Сдать королевство, женить Императора

— Я буду сражаться до последнего, — упрямо настаивал Цетко, — стоит вам только убрать клинок от моего горла — атакую снова.

Больше говорить не о чем. я подалась вперед, глубоко, до позвонков, разрезая шею аристократа от уха до уха. Его взгляд не выразил ни страха, ни удивления, будто гибели этот человек иска уже давно. Что ж, его воля.

— У старой аристократии понятие чести затмило способность здраво мыслить, — проворчал кто-то из тени. На этот раз я уже совершенно точно узнала Гаскона Ташо.

Он вышел из тени, отряхивая рубашку и поправляя воротник смятого камзола. Ну конечно же он не смог подчиниться такому неразумному человеку, как мой брат.

— Где Жером? — тут же спросила я, сверля министра взглядом.

Он недоверчиво шагнул назад. Сообразив, в чем дело, я сняла маску: она немного меняла голос, а Гаскон, вероятно, не собирался разбазаривать сведения кому попало.

— Ваше Величество, — на миг министр растерялся, но быстро взял себя в руки. — Вам надо спешить!

Глава 24

Я снова нацепила маску, и мы продолжили забег по пустым коридорам. По пути Ташо быстро пересказал все, что здесь произошло. Больше всего меня удивила поддержка Ханны: признаться, я ставила на то, что она займет сторону отца. Интерес Пьера к старшей дочери Жерома показался даже забавным, но думать о нем оказалось некогда — за очередным поворотом я столкнулась с несколькими воинами Лайонела и тремя северянами. Сам Император стоял перед запертой дверью в большой обеденный зал, который я, приняв управление замком, приказала закрыть за ненадобностью. Из-за нее сейчас слышались тихие голоса и показательный лязг оружия: очевидно, там засел с частью своих людей мой братец.

Обернувшись на шум, Лайонел меня заметил. Я видела, как в его взгляде растерянность сменяется неверием, потом радостью, потом — болью. И все за несколько мгновений, при том, что выражение лица осталось совершенно каменным.

Увидев его сейчас, с мечом в руке, всклоченными волосами, напряженным, я почувствовала, как сжимается сердце. Он выглядел как тогда, на севере, после очередной схватки. Как будто предательства между нами и не случалось. Эх, если бы только он осознал вину, хотя бы попросил прощения… Но он этого не сделал и вряд ли сделает спустя столько лет. Сомневаюсь, что он до сих пор в действительности чувствует себя виноватым.

Губы Лайонела дрогнули. «Эр-ха… Войцеха» — прошептал он так, что не расслышали даже воины, стоявшие поблизости от своего Императора. Но я разгадала эти слова и, сжав меч покрепче, решительно покачала головой: не время для разговоров.

— Все потом, — приближаясь к Императору, словами как клинком обрубила я его попытки что-то сказать. — Жером там? — и кивнула на дверь.

Лайонел кивнул.

— Заперся, зараза. Он быстро понял, что происходит, и взял довольно много людей. Но раз ты здесь, значит все подготовили согласно моему плану?

Я кивнула и подошла к ближайшему окну. Под ним стояла маленький отряд: несколько мечников охраняли двоих стрелков, увешанных не только оружием, но и мешочками с дым травой. Как только они меня заметили, я указала на окна, в которые им следует стрелять. Через несколько секунд по ту сторону двери зазвенело о камень разбитое стекло.

Послышалась грубая ругань, в которой явственно выделялся визгливый голос Жерома. Он приказал части своих людей подойти к окнам, их тут же сняли стрелки, которые уже успели разместиться на заранее оговоренных позициях. План Лайонела работал отлично. Его люди здесь, в коридоре, напряженно замерли, ожидая, когда наконец откроется дверь.

В эти мгновения, растянувшиеся, казалось, на долгие часы, я вглядывалась в его серьезное лицо. Что-то новое чувствовалось в том, чтобы подчиняться его распоряжениям, отчасти даже волнующее, хотя и слегка возмутительное. Впрочем, во время северных походов, когда мы то и дело сталкивались с неприятельскими кланами и устраивали бойни на драккарах, он подчинялся мне почти беспрекословно лишь потому, что я лучше него знала, как вести бой в условиях севера. Он же оказался гораздо более искушенным в военных переворотах, чем я. Неудивительно, впрочем: у него была возможность попрактиковаться.

Я очнулась от путанных мыслей, когда в нос ударил запах дыма, просочившийся в щель между стеной и дверной створкой. С той стороны послышался шорох засова.

— Платки! — скомандовал Лайонел, и все его бойцы натянули на лица тряпки — кто какие нашел — пропитанные защитным составом.

Я позаботилась о безопасности заранее — прикрепила платок, смоченный зельем, к нижней части маски, которая скалилась позолоченными змеиными клыками.

Дверь резко распахнулась, створка ударилась о стену и повисла на верхней петле. Солдаты Лайонела прижались к стенам, пропуская мимо себя несколько стрел, один осел на пол, но рана в икре не выглядела слишком серьезной.

На первых, кто вышел из зала, набросились воины Императора, стоявшие ближе всего. Они быстро разделались с двумя противниками — больше в дверном проеме просто не помещалось — и отступили назад, давая место другим солдатам, которые со свежими силами атаковали вторую группу приближенных Жерома. Я наблюдала за схваткой, чувствуя, как от дым-травы, пары которой валили через открытую дверь. слезятся глаза. Но отвернуться не могла: настолько красиво и слаженно действовали люди Лайонела.

Какое-то время эта тактика волн работала, однако северянин, который, видимо, перешел на сторону братца вполне осознанно и честно, с разбегу щитом протаранил двух гвардейцев, в образовавшийся «коридор» в защите Лайонела тут же пробрались еще несколько крепких мужчин, одетых во вполне приличную броню. Когда завязалась драка, Лайонел знаком показал мне, еще одному северянину и двум гвардейцам следовать за ним.

Я, с трудом удерживаясь от того, чтобы не ввязаться в случайную и совершенно ненужную сейчас драку, скользнула в дверь. И наконец дала волю зудевшему телу, которое еще с момента заката жаждало битвы.

Когда мы пошли в большой зал, дым из него еще не выветрился и в его клубах виднелись лишь очертания людей. Жерома охраняли пятеро солдат, я взяла на себя того, что казался самым быстрым и гибким. Мои ноги будто сами собой вспоминали давнюю науку и скользили над полом, рука исполняла привычные комбинации атак и защит, и я чувствовала себя по-настоящему живой, впервые осознавая, как мне не хватало настоящего боя во время жизни во дворце.

Под натиском моих атак противник опустил клинок слишком низко, защищая ноги, и я, пользуясь возможностью, с размаху опустила лезвие на его лоб. Он осел, пачкая кровью мои штаны, и я ринулась к Жерому. Его шея оказалась всего в миллиметре от моего меча, но тут что-то дернуло меня назад. Я успела заметить, как лицо брата исказила ядовитая усмешка, а потом под ребрами разлилась резкая боль и сознание быстро поглотила тьма.

Лайонел

Войцеха!

Я и так с трудом держал эмоции под контролем с тех пор, как увидел ее в коридоре, но когда северянин, который сам же и напросился в мой отряд, предательски ткнул ей кинжалом в бок, я и вовсе озверел.