Сдаться ты всегда успеешь

Кроме мамочки, ей больше никто не нужен, никакая чужая тетя не заменит ей Машеньку, да и не верила малышка, что прекрасная рыжеволосая девушка с серыми глазами и добрым сердцем могла так легко позабыть ее, свою маленькую принцессу.

Кто-то настойчиво звонит на мобильный, я сначала не обращаю внимания, никто не может быть настолько важным, чтобы я могла ответить прямо сейчас. Но спустя пятнадцать минут трель не прекратилась, и я все же подхожу к телефонной трубке, оставленной на столе. Мелодия раздражает

– слишком веселая, детская, в очередной раз напоминает о моей маленькой девочке. Прогоняю слезы, снова собравшиеся в моих глазах, мне необходимо хотя бы попытаться жить дальше, отпустить… От меня ничего не зависит, я ничего не могу изменить…

Поднимаю трубку, не глядя на имя звонившего:

– Привет, Маша, страдаем?
– слышу звонкий голос подруги.

– Угу, - бормочу я.

– Приезжай ко мне, Маш, уже две недели прошло, пора жить дальше, а если ты будешь продолжать убиваться, ничего хорошего не выйдет.

– Я не могу, мне так больно, - тихо шепчу в ответ.

– Милая, я знаю, что тебе больно, но ты должна держаться, а если бы Настенька тебя увидела? Как думаешь, она бы обрадовалась?
– Я молчала, не зная, что произнести в ответ.
– Вот именно, сама знаешь, что нет… Приезжай, поживешь у меня, работу найдешь, а нет, просто сменишь обстановку, пора что-то делать, ты же не можешь вечно убиваться.

– Но… - слабо протестую я.

– Никаких “но”, жду тебя у себя, такси к тебе скоро подъедет, - быстро пролепетала подруга.

– Ты, что, и такси вызвала?
– удивлению не было предела, вечно Аська, что-то как придумает.

– Ну, тебя же должен кто-то спасать, - отвечает она и кладет трубку.

Такси приезжает быстро, не проходит и двадцати минут, успеваю собрать самое необходимое, прежде чем слышу гудки клаксона автомобиля.

– И куда ты опять едешь?
– на пороге пересекаюсь с мамой, она как раз пришла с работы и, по выражению лица, не сильно довольна моим отъездом.

– К Асе, поживу несколько дней, может, работу найду, - монотонно отвечаю и смотрю в ее глаза, которые уже были окружены паутинкой из морщинок.

– Не к Грише своему?

– Мам, он уже не мой, я же все объяснила, - совсем устало звучит мой голос, но я стараюсь держаться.

– Мало ли, милые бранятся, только тешатся.

– Нет, мам, между нами, точно, все.

– Ладно, милая, тогда езжай, с Богом, - отвечает облегченно мама и, обняв меня, целует в висок.

Ася встретила меня с ободряющей улыбкой около подъезда и, схватив мою сумку, приглашает подняться в квартиру.

– Сумку оставляем пока здесь, и рюкзак свой бросай, пойдем пить чай или что покрепче, будешь?
– улыбнулась, как всегда задорная, Ася.

– Я буду чай, спасибо.

– Тогда разувайся пока, я жду тебя в кухне.

Я быстро разулась, сняла пуховик, вымыла руки в ванной и прошла в кухню, где подруга уже заваривала чай.

– Присаживайся, - указала на стул напротив нее и рукой пододвинула пиалу с печеньем.
– Вот, угощайся, сама вчера испекла, вычитала новый интересный рецепт, решила попробовать.

Я беру в руки кулинарное изделие, откусываю маленький кусочек и поднимаю взгляд на девушку:

– Очень вкусно, овсяное?

– Да, похоже на то, - пожимает плечами и внимательно смотрит в глаза, я же прячу взгляд в кружке, которую как раз поставила передо мной подруга.

– Да, подруга, лица на тебе нет…

– Из меня душу вытрясли, какая разница, как я выгляжу?

– Но жизнь-то продолжается, нельзя так, - неодобрительно качает головой.

– Какая жизнь, Асенька, какая? Там, где ребенку плохо? Где она, жизнь, теперь?

– Ох, Маш, родителей не выбирают, а Гриша, ну, он мне всегда не нравился.

– Теперь это уже неважно. Он предал… Он предал, а я… Да ладно, я, он играл чувствами ребенка.

– Бедный ребенок, и ты тоже - глупенькая, что повелась на этого козла… Даже и не знаю, как его обозвать, чтобы тебя не обидеть.

– Мне сейчас не важны мои чувства, - отвечаю и делаю глоток горячего напитка.

– «Какая разница, как выгляжу? Не важны мои чувства»? Бла-бла-бла! Машенька, дорогая, что за ересь ты несешь? Ну, посмотри ты на себя -умница, красавица, да найдешь себе хорошего, достойного мужчину!

– Да не нужен мне мужчина, как ты не понимаешь? Я за ребенка переживаю, - немного громче ответила и потупила свой взгляд.

– Да с чего ты взяла, что ей плохо?
– не понимала Ася, спрашивая таким же тоном.

– Я знаю, - добавила уже тише и снова отпила немного остывшего чая, - Настенька - она такая хрупкая, нежная, понимаешь, как принцесса, ее легко обидеть.

– Ну, это же мать ее приезжает, все-таки, как бы тебе ни было больно.

– Мать… Малышка ее даже не помнит, та бросила ее, когда Насте было девять месяцев.

– Вот су*а, - зло прошипела Аська.

– Вообще не представляю, как моя девочка справится.

– Но ты ничего не можешь сделать, фактически - ты ей чужая, мне жаль, но тебе нужно смириться.

– Смириться, нужно смириться, сидеть и знать, как ей грустно, и просто смириться.

– А не нужно сидеть, займись чем-нибудь, поиском работы, например, в работе легче справляться с болью, она отвлекает.

– Да куда меня возьмут-то без опыта?

– Да куда угодно, у тебя высшее образование, ты неглупая. Может, не в школу, понимаю, как сложно устроиться без опыта, но если не пробовать, точно ничего не получится.

– Может, ты и права, только…

– Давай сейчас без «только», один вечер. Я покажу, где ты можешь разложить свои вещи, а потом мы все-таки по рюмочке? Ага?

– Но совсем чуть-чуть, - согласилась я, понимая, что стоит хоть немного отвлечься.

– Договорились.

Спали мы в одной кровати. Квартира была однокомнатная, но уютная, а, как говорится, в тесноте, да не в обиде, и поэтому решили, что раскладушка нам не нужна, все-таки не первый год знаем друг друга, стесняться нечего. Мы улеглись спать, укрывшись одним большим одеялом. Ася выключила светильник на прикроватной тумбочке, а я отвернулась к окну, ожидая, пока подруга уснет, а когда я услышала ровное, размеренное дыхание, наконец-то смогла отпустить себя.