Считай звёзды

— Ладно.

Не могу осознать. Смотрю на Янг. Она спокойно шепчет это, вернувшись к распитию воды из кружки. Девушка задумчиво опускает взгляд, встав ко мне боком.

«Ладно». Ладно? Так просто?

Чувствую повторный недовольный укол в спину, но он уже не способен оставить негативный отпечаток, ведь раздражение это принадлежит только матери, не мне. Я лишь озадачен, но не собираюсь придерживаться растерянности. Нужно что-то говорить, что-то делать, чтобы тишина не имела возможности распространяться.

— Ты голодна? — некомфортно проявлять себя с положительной стороны в присутствии матери. Это необычно, но мне не хочется, чтобы женщина видела и в принципе знала о таковой моей стороне. Это личное. То, что не каждому хотелось бы демонстрировать.

Моя слабость.

— Ну… — Райли явно не хочет кушать. Она пальцами чешет макушку, сильнее путая распущенные волосы, и поглядывает на меня, как бы намекая, что не желает оставаться здесь, пока тут моя мать. Понимаю.

— Я бы выпила чай, но кушать не хочется, — признается.

Я довольно часто замечаю за ней одну особенность характера. Меня могут не понять, но в процессе общения с Янг охватывает чувство, будто я говорю с ребенком. То ли она так по-детски выражает свои мысли, то ли её образ, то ли поведение… Не могу объяснить, но мое отношение к ней двойственное: с одной стороны Райли для меня, как младшая сестра, с другой… С другой она для меня — девушка.

Ладони потеют от стыда, вызванного внутренними размышлениями.

Девушка, отношение к которой у меня далеко не семейное. Иное. Намного иное, и порой мои желания вызывают приступ вины.

Хочу предложить ей, в таком случае, просто выпить лекарства с чаем, но отвлекаюсь на шум со стороны коридора. Лиллиан, наконец, встает, ворча что-то о том, что её подруги проснулись. Надеюсь, они сегодня не будут пить и разойдутся.

Сверлю взглядом спину матери, пока та идет к порогу, поэтому для меня прикосновение Финчер становится неожиданностью. Райли пальцами осторожно стучит мне по локтю, заставив перевести внимание на себя, как и поступаю, опустив хмурый от задумчивости и морального груза взгляд.

— О чем ты думаешь? — Янг задает вопрос тихим голосом. Я слышу, но теряюсь от его значения, оттого спрашиваю:

— Что? — щурюсь.

— Ты выглядишь уставшим, — ставит перед фактом, продолжая держать пальцы прижатыми к моему локтю. — Тебя что-то беспокоит?

— Нет, — может, я резковат, но мое состояние — не то, что должно её интересовать. Пусть о себе думает.

Беру фильтр, отворачиваясь, и иду к чайнику, дабы поставить греться воду, а в спину получаю тихое: «Ладно», — поэтому мои движения становятся менее уверенными. Наполняю чайник. Ставлю греться. Вода закипает. Не оборачиваюсь. Ощущаю растущее напряжение, но шутка в том, что его вырабатываю я сам, а давлению подвергаю не только себя, но и Райли, так как моя грубость явно действует на неё. Ставлю руки на талию, притоптываю ногой и, прежде чем обернуться, провожу ладонью по губам. Поворачиваю голову, изучая девушку со стороны. Она без желания глотает воду, стеклянным взглядом упираясь в пустоту. Кажется, сегодня тот самый день моей слабости. Уверен, всё дело в том, сколько мыслей роем жужжат в моей голове, жаля херов мозг. Я сильно вымотан. Я хочу спать. Я хочу получить жалкую минуту свободы от способности думать.

Мне нужна минута, Райли.

Оставляю чайник, не обдумываю. Большими шагами приближаюсь к девушке, а та не успевает повернуть голову и отставить кружку, поэтому Янг издает тихий писк, а вода проливается из посуды, поскольку девчонку наклоняет обе руки, пальцами которых держит кружку.

Я довольно жестко прилегаю к спине Райли, грубым движением рук скользнув по её телу, чтобы крепко, слишком крепко, обхватить и прижать к себе. Девушка, думаю, больше от неожиданности издает мычание, вынуждая себя приподняться на носки, ведь насильно приподнимаю выше, практически отрывая её ступни от паркета. Успевает отпустить кружку или выронить её, но она не разбивается, оказываясь на тумбе. Я сам не до конца осознаю, как проворачиваю всё настолько быстро. Одной рукой обнимаю её чуть выше груди, сжав пальцами плечо, другой — талию, ладонью крепко стиснув ткань футболки. Не могу проконтролировать сжатие. Не сомневаюсь в том, что делаю ей больно, но мне необходимо немного остановиться.

Всего минута, Райли.

Ты позволишь мне?

Янг немного наклоняет голову к плечу, пытаясь расслабиться, и я опускаю лицо, до безумия сильно сжимая веки с целью избавить себя от возможности видеть. Мне нужна темнота и тишина. И пустота.

Она так сбито дышит, но не отпирается, хотя явно ощущает дискомфорт, и это не удивительно. Меня бы тоже поставило данное действие в тупик, причем, отреагировал бы негативно. Но Финчер продолжает поддерживать тишину, не двигаясь. Я не могу видеть её лица, не могу понять, что она чувствует. Просто надеюсь, это не оттолкнет её.

Рассчитывал лишиться мыслей, а на место старых забот приходят новые. Но они куда приятнее сказываются на моем сознании.

Вы знали, что Райли любит арбузы? И всё, что с ними может быть связано. Нет, правда, если покупает жвачку, то обязательно арбузную. Йогурт арбузный. Гель для душа с тем же ароматизатором… Черт возьми, она потрясающе пахнет. Сладкий аромат с примесью мяты. Это настолько кружит голову, что уже не задумываюсь о том, насколько явно поглощаю в себя запах её кожи, словно желаю забрать немного. Нет, много. Долго голодающее животное будет набивать свой желудок после насыщения, ибо подсознательно боится, что у него более не будет возможности раздобыть пищу. И моя параллель имеет смысл — я понимаю, что уже достаточно долго сдерживаю Янг на месте, но не могу остановиться. Хочу ещё. Больше. Таким образом проявляется любая человеческая слабость.

Только не отталкивай. Дай ещё немного.

— Дилан? — девушка шепотом обращается ко мне, но лишь сильнее прижимаюсь носом к изгибу её шеи, стиснув в объятие исхудавшее тело. Не успеваю уследить, когда именно дыхание Райли выравнивается. Она успокаивается?

Чувствую, как одна её ладонь продолжает крепко сжимать запястье той моей руки, которой обвиваю талию, другая её рука сгибается, а пальцы находят мою макушку. Финчер немного поворачивает голову, думаю, чтобы видеть моё скрытое от неё лицо. Я его принудительно отворачиваю в иную сторону, так же держа веки закрытыми.

Янг пальцами водит от макушки к виску, не получая моей реакции:

— Ты о чем-то думаешь, — повторяет свои слова. — Тебя выводит присутствие матери? — предлагает свои варианты, но ошибочно. — Или из-за скорых экзаменов переживаешь? Не волнуйся. Я помогу тебе подготовиться, потом уедешь в колледж, подальше от этого места, — чуть позже добавляет. — От матери, — видит, что не выхожу на контакт, и начинает пальцами водить по моей шее. — Взбодрись.

Резко распахиваю глаза, подняв голову, и хмуро смотрю на девушку, уловив в её тоне кое-что неуместное для её состояния. И не ошибаюсь. Райли выдавливает улыбку, продолжая щекотать пальцами мои ключицы:

— Взбодрись, — повторяет, чем подтверждает мои безумные мысли.

Что если она… Ну… Проявляет заботу ко мне? Что если сейчас она так же переживает о моем состоянии? Это нелепо, конечно, но девушка ведь старается привести меня в чувства. Мне с трудом верится в то, что кто-то может отвечать на мое волнение, что кто-то способен испытывать тревогу в ответ, ибо я не получал подобного от матери, когда проявлял по отношению к ней заботу. Поэтому для меня это нечто нереальное.

Отдаваться кому-то физически и морально — то, к чему я привык.