Сделка

— Отлично, лейтенант. Спасибо. — Максим с облегчением вздохнул и второй раз за последние десять минут вышел из РУВД на улицу.

В нем вдруг проснулся странный жесткий азарт.

Максим почувствовал, что след прямо под носом и, чтобы взять его, надо всего ничего, только принюхаться хорошенько. Первая вспышка потянула за собой вторую. Мысль, которая почти сутки бултыхалась в «мертвой зоне», вдруг выплыла на свет. И была она, как и ожидалось, элементарной до предела. Максим подумал о том, что почти все люди отличаются определенной рассеянностью, точнее сказать, ненаблюдательностью и невнимательностью. Они смотрят и не видят половину из того, что попадает им на глаза, не подмечают мелочей. Слышат и пропускают мимо ушей. Вот так и он. Вчера услышал очень важное слово и дал ему ускользнуть в темноту. Ну хорошо, хоть совсем не упустил его. Теперь же оно замаячило впереди лучом света.

Максим торопливо скатился по ступенькам, подошел к «Волге» и, забираясь в салон, сказал водителю:

— Вот что, Паша, давай-ка во вторую горбольницу, в морг.

— В морг? — не понял тот.

— Ну да, где вчера были.

Рабочий день кончался, и машин на дорогах было много. До морга они добирались минут тридцать, хотя вчера днем путь едва потянул на пятнадцать минут хорошей езды.

Стараясь успокоить дыхание, Максим нажал кнопку звонка справа от мощной, обитой железом двери, подождал немного и позвонил снова. Наконец засов лязгнул. Дверь медленно, со скрипом приоткрылась, и из темной щели на Максима взглянуло перепуганное бледное лицо. Парнишка лет девятнадцати-двадцати, не больше.

«Прямо как похищенный покойник», — ни к селу ни к городу подумал Максим и бормотнул себе:

— Сплюнь. — Он украдкой сплюнул три раза через плечо, и не потому, что был суеверным, а так, стряхивая наваждение.

Вытащив из кармана служебное удостоверение, Максим продемонстрировал его санитару, и тот кивнул, словно говоря: «Не нужно формальностей, и так доверяю».

— Я из военной прокуратуры, — пояснил Максим. — Мне нужен санитар, дежуривший вчера утром, в одиннадцать.

— Сергей Епифанов, — неожиданно густым, оперным басом сообщил обладатель бледной физиономии.

Максим ошарашенно замолчал на мгновение, а затем сознался:

— Ну, возможно, и Епифанов. Фамилии не знаю. Он когда сменился-то?

— Вчера. Вчера вечером.

— А где этот Епифанов сейчас может быть, ты не подскажешь? — продолжил Максим, глядя в белесые от страха глаза.

— Да где ему быть, дома, наверное, — понижая голос, ответил парень.

— Ты чего такой напуганный? — полюбопытствовал Максим.

— Ну дак… эти ж вокруг, — парень мотнул головой себе за плечо, за спину, туда, где помещались двери холодильников.

— Ты мертвых, что ли, боишься?

— Да нет, но не по себе как-то. Я же тут недавно. Второй месяц всего.

— Зачем пошел тогда? Смотри, нервы совсем себе испортишь.

— А что делать-то? — пробасил, вздохнув, парнишка. — Работа вроде не пыльная, сутки через трое. И платят прилично. А мне приработок нужен.

— Понятно, — кивнул Максим. — Так что с адресом у нас?

— Сейчас посмотрю. Да вы заходите. — Парнишка приоткрыл дверь шире и исчез в служебной комнатке.

Максим не стал заходить, так и стоял на пороге. Свет в коридоре морга был тусклым, неприятным. Над крыльцом все-таки поярче. Максим сделал два шага до ступенек, вернулся обратно, притопнул Ногами. Через пару минут санитар вновь возник в дверном проеме и протянул ему аккуратный тетрадный листок, на котором корявым почерком было нацарапано: «переулок Красных Студентов, 8, кв. 16».

— Где это Красных Студентов? — спросил Максим. — Я что-то никогда о таком переулке не слышал.

— Да в центре. У кинотеатра «Рассвет», знаете? Так вот за кинотеатром сразу налево. Там дом такой пятиэтажный, кирпичный. Увидите. Третий этаж, второй подъезд.

— Ну, спасибо.

— Да не за что, — снова вздохнул санитар.

По его лицу Максим догадался, что парню совсем не хочется оставаться здесь в одиночестве. Он собрался сказать что-нибудь ободряющее, да, честно говоря, не нашел подходящих слов, лишь протянул руку для пожатия. Парнишка потряс холодными пальцами ладонь Максима и вздохнул в третий раз. Тяжело и мрачно.

— Еще раз спасибо тебе большое. Ты мне очень помог.

— Пожалуйста, — ответил тот, прикрыл дверь и громыхнул засовом.

Через пятнадцать минут черная «Волга» остановилась рядом с кирпичным домом, на углу которого красовалась пластиковая восьмерка, а чуть ниже табличка гордо гласила: «переулок Красных Студентов».

«Надо же, — хмыкнул Максим, — Красных Студентов. А что, бывают белые студенты? Или зеленые? Или синие? Хотя зеленые, синие и белые как раз встречаются. Но это от голода. А вот красные… Из бани они, что ли, этой дорогой возвращаются? — от подобных выходок местных сочинителей его порой оторопь брала. — Сродни тому, что читал Задорнов — «Коммунистический тупик». Вот так и тут, переулок Красных Студентов. С ума сойти».

Подъезд номер два оказался на редкость хорошо освещенным, хотя и весьма загаженным. На стенах красовались выцарапанные гвоздем, а может быть, и ножом надписи. Неведомый Коля посредством помады признавался неведомой Миле в любви. Причем помада наверняка принадлежала этой самой Миле. Стоило стену пачкать… Чуть ниже кто-то кому-то доходчиво объяснял, куда тот может пойти, а громадная надпись через всю стену, выполненная изящно, с душой, извещала любопытных о том, что «Света — давалка».

Максим поднялся на третий этаж и остановился. На площадке вкусно пахло котлетами. Из квартиры номер шестнадцать доносился звук работающего на всю катушку телевизора. Максим нажал на белую кнопку звонка и услышал, как в ор телевизора вплелась приятная музыкальная трель. За дверью раздались уверенные шаги, залязгали замки — сперва один, затем второй, — наконец дверь распахнулась, и Максим имел честь лицезреть Серегу Епифанова собственной персоной, жующего бутерброд с одной из тех самых котлет, запах которых распространялся по всей лестничной площадке.

Увидев незнакомого мужчину, Серега на секунду прекратил жевать, прищурился, а затем утвердительно кивнул головой.

— Все, вспомнил, — прошамкал он с набитым ртом. — Заходите, товарищ майор.

— Полковник, — поправил Максим.

— Пардон, ошибся.

В быту Серега Епифанов оказался весьма энергичным парнем, этаким живчиком, и совсем не походил на того сонного увальня, который эскортировал Максима в морге. Впрочем, ничего удивительного. Первое января, утро. Чего еще можно ожидать от молодого человека? Наверняка прогулял всю ночь.

— Кто там? — донесся из недр квартиры женский голос.

«Лет шестьдесят пять», — определил на слух Максим. Это произошло помимо его воли, как-то само собой.

— Ма, это ко мне, — гаркнул Серега Епифанов, быстро глотая кусок бутерброда. — Вы надолго или как? — спросил он, с аппетитом откусывая следующий кусок. — Если разговор длинный, так пошли в комнату. А если так, на пару минут заскочили, то можно, конечно, и тут постоять.

— Ненадолго, — заверил его Максим.