Сделай одолжение… сдохни!

Я заранее улыбался, предвкушая появление Бесс с пистолетом в руке. Ведь она наверняка до этого ни разу в жизни не прикасалась к оружию. Ну что ж, пусть учится!.. Я закрыл глаза и сразу уснул.

К тому времени, как миссис Броди принесла мне ужин, я уже с час как встал. В «Яблоневом саду» не было заметно ни малейшего движения. Я, впрочем, и не ожидал от Бесс активности до наступления темноты.

Поинтересовавшись у хозяйки здоровьем ее подруги, я получил достаточно обнадеживающий ответ. Вместе с ужином любезная миссис Броди доставила мне вечернюю газету.

– Вы столько работаете, мистер Лукас, что у вас, должно быть, не остается ни сил, ни желания знакомиться с новостями, – сочувственно произнесла он. – Но на всякий случай я все-таки захватила для вас одну из газет.

Я поблагодарил хозяйку и с грустью подумал, что она права. Жизнь, текущая вне пространства, ограниченного двумя домами – миссис Броди и Бесс, – совершенно перестала меня интересовать. Тем не менее, после сытного ужина я подсел к окну с намерением полистать газету. И вот, дойдя до финансового раздела, я получил сильнейший удар. Сталелитейные компании Черрингтона и Питтсбурга объединились! Была напечатана фотография сияющего Джека Сонсена, вице-президента компании Черрингтона. В статье говорилось, что после шести лет секретных переговоров Сонсену удалось убедить питтсбургскую компанию подписать договор о слиянии. Цена на акции Черрингтона выросла в три раза.

Итак, жалкий пьяница Маршалл оказался прав, а я совершил очередную серьезную ошибку. Ведь если бы я тогда не поторопился с убийством и дал Фрэнку возможность купить эти акции, сейчас бы у нас с Бесс было три миллиона, а не один!

К сожалению, теперь уже поздно об этом думать, сказал я себе. Нужно не упустить хотя бы мои полмиллиона долларов.

Я остановился у окна и следил за «Яблоневым садом» до тех пор, пока не наступила ночь. Из гостиной доносилась громкая музыка, а значит, миссис Броди сидела у телевизора. Я сунул за пояс кольт и, оставив свет в комнате, тихо вышел на улицу и направился к вражескому лагерю. Ближе к концу грунтовой дороги я еще раньше заметил заросли кустарника, откуда был отлично виден коттедж. Я залез в самую середину, устроился на мягкой траве и приготовился к длительному ожиданию. Из-за красных штор пробивался свет. Я спрашивал себя, что там сейчас происходит. Но одно было очевидно: никакой помощи от Росса Бесс не дождется.

Во время войны во Вьетнаме я повидал разных людей в различных ситуациях, и мне было понятно, что произошло с Россом: он попросту сломался. И никакие угрозы, никакие доводы не смогут вывести его из этого состояния.

Таким образом, Бесс должна была выбирать: платить или действовать самостоятельно. Я был абсолютно уверен, что она просто так не сдастся, а значит, надо было готовиться к отражению атаки.

Около часа ночи я услышал ее шаги недалеко от себя. Обученный приемам войны в джунглях, я мог только посмеяться над ее попытками ступать бесшумно. Она делала все неправильно: шла слишком быстро, наступала на камушки, задевала плечами за ветки…

Наконец Бесс оказалась совсем рядом со мной. Мои глаза за три часа привыкли к темноте, к тому же, хоть она и оделась в черное, ее выдавало бледное лицо, казалось, отражающее лунный свет. Я присел на корточки и, когда она поравнялась со мной, прыгнул. С приглушенным криком Бесс упала. Я прижал ее к земле и уперся коленями в спину. Вырвав у нее из рук пистолет, я проговорил, слегка запыхавшись:

– Ничего не выйдет, Бесс. Силенок маловато.

Она лежала на земле, не произнося ни звука и не шевелясь.

Я наконец отпустил ее, поднялся и отошел на несколько шагов.

– Срок истекает завтра. Не забудь.

Очень медленно она поднялась с земли и встала напротив меня.

– И не трать деньги на новый пистолет, – посоветовал я. – Ведь даже если тебе удастся меня прикончить, уж за это убийство придется отвечать. Я оставил письмо в своем банке, где рассказываю все. Если со мной что-нибудь случится, полиция с большим интересом с ним ознакомится. Так что не делай глупостей. И не забудь, что, если завтра ты не выложишь денежки, твой храбрый дружок получит десять пуль в живот.

Она стояла передо мной, никак не реагируя на мои слова. Мне было бы интересно посмотреть на выражение ее лица, но в мрачном свете луны виднелось только неясное белое пятно.

Пройдя мимо нее, я направился к дому миссис Броди. Пистолет, который я отобрал у Бесс, оказался небольшим браунингом. Из него можно было поразить противника, лишь стреляя в упор, на расстоянии же он практически не представлял никакой опасности.

Инстинкт, родившийся во время войны в джунглях, заставил меня обернуться. В это мгновение Бесс кинулась на меня как дикая кошка. В поднятой руке ее что-то блестело.

На меня не один раз бросались так во Вьетнаме, и я среагировал автоматически. Дождавшись, пока нож почти коснется моей груди, я резко присел, и Бесс, ударившись коленями о мое плечо, отправилась в планирующий полет, приземлившись на живот посередине дороги.

Я подошел к ней и вынул нож у нее из рук.

– Ты смелая женщина, Бесс, – искренне сказал я. – Но со мной тебе не справиться. Возвращайся к своему трусливому полицейскому и скажи ему, что он тебя не достоин.

Зажав в руке боевые трофеи, я отправился спать, оставив ее лежать на земле.

Наутро, когда миссис Броди принесла мне завтрак, она сообщила, что ей придется целый день провести у больной подруги.

– Ей надо поднять настроение, мистер Лукас, а у меня это, кажется, неплохо получается. Я вам оставлю жареного цыпленка и ветчину в холодильнике, а вечером приготовлю рагу по собственному рецепту.

Я сказал, чтобы она не тревожилась из-за еды, поскольку я собираюсь целый день работать, и холодный цыпленок – это именно то, что надо.

К девяти часам миссис Броди ушла, и дом поступил в мое полное распоряжение. Это было весьма кстати, ибо настал решающий день.

Сегодня все должно было определиться: или она платит, или… Вчера ее попытка решить игру в свою пользу окончилась провалом. Предпримет ли она новую? Вряд ли… Времени для этого у нее уже не было. Теперь я был уверен, что получу деньги.

Позавтракав, я сел за машинку, чтобы напечатать инструкции для Бесс. Пятьсот тысяч долларов – солидная сумма, и с ней нужно было обращаться очень аккуратно, чтобы не нажить неприятностей. Я решил, что она внесет сто тысяч в местное отделение «Чейз Манхэттен бэнк», еще сто тысяч – в банк Уикстида, а остальное – в лос-анджелесское отделение «Америкэн фиделити бэнк», где у меня в свое время был открыт счет.

В десять часов я позвонил Бесс.

– Итак, время вышло, – произнес я, не здороваясь. – Я жду твоего ответа, Бесс: да или нет?

В трубке воцарилась тишина, потом она наконец проговорила своим замороженным голосом:

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Поговорить? Но о чем? Ведь все так просто, тебе надо произнести только одно слово: да или нет. Итак?

– Бернстайн сказал, что официальное признание действительным завещания Фрэнка откладывается. Раньше, чем через месяц, я денег не получу.