Сделай ставку - и беги, Москва бьет с носка

Иван отнял от губ ее пальцы и поцеловал, - как бы прося прощения за то, в чем не мог признаться, и одновременно благодаря за долготерпение, - он ощутил, что сегодня и в самом деле запросто мог лишиться Златовласки. - Если б ты знала, какой я бываю сволочью, - неожиданно для себя тихо произнес он. И во влажных, внимательных глазах ее разглядел, - знает. И все-таки любит.

"С Долговой завязываю", - заверил он себя, не больно впрочем самому себе поверив.

Андеграундом по соцреализму

* Наутро возле проржавелых ворот с приваренной надписью "Турбаза "Орлик" толпилась депутация по встрече высокого гостя, - открытие выставки молодых областных художников обещался освятить личным присутствием председатель областного комитета профсоюзов Брехов.

Его-то и ждали, потряхиваясь от недосыпа и сырости. Сильнее других трясло на холоде двух пионеров с горном и барабаном и пионерку-пятиклассницу - под знаменем. Школьников срочно сняли с занятий в ближайшей школе, приискали белые рубашки и галстуки. Но - соответствующих брюк не нашли. Только спортивные шорты, оставшиеся после межшкольной олимпиады по баскетболу. Теперь эти шорты полоскались на тощеньких задах, закрывая на две трети синюшные, цыплячьи ножки. Смотреть на пионеров было жалко. А на пионерку с рано оформившейся фигуркой - больно. Ей, наоборот, выдали юбчонку, едва налезшую на округлую попку. При малейшем ветре юбочка вздымалась. Члены бюро райкома комсомола, таясь друг от друга, то и дело поглядывали на мелькающие беленькие трусики и сладко жмурились, - комсомольский актив дружно впал в грех педофилии. От входа в столовую доносился робкий шум. Шум производили отдыхающие, которым только что объявили, что завтрак задерживается до обеда. Решение не пускать в столовую посторонних приняла дирекция под нажимом Непомнящего, - дабы раньше времени не нагадили. Дело в том, что именно в помещении столовой разместили художественную экспозицию. Из числа выставленных полотен комиссия во главе с Бреховым должна была отобрать несколько работ для представления на всесоюзную выставку молодых талантов. Сами таланты, только-только закончившие развешивать картины, толпились внутри и с вожделением поглядывали на пышный, свежедоставленный из пекарни каравай с воткнутой солонкой.

Чужих среди встречавших не было. Попытавшегося присоединиться к депутации директора турбазы Непомнящий без затей спровадил. Разве что возвышавшаяся над прочими голова Листопада раздражала Вадима.

К комсомольскому активу подошла Долгова. Как всегда деятельная и - неожиданно приветливая. - Готовы к встрече?
– она внимательно оглядела подобравшихся комсомольцев, словно кремлевских курсантов перед парадом. Взглядом указала на непорядок в одежде, пригляделась к пионерке, усмехнулась понимающе.
– Кто хлеб - соль вручать будет?

– Выделена передовая доярка, - доложил Непомнящий.
– Как положено, в наряде русской красавицы. Ждет команды в столовой.

– А где ваш секретарь обкома?

– Пока не подошел.

Балахнин действительно до сих пор не появился, хотя за ним дважды посылали. Листопад понятливо смолчал: Нинку пока тоже никто не видел. Вчера вечером он намекнул ей, что есть возможность за одну ночь вырасти до старшей по смене. Иван глянул на часы, озадаченно мотнул головой: "Пожалуй, уже и на метрдотеля расстаралась". – Едут!
– послышались всполошные крики от дороги. Оттуда сбегал Маргелов. Следом, размахивая руками, торопился Эрлихман.

– Едут, я сам видел!
– длинноногий Маргелов, боясь, что приятель опередит, передвигался широкими, заячьими прыжками.

– Я тоже! Я тоже видел!
– коротышка Эрлихман изо всех сил поспешал следом. - На двух легковушках. Да вот, вот же они!

"Волги" - черная и белая - уже съезжали с шоссе.

– Раскрыть ворота!
– распорядился Непомнящий.

"Щас, как же"!
– директор турбазы, которого отодвинули от встречи, мстительно шмыгнул в толпу.

Местный сторож снял замок, толкнул створки. Ворота заскрипели, но - не подались. Машины меж тем подъехали почти вплотную.

– Да помогите же кто-нибудь!
– Непомнящий нервно оглянулся.

На помощь сторожу бросились Маргелов с Эрлихманом. По привычке ходить друг за другом, оба схватились за одну и ту же створку. Она, единственная, и открылась.

– Два идиота на две створки, - обращаясь к Долговой, прошипел Вадим. Долгова смолчала, - так, что стало ясно: по ее мнению, идиотов больше. Передняя "Волга" затормозила - в ожидании, когда ворота распахнутся, и из них выйдет депутация по встрече. Но турбаза оставалась неприступной - как Козельск перед татарами. Бесплодно суетящиеся возле заклинившей створки инструкторы делали положение все более неловким. Наконец задняя дверца черной "Волги" раскрылась, и оттуда появился коренастый человек с широким отечным лицом в демисезонном пальто и фетровой шляпе, - председатель облсовпрофа Брехов. Вышел и остановился, недобро прищурившись. Из следующей машины вылезло сразу пятеро. Соблюдая субординацию, сопровождающие также застыли на месте. Они не могли видеть лица стоящего впереди руководителя. Но - как один в точности воспроизвели выражение недоуменной брезгливости. В самом деле давно пора было выходить к дорогим гостям, - Брехов продолжал хмуро ждать. - Что Вы тянете?
– рыкнула на НепомнящегоДолгова. - Доярка, падла, - невнятно пробормотал Вадим. Болтавшаяся по столовой доярка вдруг куда-то запропастилась. Да, скверно, скверно началась встреча.

Наконец доярку извлекли из женского туалета. Раскрасневшаяся передовица торопилась, на ходу отирая руки о рушник.

Непомнящий облегченно подобрался.

– Знамя-а! Барабан! Горн! Хлеб-соль с дояркой-сволочью - приготовиться! И все - за мной!
– на одном дыхании скомандовал он. И - шагнул.

Жидко ударил озябший барабан. Застывший горн издал звук тужащегося на унитазе засранца, взвизгнул фальшиво и - обессиленно умолк. Знаменосица закостеневшими ручками не удержала склонившееся древко. Быстро семеня, попыталась перехватить, но - не сумела. И знамя школьной дружины при общем вздохе рухнуло в подмерзшую грязь, - в метре от председателя облсовпрофа.

Упавшее к ногам знамя и сама перепуганная хорошенькая знаменосица неожиданно оказались Брехову приятны. Во всяком случае он быстро, опередив испуганную девочку, наклонился, поднял древко и передал ей, успев при этом то ли успокоительно погладить ее по головке, то ли обтереть о девичьи волосы перемазанную ладонь. Но на побелевшего секретаря райкома комсомола он глянул уже с другим, осуждающим выражением. Вадим куснул пересохшие губы и при общем молчании выступил вперед.

– Уважаемый Владимир Владимирович! Слет комсомольских активистов счастлив приветствовать вас!..
– звонко начал он. Но Брехов начальственно перебил:

– А! Районный комсомол. Вадим осекся. Ключевым здесь было не то, что Брехов прервал приветствие. А - слово "районный". Два года назад всемогущий председатель облсовпрофа Брехов воздвигнул посреди областного центра монументальное здание обкома профсоюзов. Но еще более могущий второй секретарь обкома партии Непомнящий поручил провести контрольный обмер здания. Обмер подтвердил то, о чем его проинформировали, - председатель обкома профсоюзов совершил вещь недопустимую: облсовпроф оказался на полметра выше, чем здание обкома КПСС. Профсоюз, возвысивший себя над партией, - это как минимум политически двусмысленно. О стремлении Брехова занять место самого Непомнящего в городе хорошо знали. И если бы факт превышения допустимой высоты вскрыли в ходе строительства, лучшего повода для секретаря обкома "срубить" опасного конкурента и представить было нельзя. Но нарушение обнаружили, когда здание уже отстроено, принято и даже заселено. Не взрывать же! Теперь в двусмысленном положении оказался Непомнящий. Любая попытка раздуть конфликт обернулась бы вопросом к нему самому: " Почему раньше не доглядели и допустили?". То есть переводить конфликт на уровень Москвы было нельзя, смолчать - значило расписаться в собственном бессилии. Положение для секретаря обкома создалось патовое. Неделю Брехов ходил гоголем: слабость одного руководителя - всегда сила другого. Но Непомнящий в очередной раз показал себя мастером нестандартных решений. Он попросту приказал заложить кирпичом чердачные окна облсовпрофа, а сам чердак наглухо задраить. После чего этажная субординация оказалась восстановлена. Историю о том, как поссорились Владимир Владимирович и Кирилл Кириллович и о том, как Кирилл Кириллович "опустил" Владимира Владимировича, вспоминали до сих пор. Такой обиды Брехов не забыл. И сейчас, когда вечного соперника "понизили" в другую область, словом "районный" он напрямую объявил его сыну уровень, выше которого не даст ему подняться.

Вполне насладившись унижением Непомнящего-младшего и собственной тонкостью, Брехов потянулся к караваю, вынул из него прорезанный специально треугольничек, окунул в солонку и - положил в рот. То ли хлеб оказался неожиданно вкусным, то ли пред облсовпрофа голодным, только Брехов вновь запустил жилистую лапу в каравай и на сей раз вывернул оттуда добротный кусман.

Тут он увидел Долгову и - моментально переменился.

– Таисия Павловна!
– сиповато проворковал Брехов, отбросив выдранный кусок на асфальт и неожиданно млея.
– Вот кого рад видеть! Раз ты здесь, я успокоен: не дашь ротозеям провалить мероприятие. Окончательно тем уничтожив Непомнящего, Брехов со смесью восхищения и уважения склонился к Долговой. С некоторым недоумением отметил на аскетичном лице бывшей любовницы горящие озорством глаза. "Уел-таки кто-то сучку", - опытным взглядом определил он.

– Ну, веди, Таисия Павловна, демонстрируй молодые дарования. Я вон с собой кучу экспертов привез, чтоб, стало быть, не самотеком, а максимально объективно. Комиссию, понимаешь. Тут тебе и завотделом культуры, - он пошевелил пальцами, и завотделом издалека глубоко кивнул головой.
– И ректор худучилища, и секретарь Союза художников, - в общем много всякого понавез.

Не сочтя нужным представить "всяких" поименно, он шагнул к распахнутой настежь двери столовой.

Вообще речь председателя обкома профсоюзов была путана и рысиста. Начиная фразу, он сам не знал, куда его вынесет. Бывало, заносило, - увлекшись, так и дул через дебри российской словесности наметом - без карты и компаса. Потому в торжественных случаях, дабы не заблудиться, себя сдерживал и старался говорить вескими, рублеными фразами.