокаменной, тем более ничего не говорили… Они лишь скрежетали зубами в бессильной злобе.

Поскольку произошло чудо: Вартана Акоповича восстановили в директорской должности.

Решение было принято на экстренном заседании правления АО ровно через неделю после скандала на проходной. Причины такого резкого поворота отношения к директору объяснялись «недостаточной и, в отдельных случаях, искаженной информацией о деятельности Джаваняна В.А. в должности директора завода…».

Мордвинова отстранили от руководства, вместе с ним завод покинули новые начальники юридической службы и службы безопасности. Старая команда – главбух, главный инженер, технические руководители и руководители подразделений – встретили Вартана Акоповича сердечно, хотя и с некоторой долей неловкости, поскольку волей-неволей, а все-таки сотрудничали с врагом, как говорится, на оккупированной территории. И никуда от этого не денешься. Вартан Акопович зла ни на кого не держал, улыбался, со всеми здоровался за руку. Правда, теперь рядом с ним постоянно маячили одетые в непривычные для них костюмы и модельные штиблеты Батон, Рыба и Адидас-младший. По особому распоряжению опытного Босого они выполняли роль личных телохранителей.

Итак, после семидневного перерыва накачанный валокордином Вартан Акопович вернулся в свой кабинет. В воздухе витали запахи новой мебели и краски. Левая от входа стена была зачищена и оклеена белыми обоями под покраску, в углу видны следы «пробников» – бежевый, голубоватый, зеленоватый и кирпично-красный. «Бежевый, пожалуй, сойдет», – подумал Вартан Акопович.

За этот короткий срок Мордвинов успел сменить всю обстановку, включая старое директорское кресло. За модным столом в форме загнутой капли сейчас стояло какое-то невиданное сооружение, похожее то ли на кресло стоматолога, то ли на орудие пытки. Вартан Акопович осторожно опустился в него, невольно представляя, как из обтянутой черной кожей поверхности предательски выскакивают острые лезвия, иглы или что-то в этом роде.

Ничего не выскочило.

Вартан Акопович еще раз усмехнулся и стал приводить в порядок бумаги.

* * *

Облаченный в яркий спортивный костюм, Лис читал за завтраком газету. Время от времени он отрывался от чтения, чтобы взять со стола чашку с кофе, сделать глоток и полюбоваться на Ребенка, ковыряющуюся в стаканчике с йогуртом. После чего возвращался к газете и долго искал место, где остановился. Ребенок тоже украдкой наблюдала за ним. Лис в домашнем наряде – зрелище редкое. Как и все остальное сейчас: неспешный, как в голливудском кино, семейный завтрак, тишина, спокойствие, негромкая музыка из айфона… Это просто чудо. У Лиса никогда не было выходных в обычном смысле слова. Сейчас он пользовался отгулом за ночные дежурства. Точнее, пытался воспользоваться.

– Ну что там пишут? – поинтересовалась Катя, чтобы нарушить молчание.

– Все плохо, – сказал Лис. – Самолеты падают, вертолеты разбиваются, дискотеки горят… А через несколько лет проблемой в стране станут депрессии и неврозы. Я бы уже сейчас начал сажать журналистов. Или сечь их на площадях…

Он допил кофе, сложил газету и бросил на пол. Любящий во всем толк, порядок и симметрию, Лис постоянно швырял газеты где попало, словно подчеркивая этим свое к ним отношение. Особого хаоса в квартире это, правда, не создавало – газеты читал он редко.

– Что будем делать? – спросила Ребенок.

Он встал, посмотрел на часы, потянулся.

– Нам надо срочно куда-нибудь смотаться. Подальше, где сеть не ловит…

Он повел узким хрящеватым носом.

– Поехали в «Сторожевую вышку»!

Он решительно сграбастал Ребенка в охапку и понес куда-то прочь из кухни.

– Все, решено! В «Вышку»!

– Какая еще «Вышка»? Зачем?

– Это такой хутор, типа ресторана. Там тихо, уютные домики, озеро, лодки… А еще там готовят настоящий казачий кулеш! И раков к пиву подают!

– А по-моему, ты несешь меня в спальню, – заметила Ребенок. – При чем здесь кулеш с раками?

– Кулеш – не знаю. Раки – очень даже при чем!

Он уложил Ребенка на кровать, зубами оттянул вниз замок «молнии» на халате и поцеловал маленькую нежную грудь. Сперва левую, потом правую.

– Но я не хочу никаких раков, Фил! – услышал он голос Ребенка. – И на хутор не хочу!

– И даже казачий кулеш не хочешь? – уточнил Лис.

– Не хочу.

– А чего же ты хочешь? – удивился он.

Ребенок встала, застегнула халат, подошла к туалетному столику, взяла какой-то пузырек и стала рассматривать, будто собиралась прочесть ответ на крохотной розовой этикетке. Лис смотрел на нее.

– Так в чем дело, малыш? – сказал он.

– Я все понимаю, Фил, – проговорила она. – Тебе хочется в какую-нибудь глушь, чтобы никто не достал. Это ясно. Уйти на дно, спрятаться, отвлечься от своей работы и все такое…

Она поставила пузырек на место, повернулась к нему.

– Но я-то всю неделю жду твоего выходного, готовлю какие-то наряды, строю планы!.. Совсем другие планы, понимаешь?

Лис откинулся на кровати, опершись на локти, и смотрел на нее.

– И какие именно планы ты строишь? – спросил он.

– Я хочу побыть на людях, на других посмотреть, себя показать… Давай сходим на концерт, вчера Стас Михайлов приехал…

– На концерт? – озадаченно переспросил Лис. – А кто такой этот Михайлов? Ты знаешь, я как-то не очень люблю концерты…

Она упрямо тряхнула густыми волосами.

– Я хочу к людям, где музыка, где что-то происходит, что-то меняется, где все веселятся! А не на хутор, к кулешу и ракам! Я и так, считай, ничего не вижу, кроме этих четырех стен! Ты что, голодный?

– Да нет, почему обязательно голодный?

Из прихожей послышалась синтетическая трель «Турецкого марша» Шопена – звонил телефон Лиса.

– Вот черт!..

Он подождал – один звонок, второй, третий. Может, кто-то ошибся номером или звонит просто так, без срочных дел… Может же такое быть?

Неспешной походкой, словно надеясь, что проклятый телефон все-таки заткнется прежде, чем он его найдет, Лис дошел до прихожей, нашел плоскую черную трубку.

– Коренев слушает.

– В районе Цыганского озера обнаружены два трупа, товарищ подполковник! – резким голосом доложил дежурный капитан Дроздов. – Двое мужчин. Есть подозрение, что один из них – охранник Карпета, Омар.

Слушая, Лис прошел в туалет, сплюнул в унитаз собравшуюся горькую слюну и спустил воду. Чудес не бывает.

– Что-нибудь еще?

– Больше происшествий нет, – сказал Дроздов.

– Понял, – сказал Лис. – Высылайте машину.

Он вернулся в спальню и стал переодеваться. Ребенок сидела на кровати, подобрав голые ноги, уперев подбородок в колени. Волосы рассыпались по плечам, губы надуты, из-под челки смотрят позеленевшие – наверное, от скуки – глаза с пушистыми ресницами.

– Ну? – спросила она, почти не разжимая рта. – Опять что-то случилось?