Сделай это со мной снова
Шрифт:
– Ладно... Едем по знакам!
А вдруг...
Глава 60 - Просветово как просветление
Фургон заводит нас довольно далеко, а потом остается на заправке, а мы едем дальше.
– Он остановился...
– оборачиваюсь я.
– Мы едем на север.
– Почему?
– Ну послушай...
– "...Ориентация север, я хочу чтоб ты верил..." - играет по радио.
Хихикаю, изображая фейспалм.
– Ты маньяк!
Мы едем дальше. Через минут сорок поворачиваем
Подозрительно оглядываясь на удаляющуюся трассу, продолжаю спорить с Адой.
– ...если я оставляю как есть, то значит позволяю ему вести себя со мной... так! А-а-ай!
Подпрыгнув на кочке, врезаюсь довольно сильно головой в стекло на дверце.
– Что это было?
– хватаюсь за лоб сбоку.
Притормаживаем.
– Ты меня не забыла?
– подозрительно смотрит на меня Ада.
– Нет!
– хихикаю я, растирая набухающую шишку.
Хорошо приложилась.
– А косяки Арманова?
– Тоже нет, - вздыхаю.
– Жаль!
Машина заваливается на мою сторону.
– Кажется, колесо пробили.
– Давай поменяем, - предлагаю я.
– Я не умею...
– Разберемся!
– решительно выхожу.
Остановились мы на пригорке. Внизу сначала редкие деревья, потом - лесок.
Открываю багажник.
– Где домкрат?
– ищу его взглядом.
– Мм... кто?
– Домкрат, Ада... Такая железная лягушка. А ключ?
Наклоняюсь, в поисках необходимого. Но там только колесо.
– Ключ... Это видимо было в таком пластиковом чемодане, да?
– виновато.
– Видимо, да.
– Я выложила. У меня не входило кое-что в багажник...
– Ну, ничего... Мы сейчас остановим кого-нибудь, и попросим домкрат и ключ. Не будем паниковать.
– Не будем!
– послушно соглашается Ада.
Но ни через десять минут, ни через час ни одна машина больше по этой старенькой дороге не проезжает.
– Есть хочу, ужас...
– вздыхаю печально.
– Надеюсь, ты вкусная.
– Эй-эй!
– хихикает Ада.
– Смотри, там коровы на выпасе. Идут куда-то.
– Время вечерней дойки...
– пожимаю плечами.
– Уверена, там за перелеском деревня. Может прогуляемся, найдем там техпомощь?
Прихватив сумочки, ставим машину на сигнализацию и идём.
Несмотря ни на что нам весело. Мы болтаем обо всем, что попадается на глаза.
– ...Молоко верблюдов почти как у коровы, только гуще, - рассказываю я.
– Кемел Милк.
– А гусеницы? Я слышала, что в Африке едят гусениц.
– Мопане! Похоже на вяленую колбаску. А саранча - на креветки. М-м-м... Я бы сейчас слопала и то и другое!
– Фу, гадость какая. Давай лучше про молоко. Я обожала в детстве молоко. Мне всегда не доставалось... Я была старшая. Доставалось только младшим. А в городе настоящего молока не бывает.
– Мы сейчас найдем парное молоко!
– обещаю ей я.
– самое настоящее.
А за перелеском
и действительно деревня.– "Просветово", - хором читаем мы.
– Просветово - это почти просветление!
– с энтузиазмом играет мне бровями Ада.
– Пойдем, просветимся!
Машин не видно, людей тоже. И мы поворачиваем по следам коров.
За невысоким частоколом одного из домиков мы видим красивую девушку с толстой косой и ведром в руке. В другой руке у нее ковш.
– Здравствуйте!
– улыбаюсь я, держась за колья.
– А у вас есть здесь где-нибудь кафе или столовая, где можно перекусить?
– Здравствуйте, - ставит она ведро.
– Откуда?? Уже и магазин, наверное, закрылся. Как же вас к нам занесло?
– Мы ищем кое-кого...
– уклончиво объясняет Ада.
– А! Все понятно. Василису Егоровну.
Называет нам адрес, указывая рукой.
– "Знак"!
– шепотом бросает Ада.
– А можно мы у вас молока купим? Очень хочется молока...
– прошу я.
– Вот ещё. Пейте так.
Набирает в ковш, передает нам через частокол.
Со стонами удовольствия, мы по очереди пьем вкуснейшее молочко.
– Спасибо... как вас зовут?
– Руслана.
– Это Вам, Руслана, - покопавшись быстренько в сумочке, дарю ей брошь в форме славянского солнца. И не слушая ее отнекивания, вкладываю в ладонь девушке красивую вещицу.
Продавать мне нельзя, а дарить - запросто! И мне хочется дарить.
– От Мии Вейгель.
Мы уходим в указанном направлении.
– Как она сказала? Василиса Егоровна?
Уставшие и немного замёрзшие, не без приключений добираемся до нужного адреса, как раз в момент когда мой телефон испустив грустные ноты, отключается.
– Что дальше? Стучим?
– Стучим!
Ада стучит в окно.
Выходит маленькая старушка в шали. И не спрашивая у нас ничего, приглашает в дом.
– Что ж вы по темноте? Замёрзли? Чаю будете?
Удивлённо переглядываясь, соглашаемся на чай.
Василиса Егоровна ставит на стол плюшки к чаю, садится с нами.
Поднимает мою руку со стола с кольцом Алихана.
– Какой тяжёлый...
– смотрит поверх меня на иконы, качая головой.
– Перстень?
– уточняю я.
– Мужчина...
– Да уж...
– опускаю взгляд.
– А ребёночек лёгкий будет. Как птичка.
Внезапно рыдания подкатывают к горлу. Я, не дыша, замираю.
– А ты...
– строго смотрит на уплетающую плюшки Аду.
– Нехристь...
Машет на неё рукой со вздохом.
– Угомонись... Теперь уже все хорошо будет. Все хорошо...
Ада, вдруг как девчонка растерянно хлопает ресницами.
– А что же мне делать?
– зачем-то спрашиваю я.
– Бывает так, просим-просим...
– ведёт немного скрюченными пальцами по тупому краю лезвия ножа.
– Нам дают. А конца-то два.
Показывает на острый край.
– Без второго и первого нет!
– крутит нож.