Счастливый случай. История о том, как раны обнажают душу
Шрифт:
– Я умираю! Быстрее вызывайте «Скорую»! Только быстрее, умоляю! У меня очень мало времени! – Я паниковала, у него тряслись руки.
Дозванивался долго. Наконец мы услышали спокойный и нерасторопный голос диспетчера:
– Куда подать машину?.. А что у вас там случилось?
Вырвала телефон, мне нужно было объяснить им, что это не шутка:
– Я умираю! Быстрее, умоляю!
Когда я поднялась на это спасительное крыльцо, кипяток был уже на уровне предпоследней ступеньки, а вода продолжала прибывать. Мы ждали «Скорую». Время, судя по подступающей воде, летело слишком быстро, а судя по боли и растущему страху ожидания – тянулось, превращая каждую секунду в бесконечность. Наверное, парню рядом со мной было не менее страшно. Он понимал, что если в ближайшие
Не знаю, сколько прошло времени, как вдруг я услышала самые лучшие звуки, о каких могла мечтать в тот момент, – звуки своей фамилии.
– Комлева-а! Комлева! Это ты?!
– Да-а! Да-а-а! Сюда-а-а!
Меньше чем через минуту подъехала машина, и мой знакомый Паша Старостин погрузил меня внутрь. В ней было еще двое малознакомых мне ребят. Я умоляла Пашу не задевать мои ноги, говорила, что мне очень больно, что могу умереть в любой момент.
Они спасли меня в последние мгновения. Через пару минут после того, как нас забрали, крыльцо было полностью затоплено.
Кареты «Скорой помощи» не могли приблизиться к тому месту, где мы с моим напарником по несчастью их ждали. В тот момент, когда мы им звонили, они уже стояли у въезда на парковку, но из-за высокого уровня воды подъехать к нам не могли.
Выехав из дома в клуб «Голд», мы списались с Аней – девочки были уже там. Когда добрались, то увидели клубы дыма – сначала нам так показалось, – потом поняли, что это пар.
Решили с Пашей Старостиным подобраться ближе и перелезли через забор со стороны прилегающего парка с помощью телефонной будки. У забора между «Голд» и парком стоял охранник и не пустил нас, а через кипящую лужу около забора лежала длинная доска.
Через несколько минут я услышал крик и сказал Паше, что голос очень похож на Катин. Мы побежали обратно на парковку и встретили Сашу Шабунина и Сережу Кадочникова. Они в ту ночь были на большом внедорожнике, и в отличие от карет «Скорой» эта машина могла туда проехать. На самом деле мы не имели представления о том, что там происходит, удастся ли найти ее, открыть двери, загрузить в салон и выбраться самим. Но оставаться на месте мы тоже не могли. Решили – нужно прорываться на машине сквозь воду за Катей.
Ворота были закрыты потоком кипятка. Мы посадили Сережу на кенгурятник, подъехали к воротам, он взялся за створки и, когда машина тронулась назад, открыл их.
После этого машину окружили охранники и не пускали нас дальше, перегораживая путь. Они думали, что мы собираемся грабить машины на парковке, и несли какую-то чушь. Я начал всех отталкивать, не подпуская к машине, почти крича, что мы спасаем человека. Ребята медленно въехали в кипяток…
Через несколько минут они вернулись с Катей и незнакомым парнем. С момента, как я услышал ее крик, до того, как ее отнесли в карету «Скорой», прошло минут 10 или 15.
Несомненно, если бы не ребята, не было бы ни меня, ни этой книги. Как удивительна природа человеческих решений. Своей безрассудной смелостью они сбалансировали череду чужих неверных поступков и спасли мою жизнь. Что движет человеком, рискующим собой ради другого? Инстинкты? Воспитание? Мы даже не были близкими друзьями, одного из них я вообще видела впервые. Мы награждаем медалями людей, сажающих аварийные самолеты, но если считать, что важна каждая спасенная жизнь, то эти ребята достойны награды не меньше. Я уверена, что материя мироздания устроена таким образом, что их отважный поступок будет оценен более весомыми наградами, чем слава и металлические ордена.
Дима Столбов, Паша Старостин, Саша Шабунин и Сережа Кадочников – настоящие Герои! До конца своих дней я и все мои близкие
будем благодарить вас в своих молитвах. Все, кто утверждает, что разочарован в людях, и кому нужен повод снова в них поверить, – знайте, настоящие Люди есть. Возможно, и ваши одногруппники, соседи или просто давние знакомые – те, от кого вы совсем не ожидаете, – в определенный момент будут готовы рискнуть своей жизнью ради вас.За воротами парковки уже ждали несколько карет «Скорой помощи», но они все были заняты, и я какое-то время прождала в машине, извиваясь от боли. Не выдержав этой картины, мой одногруппник Никита взял меня на руки и понес к ближайшей «Скорой». По пути я мельком видела испуганные лица подъехавших друзей, знакомых, но не понимала всего масштаба, серьезности и последствий катастрофы. Не понимала, почему они так напуганы, ведь я была уже спасена…
Единственное лежачее место было занято мужчиной в красной куртке, и мне пришлось сидеть задрав ноги, когда сил уже совсем не оставалось. «Почему мне приходится еще ждать, неужели кому-то сейчас может быть больнее, чем мне?»
Наконец меня уложили, сделали обезболивающий укол, и мы тронулись в больницу под вой сирены. Этот звук сообщал всему миру, что я жива, что меня спасли. Конечно, это был далеко не конец, но главное, что я больше не была одна! Телефон разрывался. «Надо позвонить папе, он же просил». Но я не могла заставить себя пошевелиться. Свет стал медленно гаснуть, я начала проваливаться в темноту. Кто-то звал меня:
– Катя, Катя! Главное, не отключайся, смотри на меня, Катя!
Я слышала этот голос и хотела кричать в ответ:
– Не бойтесь, я здесь… Я жива!..
Но губы мои не шевелились, все тело было будто не мое, чужое… Постепенно стали исчезать все предметы, лица, звуки и ощущения, боль меркла. Закрыла глаза и увидела себя со стороны – как я медленно падаю в черную вакуумную пустоту. Я понимала, что мне оттуда уже не выбраться, уже не открыть снова глаза, не сказать важных слов, не обнять маму… Оттуда не возвращаются, там никого нет, пусто – никто не подтолкнет и не протянет руку… Страха уже не было, а одиночество стало казаться чем-то наиболее естественным. Это был абсолют одиночества – того состояния, в котором мы появляемся на свет и покидаем его. Единственной силой, которая заставила меня приложить усилия и вырваться оттуда, был интерес. В пустоте очень скучно, там совершенно ничего не происходит и нет никакого намека на продолжение существования в другой форме. Я должна была закончиться именно в этом моменте, но мне было невыносимо интересно узнать, что еще я смогу испытать, о чем подумать, кого полюбить, что написать.
«Нет! Мне туда еще нельзя, я должна себя сама оттуда достать прямо сейчас! Сама! Из последних сил, нужно собраться!»
– Да, я здесь!
У меня получилось! Я услышала свой голос! Я снова тут!
«Теперь все самое страшное точно позади» – так думала тогда. Хотя, наверное, страшнее этого уже ничего не могло случиться.
Врачи в приемном отделении засуетились вокруг меня. До этого я в больницах бывала нечасто, но мне почему-то казалось, что если рядом столько медиков сразу – дело плохо. Мне вводили обезболивающие, делали уколы, брали кровь – а ведь еще совсем недавно для меня эти процедуры были верхом болевого порога. Но они и правда помогали, боль заметно притупилась. Я лежала и довольно спокойно смотрела, как доктор снимает с меня мою кожу слоями. «Так жалко кожу, такая загорелая, а они все с меня содрали» – в голове были какие-то глупости.
С первых минут на операционном столе я умоляла персонал дать мне мой телефон, чтобы позвонить родителям. Но всем было, конечно, не до этого.
– Тетечка, миленькая, родненькая, ну пожалуйста, это очень важно, дайте позвонить родителям! – Я цеплялась за всех, кто проходил мимо. Кто-то меня раздевал, кто-то протирал, кто-то держал за руку, но все игнорировали мои просьбы.
– Если нельзя дать мне мой телефон, позвоните хотя бы со своего, умоляю, это же жизненно важно!
Наконец один молодой врач не устоял и полез в карман за телефоном.