Щенки

– Чего? – дёрнул плечом Серёга.

– Пойми, Серёжа, – обращаясь к мальцу, но имея в виду всех, сказал отрядник. – На зарядку отведено двадцать минут, это факт. Можно все эти двадцать минут махать руками и ногами, а можно стоять и слушать вводный инструктаж. Просто стоять и слушать!

– Да я понял, – начал оправдываться Серёжа.

– Что ты понял?! – натянул ему шапку на глаза воспитатель. – Вот завтра все двадцать минут будете у меня приседать и подпрыгивать, тогда поймёте!

Михаил Александрович грозно оглядел оробевших пацанов.

– Кстати, Картошин, сейчас наведёшь порядок в комнате, потом наведёшь генеральную уборку в отряде и только потом… пойдёшь собирать свои вещи и отправишься в реабилитационный центр.

– А обедать где буду? – робко поинтересовался Илья.

– В центре. Всё, закончили разговоры, первое упражнение – наклоны головы. Исходное положение: ноги на ширине плеч, руки вдоль туловища.

Илюха радостно зажмурился и по команде начал мотать головой под счёт начальника отряда.

* * *

На КПП его сопровождал дежурный помощник начальника колонии.

– Ты не думай, что в сказку попал, – наставлял Картошина пожилой майор. – Тебе там работать за двоих придётся. Режим и распорядок дня ещё никто не отменял.

– Да знаю я, – отмахнулся Илюха.

– Ты под строгим контролем будешь, не забывай. Давай, заходи. – Майор открыл дверь и подтолкнул осуждённого в помещение контрольно-пропускного пункта. – Подойди к кормушке.

Картошин подошёл к толстому стеклу и нагнулся к вырезанному полукругу.

– Здрасьте.

– Забор покрасьте, – отозвался полный капитан с той стороны.

– А он сейчас этим и займётся, – пошутил дежурный и уже серьёзно скомандовал: – Картошин, представьтесь начальнику караула.

– Я… – начал Илюха, – осуждённый Картошин…

Капитан внимательно выслушал воспитанника, сверил данные с бумагами и нажал какую-то кнопку. Щёлкнул замок, и Картошин, толкнув массивную металлическую дверь, оказался за пределами колонии. Он в нерешительности остановился на крыльце, озираясь по сторонам.

Слева метрах в двадцати от кирпичного здания штаба, в котором располагался КПП, находилась двухэтажная дача, обнесённая невысоким красным забором. У распахнутой калитки стоял заместитель начальника колонии по воспитательной работе полковник Николай Иванович Соловьёв. Он поманил Картошина к себе, и Илюха, прищурившись от яркого солнца, заторопился к своему новому шефу.

– Здрасьте, – поздоровался воспитанник.

– Забор покрасьте, – отозвался замполит. Илюха промолчал. – Как зовут вас, молодой человек?

– Илья, – ответил Картошин и посмотрел на выглядывавших из-за спины начальника Толика и Сёму.

– А вот и нет, – отрезал полковник. – Тебя зовут мелкий оленевод. А это, – не оборачиваясь, он указал на стоящих за спиной пацанов, – толстый оленевод и очкастый оленевод. Сейчас они тебе покажут и расскажут, что да как, а потом зайдёшь ко мне в кабинет. Где он, тебе тоже покажут.

Полковник обернулся и глянул поверх очков на улыбавшихся во весь рот Рыжего и Очкарика.

– Оленеводы!

– Да, шеф!

– Подберите бойцу гражданскую одежду по размеру из подменного фонда, проведите ему экскурсию и вводный инструктаж, а потом все трое ко мне.

– Есть, товарищ полковник! – грянули пацаны и салютовали замполиту.

– К пустым головам не прикладывают.

– Так точно!

– Оленеводы, – усмехнулся в усы полковник и, отодвинув Картошина, прошёл в штаб.

– Здорово, Картоха! – протянул руку Толя Рыжий.

– Ну здорово, оленеводы, – ответил на рукопожатие Илья и радостно улыбнулся выглянувшему из-за тучки апрельскому солнцу.

– Пошли, братуха, – обнял его за плечо Рыжий. Троица распахнула дверь реабилитационного центра и зашла внутрь.

– Здесь, на первом этаже слева сидят воспиты, – начал экскурсию Толик. – Прямо – конференц-зал, там проводятся всякие совещания у начальства. Дальше по коридору туалет, который ты вечером намоешь, а напротив кабинет психологов, который ты тоже вечером намоешь. Вообще, за тобой порядок на первом этаже, уяснил?

– Уяснил.

– Поехали дальше.

Пацаны поднялись на второй этаж.

Сразу напротив лестницы располагался кабинет полковника Соловьёва. Следующая дверь – столовая, где находились плита, холодильник, микроволновка, угловой диван и столик, на котором стоял чайник.

– Здесь мы едим. Пайку забираем на КПП, – пояснил Стёпа Очкарик. – Но баланду мы хаваем редко. Рыжий работает в ларьке, там и отовариваемся. Или бегаем в магаз неподалёку. Нам готовить разрешают.

– А здесь мы живём. – Стёпа толкнул дверь напротив столовой. Илюха зашёл в маленькую прямоугольную комнату. Окно выходило на штаб. С двух сторон у стен стояли кровати, застеленные цветастыми одеялами. Между ними помещался стол. Слева за дверью – шкаф, напротив него ещё одна кровать.

– Тут будешь спать, – указал на неё Рыжий. Илюха снова кивнул. Толя открыл шкаф и кинул на кровать пакет. – Мы тут собрали. Переодевайся, а то на тебя в хэбэшке смотреть больно.

Илья снял «положняковый» фофан, хэбэшку и «чизовские» ботинки, оставшись в трусах. Вытряхнул из пакета чёрные спортивные штаны, серую толстовку с капюшоном и переоделся. Под кроватью нашёл ношеные, но в приличном состоянии кроссовки.

– Возьми в шкафу куртку, а на вешалку повесь положняк, – кивнул Стёпа Очкарик.

Илюха сделал, как он сказал и вопросительно посмотрел на пацанов.

– Другое дело, – хлопнул по плечу Рыжий. – В правом кармане пачуля с сижками. Это тебе подарок.

– Спасибо, – благодарно посмотрел на «оленеводов» Картошин.

– Пошли дальше.

Следующим помещением по той же стороне, что и комната, оказался «офис» для воспитательной работы. Там стоял большой плоский телевизор, две ученические парты, аквариум с рыбками.

– Здесь мы учимся и киношки смотрим, – прокомментировал Толя. – А напротив туалет и душевая. В предбаннике стоит стиральная машинка. Ты себя содержи в чистоте, мы не любим, чтоб воняло. А работа у нас такая, что весь день в мыле бегаешь. К вечеру как от коня несёт, так что изволь стираться каждый день. Сушить тут же на сушилке. Вроде всё. – Толя посмотрел на Степана. Тот пожал плечами. – Пошли, чаю попьём, потрещим.