Считай звёзды

— Почему Лиллиан постоянно сравнивает тебя с Робертом?

Вновь ноющая боль в черепе, будто старая травма. О’Брайен набирает воздуха в легкие, точнее, пытается набрать, ведь ему немного тяжело наполнить органы дыхания полностью.

И на выдохе:

— Хобби у неё такое — дерьмом меня поливать, — взгляд теряет остроту. Парень смотрит в никуда, стараясь хотя бы в голосе сохранить стойкость и непринуждение:

— Роберт, в большей мере, пытался меня воспитывать.

Райли улавливает подозрительный нотки огорчения в его тоне, поэтому начинает активно массировать его плечи, переходя к затылку шеи, отчего Дилан прикрывает веки, с чувством наслаждения выдыхая. Расслабляется. Мышцы тела будто парализует.

— Родитель из него никакой, — Райли хмурится, ощущая возрастающую злость по отношению к этому человеку. — Ты совсем на него не похож.

— Откуда тебе знать? — Дилан нехотя бормочет, вообще теряясь в темноте, когда девчонка начинает надавливать пальцами у кончиков волос на затылке. — Может, под подушкой я нож прячу… — шепчет, расслабленно и вяло дернув рукой. — Перережу тебе глотку и…

Замолкает, без резкости реагируя на то, как Янг дергает его за волосы, после проводит по ним, усмиряя недолгую боль.

— Совсем не идет тебе этот образ, — ставит перед фактом. — Плохого парня.

— М… — ему уже всё равно, что она говорит, лишь бы продолжала массировать ему спину. — Как знаешь.

Девушка какое-то время молча делает массаж, задевая синяки на его спине. Задумчиво изучает потравмированную кожу, решая продолжить говорить, раз уж они задели тему Роберта.

— Лиллиан, — неуверенно начинает, отводя взгляд в сторону. — Она не любит моего отца?

Дилан открывает веки, с равнодушием принимая происходящее. Ему правда не стоит лгать. Они ведь договорились говорить начистоту, так что парень с трудом собирает мысли, разбираясь, как ему лучше ответить, но в итоге выдает короткое:

— Да.

— Она с ним ради денег? — её вопросы прилетают один за другим, ведь данное давно поселилось в голове девушки.

— Да, — продолжает отвечать.

— Она хочет сбежать с ними от Роберта?

— Да.

Движение ладоней Райли медленнее. С меньшим давлением. Девушка взглядом упирается в затылок Дилана, но на самом деле, у её внимания нет опорной точки. Янг смотрит куда-то. Но не на него.

— И ты тоже? — спрашивает, готовясь к тому, как парень попытается перевернуться, чтобы видеть её, поэтому давит на его плечи, не позволяя ему двигаться. А О’Брайен действительно пытается пошевелиться, чтобы установить с девушкой зрительный контакт. Он подозревал, что они подойдут к этому вопросу, поэтому хочет оценить выражение лица Финчер, но она не позволяет.

— Это было… — Дилану удается приподняться на локти, не более.

— Изначально, — Райли перебивает, но без злости в голосе. — Изначально, это был ваш общий план? — она хочет знать. Парень опускает взгляд, начав дергать пальцами наволочку, и набирается моральной стойкости, кивнув головой:

— Да, но… — моргает, слегка дергая головой, чтобы взглянуть хоть краем глаза на Янг. — Планы немного изменились. Мои.

Молчание. Он не готов к нему. Хочет слышать её. Или пусть она ему треснет, но девушка прекращает массировать его спину. Напрягает её бездействие. Слава Богу, это длится недолго.

— С этим надо что-то делать, но… — Финчер замолкает, подбирая слова, чтобы правильно изложить свое волнение. — Я боюсь за отца. Он любит Лиллиан, и…

— Боишься, что это станет причиной его депрессии? — догадывается самостоятельно, понять это несложно, и девушка рада, что ей не требуется усилий, чтобы этот парень понял её.

— Да, — кивает головой, надавив руками на его плечи, из-за чего спина парня немного хрустит. Девушка хмурит брови, серьезным тоном прошептав:

— Столько проблем от этих отношений…

Дилан моргает, ложась обратно на подушку щекой, и в унисон Райли вздыхает:

— Верно.

***

Думаю, мне стоит уже выйти, да?

Я долгое время провожу в ванной комнате, умывая лицо то теплой, то холодной водой. Зачем? Чтобы избавиться от неправильного ощущения тяжести в голове. Давно я не чувствовала столь серьезную вымотанность. Нет, я вовсе ни о чем не сожалению, скорее всего, из-за сильных эмоций, что пережила этой ночью, ощущаю себя немного… Ну, как немного. Больно уставшей, но приятно уставшей. Правда, меня всё равно беспокоит тот факт, что я не могу заставить себя проявить светлые позитивные эмоции, боюсь, О’Брайен воспримет данное состояние неправильно, посчитает, что пребываю в дурном настроении, но нет. Я в порядке. Поэтому моя задача сейчас — постараться вести себя… Спокойно? Да, наверное. Если попытаюсь улыбаться, то выйдет фальшиво, а Дилан, бесспорно, удачно распознает неискренность, думаю, лгать ему нет смысла. Уверена, эта черта досталась ему от Лиллиан.

Быть в чем-то странной, знать об этой странности и принимать её. Это признак наплевательского отношения к себе и эгоизма к другим? Ведь я не пытаюсь себе помочь. По-моему, это называется привычка. Привыкаю к такой жизни, и у меня она не вызывает отвращения. Но если судить о других? О людях, которым приходится контактировать со мной? Вряд ли им подобное по душе.

С мокрого лица капает прохладная вода. Щеки краснеют, глаза по-прежнему болят. Пальцами растираю сжатые веки, и вновь опираюсь руками на края раковины, вскинув голову. Смотрю на свое отражение. Наклоняю голову в разные стороны, изучая лицо, и пальцами касаюсь темных кругов под глазами. Набираю в легкие кислорода — и выдыхаю, хлопнув себя по щекам ладонями. Ладно. Вперед. Растягиваю губы и тут же закатываю глаза, опустив руки вдоль тела. Совершенно неискренняя улыбка.

Открываю дверь, спокойным шагом устремившись вперед по коридору, и чувствую, как кожу оголенных ног приятно покалывает прохладный воздух. Почему-то я всё равно испытываю смущение, когда брожу здесь в одной футболке. Сцепляю пальцы за спиной, подходя к порогу комнаты парня, и изучаю помещение, окутанное бледным светом. Его нет. Думаю, он уже спустился вниз. Парень долгое время не хотел вставать, неужели заставил себя?

Слышу шум с первого этажа. Чайник греется. Но не спешу спуститься к Дилану. Еще в первый день, когда я пришла сюда, меня заинтересовала одна коробка, стоящая рядом с горой других в соседней комнате. Не знаю, кому она принадлежит, вся мебель накрыта белой пленкой. Здесь очень пыльно, а окна плотно зашторены, что не мешает мне ориентироваться и разглядывать окружение. Думаю, О’Брайен не убирается тут. Почему? Опять неизвестность. Мы с ним бесспорно становимся ближе, но по-прежнему я мало о нем знаю. Сегодня пришлось даже «скрутить его», чтобы поговорить. Хотя бы о чем-то. Кажется, придется поступать подобным образом, но редко, чтобы не вызвать негатива у парня.

Но, чтобы о чем-то спрашивать, нужно что-то знать. Так что…

Тихим шагом прохожу в комнату, оглядываясь на конец коридора. Много коробок, покрытых слоем пыли, и только одна лишена данного. Именно к ней подхожу, изучив помещение: пыль витает в воздухе, дышать тяжело, накрытые пленками кровать, стол, тумба, шкаф. Приседаю на одно колено, пачкая его в пыли, и раскрываю коробку, понимая, что она даже не запечатана скотчем. Рассматриваю то, что находится внутри, и еле хмурю брови, сразу догадываясь.

Его тетради. Множество его тетрадей, и наверху этой кучи лежит черная, та, которую я обнаружила как-то у него в комнате. Вновь оглядываюсь. Тишина. Никто сюда не идет. Осторожно беру эту тетрадь. Помню, она была заполнена наполовину, когда я видела её в последний раз. Раскрываю. И листаю страницы. Измалеванные карандашом и ручкой. Каракули, по вине которых листы практически полностью черные. Опускаю взгляд на остальные тетради, начав открывать каждую, и понимаю, что все они идентичны друг другу. Роюсь с коробке, подняв несколько толстых старых тетрадей, и мой взгляд натыкается на фотографию, внезапно обнаруженную среди блокнотов для записей. Откладываю стопку тетрадей на паркет, с заинтересованностью коснувшись фотографии. Поднимаю её, сильнее сводя брови, ведь на снимке рассматриваю трех людей. Девушку, мужчину и мальчика, но… Ладно, Лиллиан я признаю, как и Коннора, но… У мальчишки измалевано ручкой лицо. Полностью. Предполагаю, что это Дилан. Моргаю, начав перерывать коробку, и обнаруживаю ещё несколько фотографий, и на всех его лицо изрисовано ручкой. Опускаю руки, уставившись перед собой, и задумчиво скольжу взглядом по стенам с бледно-голубыми выцветшим обоям. Почему? Именно такое сбивает меня с толку. Мне хотелось бы знать… Знать, что? Я ведь не понимаю, что это? Почему он перечеркивает свое лицо? Подозреваю, что это часть его характера — парень не жалуется. Он убегает, скрывается, ничего не рассказывает. Даже Нейтан об этом говорит. В этом и проблема для меня. Я хочу понимать его, понимать мотивы его поступков. Но он ничего не рассказывает. О своих переживаниях и волнениях, о своих внутренних проблемах и не раскрывает своих мыслей.