Сделаю тебя взрослой

Я мельком на отца смотрю, а он головой качает.

– Не, поеду. Мне завтра вставать рано, а мы сейчас с папой в сегу зарубимся, до утра не вылезем.

– Ладно, тогда принесу форму, – вздыхает мама и не забывает дать подзатыльник отцу.

Он успевает ущипнуть ее, а я глаза закатываю. Предкам полтинник, а они как дети.

Отец откидывается на спину стула, пьет рюмашечку, на меня смотрит внимательно.

– Ты же помнишь, что я могу любые твои проблемы решить в два счета?

– Помню, пап, но теперь у тебя серьезная должность, думаю, ты не очень бы хотел, светани кто-то твои прошлые делишки. Ну, или твой срок.

Теперь он наклоняется над столом и тяжелым взглядом давит на меня. В детстве я этого очень боялся, теперь знаю, что даже если даст ремня, не убьет.

– Если я узнаю, что ты пытаешься защитить меня и тем самым вредишь себе…

– Ты мой отец, я буду тебя защищать, как ты бы это сделал для меня!

– Таа-ак. Рассказывай!

– Нет, пап. А вот и мама, – встаю из-за стола, забираю у мамы пакет, целую ее в щеку, бегу к выходу.

– Серега! Посуду не помыл, щенок!

Глава 8.

К себе вернулся часов в десять. Пробки пролетел, почти не заметил. В тело словно адреналин вкололи. Может, поэтому не могу заснуть. Может, поэтому не отвечаю на кучу сообщений от друзей. От Васьки. Даже на звонок ее отвечать не охота. Завтра. Завтра все узнают.

Думаю, я еще не раз услышу, что поступил плохо, возможно, это как-то повлияет на отца, но у меня ноги гудят от желания снова мяч покидать.

У меня в ушах стоит шум стадиона, крики людей.

Голос Луши.

По телу проходит дрожь, волосы становятся дыбом, словно она рядом стоит, словно шепчет в ухо.

«Терпи, терпи, родной, помощь уже близко.

Даже если вы проиграете я все равно пойду с тобой в кино!

Я еще никогда не целовалась, научишь меня?»

Поворачиваюсь на живот, обнимаю подушку и вою в нее. Два года спокойной жизни закончены! Стоило увидеть ее на том стадионе в чужих объятиях, как все перевернулось. Жил же спокойно! Учился. Помогал брату в его эко отеле. А потом ностальгией накрыло, словно волной. Теперь вот тону, все глубже под толщу воды погружаюсь.

Поворачиваюсь обратно, сбрасываю звонок Василины и открываю страницу Зайцевой. Фоток мало. В основном с соревнований. Все совместные она давно подтерла, оставила только с братом. Но даже на них смотреть одно удовольствие.

Тоненькая, изящная. Волосы отрастила.

Помню, как она еще лет в пятнадцать ходила с мальчишеской стрижкой. И ей дико шло.

Это, кстати, помогло тогда на согреваниях пробиться выше всех, ее стали замечать. Ефим рассказал эту историю, что ей в шутку волосы обрезали.

Она так и не сказала, кто. Смелая, отчаянная, дикая и абсолютно неприступная. Ей хватало поцелуев, а меня просто штормило от желания зайти дальше.

«Зай, ничего не будет, мы просто поваляемся».

«Лис, ты меня за дуру не держи, и мне пора уже!»

Воспоминания прерывает звонок в дверь. Я вздыхаю. Надо было ответить, да?

Иду двери открывать и не удивлен, увидев Василину. Она как обычно хороша, словно всегда готова выйти на подиум. Блестящие темные локоны свисают до самой задницы, на губах красная помада. Ноги от ушей. Настоящая амазонка.

Говорят, дружбы между мужчиной и женщиной не существует. Но мы отличное тому исключение. Секс дружбе, как оказалось, вообще не помеха.

– Этот козел меня бросил, так что сегодня ты обязан со мной выпить.

– Э, нет, Вась, завтра мне на треню в шесть утра, так что я спать. Но у меня там полный холодос, можешь отдохнуть.

Она дергает нарисованной бровью.

– Треня? Мы же вечером в качалку ходим.

– Футбол. Я возвращаюсь.

Она проходит внутрь, снимает пальтишко, являя передо мной синее платье, настолько короткое, что, кажется, трусы видно. Впечатляет, конечно.

– Не поняла, какой футбол?

– Ну, тот, в который играют ногами.

– А ты тут причем? Ты же, вроде, ушел?

– Ну, вот, решил вернуться.

– И это никак не связано с той малолеткой, что вчера истерила по телефону?

– Не связано, – закрываю дверь за ней, оставляю одну и иду к себе в комнату.

– А может, обсудим? А учеба? А работа? Мы вообще-то собирались на Мальту сгонять. И ты все просрешь ради какой-то дебильной игры?!

– Вась, – держу дверь и поворачиваюсь к подруге. Ее воинственный взгляд меняется под тяжестью моего. Она тут же мнется. – Я что-то не помню, в какой момент нашей дружбы твои планы стали важнее моих желаний? Я хочу вернуться в футбол!

Перед ее тонким наглым носом дверью хлопаю. Злюсь. То же мне, умная. Футбол не нужен. Да я когда-то мечтал в Манчестер попасть! Мечтал играть на мировых чемпионатах! Мечтал стать кем-то большим, чем сыном богатых родителей!

– Ты не сможешь и в футбол играть, и с Зайцевой встречаться, – слышу через дверь и вздыхаю, падаю на кровать и будильник ставлю. – Если не хочешь снова отца подставить.

– Знаю.

Глава 9.

Вставать так рано я отвык уже давно. И не пил, вроде, вчера, но башка гудит, в глаза словно песка насыпали. Мышцы деревянные. С кровати я просто падаю. Лежу долго, носом в ковер уткнувшись, втягивая запах какой-то дезинфицирующей шняги.

Может, нахрен этот футбол? Нормально же жил!

Учился, гонял на тачке целыми днями, развлекался с новыми друзьями, тусил с Васей. Нормально.

Ну, и ради чего мне нужны снова эти ранние подъемы, унижения от тренера, нечеловеческие тренировки?

Нужны!

Да потому что если я не встану сегодня, то тренер примет меня за слабака!

Если не попаду в команду, то так и останусь безызвестным сыном депутата!

Я ж ничего больше не умею, только мяч гонять!

Хотя Васек с этим бы поспорила.

Поднимаю себя на одеревеневших руках, делаю пару отжиманий, привожу тело в тонус. Еще раз. Еще! Мышцы горят. Но в голове проясняется.

Встаю и, наконец, могу заставить себя в ванную пойти. Мельком замечаю часы. Да что б тебя, половина уже!

Пойду, как вонючая скотина. Лучше после душ в клубе приму. Беру форму, кроссы, быстро шлепаю по заднице спящую Ваську, слыша в ответ ворчание и, наконец, покидаю свои хоромы.

Хорошо, что в это время Москва пустая совсем. Долетаю за пятнадцать минут. И вот я уже на парковке, почти самый первый. Не, не первый. Вон, Зайцеву уже привезли.