Щекотка ревности

— Палетта, как они могли допустить падение летописцев? — задал я вопрос, не имевший двойного толкования, — Вы должны это знать.

— Я бы ответила тебе, наёмный король… — из взгляда и мимики женщины пропала вся враждебность и страх, сменившиеся чем-то вроде досады и зависти, — … но не могу. Не знаю. О них мне известно только со слов матери, бабушки и отца. Может, ты мне расскажешь? Хоть что-нибудь?

— То есть, к тебе никто не приходил в день коронации? — медленно проговорил я, уже видя ответ в виде отрицательного покачивания головой от королевы Кабиталии, — Тебя не удостаивали аудиенции? И твоих…

— Прадед был последним, — вздохнула женщина, переставшая видеть во мне врага и рвача, — А правил он девяносто лет, кузен. Я пыталась спрашивать вампиров, но…

— Они ничего не сказали.

— Да, Конрад Первый и, теперь, моей милостью Конрад Второй. Они ничего не рассказали. Ты расскажешь?

— Ты королева. Ты обязана знать. Слушай…

Глава 8 Да здравствует король!

До вас когда-нибудь докапывалась орава девушек, гундосящих «ваше величество» на все возможные лады, кроме уважительного? Удовольствие ниже среднего, особенно с утра, и вообще тошно после первого «рабочего» дня на престоле, даже если учесть, что большую часть действительно важных дел давным-давно взяли на откуп люди герцогов.

Так вот, стая назойливых молоденьких стервочек, нагулявшаяся за день по городу и облопавшаяся натуральными продуктами без ГМО — это очень тягостно для уставшего короля. Поэтому я говорю:

— Виолика, спаси меня.

И Виолика, та самая героическая женщина, что весь день меня сопровождала, укрепляя морально и утешая внешне, спасает. От её карающей руки, вооруженной карающим ремешком, убегают все, даже толстая собака. Впрочем, в какой-то момент собака останавливается, принимаясь задницей защищать от ремешка стоящего посреди зала Грегора, что является довольно мудрой инвестицией в будущее, так как Радиган не собирается трогать ребенка, а значит толстожопый канис набирает политическое влияние и не бегает одновременно. А вот гоблинше достается на орехи.

Впрочем, я слышу в её взвизгах некоторую степень удовольствия, что напоминает мне…

А, неважно.

— Конрад, нам нужно серьезно поговорить! — Тарасова, явно сомневаясь в своих возможностях получить удовольствие от свистящего ремешка, замышляет ход конем.

— Я тебя слушаю… — вяло отзываюсь, лежа на диване. Круговорот морд и рож придворных, внезапно увеличившихся в числе раза в три, не отпускает, продолжая угнетать сознание.

— Ты же не планируешь обидеть сироту?! — выдыхает Алиса, ловко отскакивая от воинствующей монахини.

— Уточни этот запрос.

— Сейчас… ай! Виолика!

— Оставьте Конрада в покое, он устал!

— Но это срочно! Ай! Он должен об этом подумать! Если! Ай! Мы! Ай! Забираем! Ай-яй! Грегорушку! То! Уиии…!! Надо! И! Наследство!

— Наследство? — недоуменно переспросил я, открывая один глаз. Орган зрения обнаружил Мыш, примеряющую мою корону, и намертво зафиксировался на ней. Древняя корона Арвистеров очень органично смотрелась на её голове, а уж когда она и позу поважнее приняла перед зеркалом…

— Ну что-то у него должно быть! — обогнув неуклюжую собаку, Алиса подхватила ребенка и обезопасила себя тем самым от злого демона, — Не может же принц быть нищим!

— Вообще-то может, — буркнул я, — У королевской семьи нет своих владений и доменов, только несколько фондов в банках, регалии, арсенал… ничего особенного. Нашими владениями считается всё королевство.

— Мы его не унесем, Конрад. По крайней мере, в таком виде. Обналичь его.

— Что значит «обналичь»?! — офонарел я, приходя от неожиданности в себя.

Обналичить… Агалорн? Да? Я всё правильно понял?

— Ну придумай что-нибудь! — рыжая была настроена решительно, хоть и отслеживала ходящую вокруг неё, как тигрица, Виолику, — Алименты там, наследство, откупные… приданное! Вот, точно! Приданное!

— Может сразу сообразим, как казну подломить? — фыркнул я… и осекся, увидев загоревшиеся нездоровым (желтым!) огнем глаза своего «птенца».

Стук в дверь прервал немую сцену. Пришлось вставать, а затем снимать с Мыши символ власти. Не удержавшись, я в качестве компенсации чмокнул её в нос, повергая всех присутствующих, кроме собаки и Грегора, в оцепенение. А затем вышел.

У короля, если вы не знали, очень мало свободного времени. Даже у фальшивого.

В Библиотечной башне собралась целая компания. Теодор Тоддхаммер, ректор академии Брайзен, вместе с тремя студентами высшего курса, возящимися между стопками книг и фолиантов, Сартуг Гарм, один из старейших членов посольства гномов, оставшийся во дворце с моей коронации, чувствующая себя неуютно эльфийка в очках, возящаяся с книгами неподалеку. Совсем не похожая на крайне опасное существо, но воспринимаемое остальными именно так. Горели свечи, светили магические шары, в воздухе стоял запах старых книг и этой гребаной ластики, которую делают из листьев хнары, заваривая их в молоке трирога.

— Господа, дама, почтенный гном, — поприветствовал я собравшихся, — Перед нами стоит одна основная и одна дополнительная задачи. А именно — узнать, что произошло с Орденом Летописцев и выяснить, каким именно образом случилось так, что присутствующие здесь маги, историки и гномы, а уважаемый Гарм жил и в мои времена, не помнят момент, когда Сомния необратимо изменилась.

— Еще бы помнить… — тут же проворчал буйноволосый гном, казалось, более чем наполовину состоящий из могучей гривы толстенных белых волос, почти сливающихся с пышнейшими бровями, усами и бородой, — Это же ваши благородные заморочки, вашество, а не наши. Но что могу, то вспомню, только наливать не забывайте.

Кому кофе, кому чай, кому пиво, а кому проклятая ластика. За эту ночь нам пришлось выпить чуть ли не по ведру. Мы поднимали и читали копии истории мира и Агалорна, которые в обязательном порядке доставлялись в королевскую библиотеку, задавали Сартугу наводящие вопросы, связанные, в основном, с динамикой гномьего бизнеса, завязанного на различные благородные рода, спрашивали его об обидах, которые доставляли гномам агалорнские краткоживущие. Маги, в свою очередь, пытались по предложенной мной схеме вычертить кривую эскалации внутреннего агалорнского конфликта с Гильдией… Дианель бегала по этажам в поисках автобиографий бардов, имеющих привычку крайне подробно описывать события, связанные с благородными…

А потом наступило утро.

— Мне понадобится кровь… — пробормотал я, задумчиво глядя на тот бардак, в который мы превратили самый нижний уровень библиотеки, — Тут без ведра не разберешься… Господа, вы чего?

Готовые к бою господа, то есть маги, с горящими от проявленных заклинаний рунами на рукавах и гном, вооруженный подсвечником, немного смутились, переглядываясь. Дианель хлопала ресницами.

Я закатил глаза.

— Разумеется, вампиры — кровожадные, беспощадные и совершенно чудовищные монстры, готовые нести смерть и насилие смертным, но, господа, мы этим занимаемся только в свободное время, а не на работе!