Щит Королей

Лёгким шагом я вышел в коридор, пошёл, не оглядываясь, прочь. Лишь зайдя за угол, остановился, прислонился спиной к стене, тихо сполз, чувствуя, как разрывается от боли пустота в груди.

Очень хотелось кричать, ломать, рушить, но я только крепче закусил губу. Капелька крови покатилась по подбородку, смешалась с солёной дорожкой.

Жизнь — не сказка, в которой у взрослых бывают лёгкие и приятные отношения. И я в очередной раз в этом убедился. Больше такого не повторится.

Вытерев кровь и слёзы рукавом, я поднялся. Пустота молчала, ей вторила отсутствием мыслей голова. И я знал лучший способ занять себя.

Развернувшись, я направился в тренировочный блок.

Глава 19. Ворон

Порыв ветра с силой швырнул в лицо горсть листьев, растрепал волосы, злорадно взметнул полы рубахи и исчез.

Я стоял на мрачном ночном кладбище. Яркий диск Луны хорошо освещал местность вокруг: неровные ряды крестов, надгробий и других могил, как очень старых, со стершимися именами, так и свежих. Впереди, метрах в ста, над всем этим величественно возвышался мавзолей. Или собор. Одноэтажное здание готических форм с витражами, двустворчатыми дверьми и небольшим крыльцом. Я не увидел ни единого колокола, из чего сделал вывод — это не церковь. Значит, место погребения. Но чьё?

Медленным шагом я направился к сооружению, попутно прислушиваясь. Тишина. Только где-то вдали ухает ночная птица, да проказник-ветер вновь очнулся ото сна: играет листьями, треплет кроны деревьев, холодом лижет нос.

Шмыгнув, я улыбнулся. Да, давненько не доводилось бывать на кладбищах. С тех самых пор, как родители разбились в автокатастрофе, а я остался один. За семь лет ни разу не сходил к ним на могилы, не положил цветов, не проведал. Мне было физически больно стоять там, когда бесстрастные люди закидывали гробы землёй, равнодушно ставили кресты и якобы подбадривающе хлопали меня по плечу. Я знал, что никому не было дела до них.

И до меня.

Остановившись перед собором, взглянул наверх. Прямо над дверьми, выбитый в стене, находился символ. Тот, что я видел уже несколько раз: узорчатый щит, по центру которого — летящий ворон, объятый пламенем, а над ним закрытый глаз с тремя лучами. Надо бы спросить у наставника, что это значит. Наверняка есть скрытый смысл. Хотя, должен признать, выглядит этот щит внушительно.

Я поднялся на крыльцо, замер перед дверьми. Сердце неожиданно забилось быстрее, а на душе поселилось волнение. Но не то, что предшествует страху, напротив, радостное, приятное. Предвкушение.

Я толкнул створки, и, протяжно заскрипев, они поддались.

Внутри был свет. Его испускала одинокая свеча, зажжённая на алтаре, стоявшем в дальнем конце помещения. Я направился вдоль рядов деревянных скамей, по старому деревянному полу.

Остановился в нескольких шагах от алтаря. Странно, снаружи собор казался менее внушительным, словно чья-то могила. Какого-нибудь местного князька. Но теперь ясно видно — это часовня. Место, где собирались люди, чтобы помолиться, прикоснуться к чему-то большему. Ощутить просветление.

Алтарь представлял собой большой прямоугольный камень с выдолбленной по центру ложбинкой, куда, при желании, можно было легко поместить тело. По четырём углам начертаны странные символы, значения которых я, разумеется, не знал. Свеча стояла в изголовье, наполовину сгоревшая, давая ничтожно мало света.

Я огляделся. Нет, это всего лишь мрак стал гуще, налился чернотой, осторожно заполнил всё пространство собора. Сколько ни вглядывайся — сквозь него невозможно что-либо увидеть.

Я хмыкнул. Дешёвая показуха. Стандартный трюк, который напугает, разве что, детей или людей со слабой психикой, боящихся даже ночью встать в туалет.

— Может, выйдешь уже? — тихо спросил я, обернувшись.

Он соткался из мрака, высокий, статный, широкоплечий. Лицо всё такое же грубое, благородное, с чуть раскосыми зелёными глазами.

— Ты долго, Альтар, — сказал я, едва заметно усмехнувшись. Он пожал плечами.

— Этот мир ещё молод, я… наблюдал.

— Собираешься и тут устроить повторение пройденного?

Он задумчиво покачал головой.

— Нет. Одного раза достаточно. Больше я не позволю никому разрушить мою обитель. Дети должны знать своё место и следовать правилам. Иначе…

Я коротко рассмеялся.

— Да, мы оба помним, как ты обошёлся с беднягой Иггердом. Он долго не мог сидеть.

Альтар улыбнулся. Искренне, совсем, как раньше.

— Иггерд — непоседа. Ему полезно иногда получать щелчок по носу, иначе однажды характер приведёт его в тупик. Боюсь, как назло, именно тогда меня не будет рядом. Я ведь не вечен.

— Разумеется, — я усмехнулся, услышав старую шутку. — Пташки донесли мне, что детишки прозвали тебя Чёрным Королём.

— Верно.

— Это забавно. Если бы они знали правду…

— Они никогда не узнают, учитель. Если только ты им не скажешь.

В его глазах зародились искорки подозрения. Я махнул рукой, развеяв туман. Лицо Альтара побелело, зелёные глаза превратились в два сияющих изумруда.

— Я не люблю болтать попусту, мальчик, — мой голос перестал излучать наигранное веселье, стал жёстким, даже колючим. Словно древняя стужа, пробудившаяся ото сна.

Альтар с шумом опустился на колено, склонил голову.

— Я прошу прощения, учитель, за свой тон. Больше такого не повторится.

Я улыбнулся. Протянул руку, погладил юношу по чёрным, как смоль, волосам.

— Я не сержусь. Но ты — будь осторожен с детишками. Не упускай их из виду. Вырастая, дети имеют обыкновение меняться, видеть мир иначе, чем под крылом у родителей. Когда-нибудь они могут обернуться против тебя, если случайно узнают правду. То, что сейчас для них является игрой, потом станет смертельным предательством.

Альтар поднялся, медленно кивнул, принимая совет. Я оглядел его внимательным взглядом, запоминая каждую черту. Мальчик, которого однажды посчастливилось встретить в мелком полуразрушенном городке, вырос. И давно стал другим.

Не изменилась только его верность. Крепкая, как тысяча демонов, способная поднять небеса. Я не заслужил её.

— Я ухожу, — неожиданно для меня самого слетело с губ. Альтар вскинулся, удивлённый.

— Куда? Снова на юг?

Я засмеялся.

— Нет. Далеко. Очень далеко. Туда, где не бывал никто из нашего мира.

Он наморщил лоб, размышляя, затем кивнул. В глазах я увидел глубокую печаль. И это действительно тронуло моё сердце.

— Ты же знаешь, я не принадлежу этому миру, — мягко напомнил я. — Мне нужно вернуться.