Считай звёзды

— Она расписывает идеальную картину, — О’Брайен поворачивается боком, начав перебирать вещи на столе, и вынимает учебники из рюкзака, продолжая с легким равнодушием. — Ты заметила? Она создает иллюзию. Хочет, чтобы всё было, как задумано в её голове, — бросает тетрадь на стол, та падает с его края. Никакой реакции. Хмуро слушаю, понимая, о чем он толкует.

— Ты не жила с ней столько, сколько живу я. Ты не знаешь, что значит поддерживать её идеальную фантазию. И в этот раз я хочу, чтобы она поняла, что ничего не будет, как ей хочется, — думаю, он немного нервничает, отчего так дергает пальцами ремни рюкзака, пока ставит тот на стул. — Немного заебала.

Замолкает, опустошая карманы кофты. Бросает связку ключей на стол, телефон на кровать. Слежу за ним, медленно опуская взгляд на пол. Что ж, теперь понимаю его реакцию. Мне самой не нравится то, о чем говорит Лиллиан. Считает, что всё будет складываться по её желанию, но такового не будет. И не только потому, что мир не устроен таким образом, чтобы отвечать на любые пожелания. Материально отец не способен выполнить её заказы.

— Ясно, — шепчу, намереваясь на этом окончить допрос, и оставить парня одного.

— Ты что делала? — внезапно он обращается ко мне, всё так же держа ладони в карманах кофты, и уверенно смотря мне в глаза. Скрываю растерянность за хмуростью:

— Я?

— Что это было? — повторяет мой вопрос.

— О чем ты? — теперь мой черед строить дурочку.

— Это всё, — Дилан дергает локтями, растягивая карманы кофты. — Ты их обслуживала, — констатирует факт, но его я отрицаю, качнув головой:

— Вовсе нет, я просто хотела отвязаться.

— Оправдываешься, — парень закатывает глаза, спорит со мной, и подозреваю, что проиграю, а противиться не прекращаю:

— Нет, — ничего другого на ум не приходит.

— Да. В идеальном мире моей мамки ты выступаешь в качестве прислуги, — знаю. — Умница, отвечаешь её запросам, — сарказма полон тон. Сильнее хмурюсь, повторяя бессмысленные качки головой:

— Нет.

— Тобой опять пользовались, — он указывает на меня ладонью, делая короткие и медленные шаги в мою сторону. Не двигаюсь, с усталостью отрицая:

— Нет.

— Это раздражает. Почему ты не можешь просто отказать ей?

— Я могу, — вскидываю голову, дабы сохранить наш с ним зрительный контакт. Не делаю шаг назад. Дилан встает напротив, может, в метре от меня, раздраженно выпаливая с намеком на злость в голосе:

— Пошли меня.

Поднимаю брови. Моргаю. Смотрю на него, еле приоткрыв рот, ибо за меня сейчас говорит удивление:

— Что?

— Скажи: «Пошел на хер, мудак», — приказным тоном давит на мое сознание, но всё ещё не поддаюсь, не совсем понимая:

— Зачем? — бред какой-то.

— Сядь! — он повышает голос, и я не осознаю, как начинаю опускаться вниз, не имея понятия, куда мне сесть, на что Дилан реагирует ещё большим криком:

— Господи! Не слушай меня!

— Ты сказал мне сесть! — вскакиваю на ноги, разводя руки в стороны. Но задним числом осознаю, что повышенный тон принуждает меня на автомате слушаться и выполнять поручения. Видимо, привычка с детства.

О’Брайен пальцами ерошит свои волосы, еле пробивая место ухмылке на своем лице:

— Блять, серьезно? Просто пошли меня!

— Не кричи на меня! — срываюсь, не понимая, что он хочет.

— Пошли меня! — Дилан несильно пихает меня в плечо, теперь больше улыбаясь, чем злясь. — Давай!

— Но… — всё ещё борюсь, начав отступать к стене.

— Райли, пошли меня! — О’Брайен просит, и не успеваю в очередной раз отказать, как он внезапно касается пальцами моей блузки, начав выдергивать её край из джинсов, чем вызывает у меня приток жара и возмущения:

— Эй! — перехватываю его руки, спиной прижавшись к холодной стене. — Хватит! Что ты делаешь?!

— Ты ведь не хочешь? — он улыбается, встав ещё ближе, и я сгораю от смущения и злости, ногтями впиваясь в кожу его запястий, пока он пальцами выдергивает ткань, касаясь нижней пуговицы блузки. — Тогда пошли меня, — наконец, мне становится понятна логика его действий.

Применяет радикальные методы, чтобы выполнила желаемое.

Чувствую, как Дилан пальцами касается моего живота, что вынуждает меня со стыдом выпалить из себя:

— Всё! Иди к черту! — пихаю его в грудь, тяжело и громко глотая комнатный воздух.

О’Брайен отступает назад, окидывая меня довольным взглядом, и сует ладони в карманы.

Смотрит на меня с… Легкой гордостью или… Не хочу разбираться. Пыхчу и топаю ногой, разъяренно и обиженно ворча:

— Что с тобой вообще?! — смущенно заправляю блузку, рванув к двери, чтобы покинуть комнату.

— Что не так, Райли? — не оборачиваюсь, понимая, что он опять смеется надо мной, поэтому рявкаю:

— Пошел на хер! — распахиваю дверь.

— Умница! — он кричит в ответ. Разворачиваюсь, с краснеющим от стыда лицом хлопаю дверью, успев схватить взглядом его довольное лицо. Наглый придурок.

Мычу под нос, громко топая к своей комнате, и трясущимися руками заправляю блузку, чувствуя, как внизу живота щекотливо пробирает. Мурашки.

К горячей щеке прикладываю влажную ладонь, хлопнув дверью. Брожу по темной комнате, бубня под нос о том, какой О’Брайен всё-таки кретин. Стыжусь своего смущения. Открываю окно, дабы освежиться, и опираюсь на подоконник руками, выдохнув.

Времени обдумать произошедшее нет, поскольку тишину вокруг одолевает вибрация. Я с огорчением выпрямляюсь, скользнув в карман джинсов, и вынимаю телефон, приложив ладонь ко лбу. Смотрю на экран и откидываю мысли о Дилане, прочитывая повторно имя звонящего.

Хмурюсь:

— Агнесс?

***

Горячий душ расслабляет. Шум воды глушит музыку. Женщины перебрались в кабинет, поэтому их голоса намного громче, смех звонче, и Дилану впервые плевать на усиленный источник внешнего раздражения. Всё, что его сейчас волнует, — это сон. Хочется скорее рухнуть на кровать и проспать до полудня. Плевать на школу, плевать на заместительницу. О’Брайен давно нормально не отдыхал, и он вряд ли будет отвлекаться на громкое веселье со стороны кабинета. Отключится. Забудется. Знаете это состояние, когда тело мякнет, ноги еле держат, а голова идет кругом? Вот сейчас Дилан держится, чтобы не уснуть в ванной.

Умывается холодной водой, приводя себя в чувства. Поднимает голову, схватив полотенце со стиральной машины, и изучает свое лицо, рассматривая синяки и ссадину. Прекрасно. Только начинает быть похожим на нормального человека, как вот тебе — хреновы отметины. Выпрямляется, вытирая напряженные руки, скользя тканью по старым шрамам на коже.

Слышит сквозь шум голосов и музыки, как закрывается дверь. Поворачивает голову, прислушиваясь к шагам. Райли куда-то идет?

Бросает полотенце на стиральную машинку, застегивает пуговицу на джинсах и хватает футболку, быстро натягивая на влажное тело, и тянет вниз ткань, приоткрыв дверь. Выглядывает, но не полностью, чтобы скрыть руки, и видит в темном коридоре Райли, которая шагает к лестнице. В куртке и с рюкзаком на плечах.