Считай звёзды

Уже какой час сидим на кухне. Большую часть времени молчим. Мой дом полон тишины, и мне не хотелось бы, чтобы кто-то нарушал её, мешая мне отдаваться угнетающим мыслям. Отец не выходит. И теперь уж точно его состояние совершен не волнует меня. Я даже не вспоминаю о его присутствии дома.

Мысли. Роем пчел заполняют мою голову, будто улей. Агнесс сидит напротив рядом с Нейтаном. Их лица омрачнены, взгляды полны отчаяния, они так же понимают, что мы ничего не решаем, мы ничего не можем, мы… Это убивает. Я. Ничем. Не. Могу. Помочь.

— Всё равно что-то да сообщат по телевизору, — Розалин качает головой, на вздохе проговаривая достаточно тихо. Мои руки сложены на груди. Я закрыта. Глаза не поднимаю на друзей, оставаясь замкнутой внутри себя.

— Не думаю, что они затронут всех соучастников, — Престон говорит правильные и вполне логичные вещи, отчего мне становится хуже. — Больше будет сказано о Роберте. Про остальных сообщат косвенно и обобщенно, то есть…

— То есть нам не узнать, какой срок дадут Дилану? — не ожидаю, что приму участие в их разговоре. Поднимаю глаза. Они смотрят на меня, в ответ, но каждый остается закрытым.

Агнесс слишком наивна. Она продолжает отрицательно качать головой, предлагая варианты:

— Мы можем позвонить или поехать туда и…

— И что, Агнесс? — Нейтан сурово и холодно произносит её имя, обратив на неё свой взгляд. — Откуда мы будем знать, куда его определят? В какой из городов Америки? В какую колонию? — морщится от той тупости, что выдает девушка рядом. — И пустят ли вообще? Ты же знаешь, какую шумиху подняли власти. Если нам не дали увидеться с ним до отъезда, значит, нас не допустят к нему и после заседания суда. Мы его родственники? Нет! — повышает тон, но Агнесс лишь вздыхает, прикрыв от усталости веки. — На кой им давать нам информацию?

— Но мы не можем сидеть… — девушка не сдается, взглянув на меня. — Мы ведь…

— Мы и не будем, — я смотрю в стол. Мое лицо выглядит лишенным всего: всех эмоций, всех сил и чувств, но я правда верю в то, о чем говорю.

— Этот коп сказал, что теперь власти занимаются упырями, — смотрю на Нейтана. — Он намекал на то, что за тобой могут прийти?

Престон в такие моменты почему-то переглядывается с Агнесс, а та проявляет тревогу на лице, поэтому выглядит совершенно разбитой. Думаю, именно так выгляжу и я в данный момент, но не могу позволить мыслям уничтожить меня.

— Ладно, тогда… — начиню стучать пальцами по краю стола, доводя свой разум до кипения перегрузкой мыслей. — Ты ведь говорил, у тебя тетя есть, к которой вы можете поехать, так? — открываю веки, из-за бессонной ночи еле смотрю на парня, который кивает, кажется, понимая, к чему я веду. Агнесс тоже не глупа. Поэтому она качает головой, готовясь возразить моей идее:

— Райли…

— Хватит, Агнесс, — прошу. — Молчи. Ты предлагаешь сидеть здесь вот так и убиваться? — не могу сдержаться, отчего голос срывается. — Да, тяжело. Да, блять, мне тяжело! — почему-то перехожу на себя в первую очередь. — Всем тяжело! — моргаю, виня себя за крик, который поднимаю, не сразу замявшись. — Но я не хочу добивать себя мыслями, — касаюсь пальцами век, когда сжимаю их. — Дилан жив, — это главный фактор, который держит меня в разумном состоянии, помогая не терять контроль над чувствами. — Я более чем уверена, что он справится с этим дерьмом, — не могу смотреть на друзей, пока вытираю мокрые веки. Плакать уже нет сил. И смысла. Никакого. Это только лишит меня остатка выдержки.

— И я хочу справиться, чтобы… — задыхаюсь, опустив руки, начав нервно жестикулировать ладонями, ибо не понимаю, как высказать сокровенное. То самое, единственное, помогающее мне сохранить свою надежду.

— Дождаться его? — Нейтан хмурит брови. Я встречаюсь с ним взглядом, заерзав на стуле:

— Что мы можем еще делать? — пожимаю плечами, всё-таки начав ронять мелкие слезы, которым не даю задержаться на моем лице. — Лично я — ничего, — мычу, вытирая щеки ладонями. Опускаю глаза. Агнесс ставит локти на стол, уронив ладони лицо. Престон прикрывает веки, выдохнув. Опять помещение погружается в молчание, но недолгое. Ведь я не сдаюсь, опять выпрямляясь, руками упираясь в край стола:

— Так, — твердо произношу. — Нейтану лучше уехать, чтобы не попасться копам. А тебе… — смотрю в ответ на Агнесс. — Тебе давно пора уже свалить из этого города.

— Райли, — Розалин по-прежнему тревожно качает головой.

— Все только и говорят о твоих родителях. Все знают, кто ты. Тебе здесь делать нечего, — наклоняюсь чуть вперед, напоминая. — Агнесс, ты дочь наркодиллеров. Здесь тебе будет трудно куда-то поступить, ты даже подработку найти не можешь.

Розалин отводит глаза, спиной прижимаясь к спинке своего стула, а руки опускает на колени, выдохнув:

— А ты? — задает вопрос тихо.

— А я… — моргаю, пожав плечами, и пытаюсь говорить непринужденно, несмотря на бушующее на лице эмоции, да и голос выдает мои внутренние переживания. — Я должна быть здесь. С отцом. И… Больница, и доктор Харисфорд, и… — ребята поднимают на меня глаза, заставив замямлить тревожно. — Я… Хочу…

— Ждать? — Престон догадывается в очередной раз, и мне приходится повторить то, во что я не перестану верить:

— Дилан сильный. Он… Он со многим справлялся в своей жизни, он справится с этим, — уверяю всех и себя. — Я… Я знаю это. Всё, что мы можем, это следить за новостями, — набираюсь моральных сил взглянуть на друзей. — И ждать.

Они остаются молчаливыми. Причем я вижу, что говорить они больше не желают. Совершенно. Окончательно углубляются в свои мысли, раздумывая над тем, перед чем я их ставлю. Это не решение для Дилана, но выход для них. Для меня. Сглатываю. Опять, но стенки горла неприятно сжимаются, и мне приходится переждать, пока ощущение жжения пройдет:

— Я буду здесь, — повторяю уже сказанное. — Неизвестность пугает, но… Это то, чего я хочу, — Агнесс смотрит на меня, кажется, я вижу, как Нейтан гладит её колено ладонью. — Быть здесь, чтобы Дилану было, куда вернуться.

***

— Эта погода добьет меня, — Престон топчется на крыльце, ладонь держа у лба, чтобы не давать бледному свету бить по его глазам. — Мерзость.

Я складываю руки на груди, с таким же отношением изучая серое небо. Прохладный воздух несет мимо ароматы травы, кутает свежестью мое лицо, и я вдыхаю её, наполняя легкие, правда наслаждения, как такового, не получаю. Вот уже больше недели погода не радует. Не дает ни единого шанса на изменение в нашем настроении, продолжая утомлять серостью и пасмурностью.

Больше недели мы следим за выпусками новостей, но Нейтан был прав. Говорят исключительно о Роберте. Ни о ком больше. Только о главном виновнике преступлений, рассказывая всю его биографию, которая нас мало интересует. В это тяжело поверить и тяжелее принять, но нам придется слепо надеяться, что Дилан правда сможет справиться со всеми испытаниями, что ждут его впереди. Ему уже приходилось оставаться одному против трудностей. И он уже справлялся, он вытягивал себя. И я уверена в его моральных силах, поэтому закрываю внутри себя все те чувства, что заставляют меня рыдать целыми ночами, и оставляю открытым лишь режим ожидания. Терпения. Я умею терпеть. И я выдержу всё то время, что предстоит ждать. Я не могу подвести Дилана. Никто из нас не может поступить с ним настолько отвратительно, поэтому мы больше не жалуемся на тяжесть, на проблемы. Мы перестали тратить свои психологические силы на разговоры о том, что тревожит нас. Теперь мы пытаемся держаться наплаву, чтобы ждать новостей.