Сделай шаг

– Майкл, - задыхаясь, прошептала Кэрри чуть позже, слабо оттолкнувшись от возлюбленного.

Он посмотрел на нее опасно затуманенным взором.

– В чем дело? Ты решила немного подумать?

– Сколько бы я ни думала, все мои мысли - замечательные!
– сказала она, проводя пальцем по его щеке, затем по подбородку, пока не добралась до чувственных губ.
– Но самая замечательная - о том, что нам неплохо бы освободиться от мокрой одежды.

– Буду рад помочь, мэм, - пробормотал Майкл, но, когда он принялся расстегивать пуговицы ее пижамы, Кэрри перехватила его запястья.

– А не лучше ли нам опробовать кровать под балдахином?

– У меня сложилось устойчивое впечатление, что тебе нравится на полу. Или ты стала немного старовата для такого?…

– Кто староват?

– Ты. Разве забыла, что сегодня - твой день рождения?

– Сегодня?… - Она взглянула на часы.

Они показывали десять минут первого.

– Я… Да, забыла!

– Зато я - нет.
– Он мягко рассмеялся и, взяв ее на руки, осторожно понес по ступеням лестницы наверх.
– И мне не терпится преподнести тебе особенный подарок.

– Ты так и не сказал, где ночевал все это время, - сонно пробормотала Кэрри спустя много часов.

– В подвале галереи. Поэтому я и узнал, что сработала сигнализация. Там есть отвод.

– В подвале? В этом пустом, гулком, мрачном месте? Почему?

– Потому что я не мог находиться с тобой в одном доме и не заниматься любовью.

Кэрри вспомнила, как она желала его в первое утро после свадьбы.

– Понимаю… - протянула она.
– Но признайся же, что случилось с циником, который не верит в любовь. Я думала, у тебя нет сердца.

– У меня нет сердца, Кэрри. Я отдал его тебе.
– Затем он громко, рассмеялся.
– Ты кажешься такой самодовольной, ты, маленькая нахалка!

– Ну, девушке хотелось бы услышать, что она неотразима.

– Так и есть, поверь.
– Он сжал ладонью ее грудь, попробовал на вкус теплую кожу, гордо восставший сосок. Затем медленно откинулся назад и провел рукой по выпуклости ее живота. Его брови слегка нахмурились.

– В чем дело?
– спросила Кэрри.

Он покачал головой.

– Должно быть, я туго соображаю по старости лет. Когда ты собиралась сообщить мне, или не собиралась этого делать вообще?

Кэрри почувствовала, как ее щеки медленно заливает румянец.

– Да, я помню, ты говорил, что всегда можешь определить… Ты заметил?

– Заметил? Что ты носишь моего ребенка? Любимая, да я счастливейший человек на свете!

– Я до сих пор не понимаю, почему ты был так уверен, что Лесли - твоя сестра, - сказала Кэрри за завтраком.
– Ты знал, что у твоей матери есть еще ребенок?

– Нет. Все произошло случайно. Когда на свадьбе твоего отца я вдруг увидел Лесли, то решил, что столкнулся с привидением. Я побежал за ней, собираясь поговорить, выяснить, кто она такая, а вместо этого стал участником той ужасной сцены - когда вы встретились все трое.

Кэрри очень живо помнила случившееся.

– И она сказала тебе, что ее мать была певицей.

– Вот видишь - мне необходимо было разобраться. Поэтому я и пригласил их в оперу.
– Ему, казалось, стало неловко.
– А когда я понял, что между тобой и Гарри что-то есть, мне сделалось жутко. Захотелось защитить ее, помочь ей. Я был в такой… ярости. А ты представляла явную угрозу. Джулия очень убедительно говорила о том, что ты не слишком щепетильна…

– А Лесли знала, кто ты?

– Нет. И до сих пор не знает… но я поделился с Гарри своим предположением.

– Так вот о чем ты хотел поговорить с ним перед свадебным обедом, - выдохнула Кэрри.

– Да. Я и сам летал в Нью – Йорк, но у меня было очень мало времени, и я почти ничего не выяснил. Лесли удочерили, когда… когда родители погибли, и дали ей другую фамилию. Вот мне и понадобился Гарри - чтобы уточнить кое-какие детали, не вызывая у Лесли подозрений. Пару дней назад я получил от него письмо с копией свидетельства о рождении Лесли. Сомнений быть не может.

– Когда ты собираешься ей сказать?

– Позже. Стоит подождать, пока вернется Гарри. По-моему, сказать должен он. А я сообщу Джулии. Может быть, устроим здесь семейный обед? У меня осталось от матери несколько вещей, которые Лесли, возможно, захочет взять. Портрет, например.

– Конечно.
– Кэрри дотронулась и ласково погладила его по руке - Это будет замечательно.

Майкл посмотрел на нее.

– Да, замечательно. И уж коли мы заговорили о семейных обедах, думаю, пора вручить тебе мой подарок ко дню рождения.

– Я думала, что уже получила его.
– Хихикая, Кэрри пошла за мужем в кабинет.

Майкл поднял большой плоский прямоугольный сверток в плотной коричневой бумаге и положил на стол.

– Похоже на картину, - сказала она, развязывая веревку.

– Это и есть картина.

Кэрри посмотрела строго.

– Ну вот, испортил сюрприз…

Но, развернув бумагу, она издала вопль восторга.

– Майкл, это же моя свинья! Моя любимая жирная свинья. Но ведь ее продали с аукциона на прошлой неделе за бешеные тысячи…

– Тысячи, которые ты тут же пожертвовала на деревенские нужды.

Она отмахнулась от его слов, как от чего – то совершенно неважного.

– Но ведь ты сидел рядом со мной. Как тебе удалось купить ее?

Майкл слегка пожал плечами.

– У меня очень выразительные брови. Ты довольна?
– спросил он, опираясь на стол.

– Еще бы! Показать тебе, как я довольна?
– предложила Кэрри, обхватывая руками его шею.

Позади внезапно послышалось вежливое покашливание.

– Лучше прекрати, пока мы не зашли слишком далеко.

Кэрри обернулась.

– Джулия! Папа!

– С днем рождения, дорогая!
– Отец вложил ей в руку маленькую коробочку.
– Небольшой подарок для тебя.
– Он кивнул в сторону картины, лежавшей на столе.
– И где же вы собираетесь повесить этот шедевр?
– поинтересовался Том, оглядывая работы известных современных художников, висевших на стенах.

– В малой гостиной…

– В загородном доме… - выпалили Кэрри и Майкл одновременно и тут же свирепо уставились друг на друга. Но в следующую секунду оба разразились хохотом.