Сделка
Шрифт:
Невидимый некто обретал конкретные формы. Становился не просто призрачной фигурой, а перетекал в категорию реальных людей, обладающих помимо сильной власти еще и фамилией-именем-отчеством.
«И званием, — добавил Максим. — Ну да, и званием. Разумеется, невидимый некто не мог осуществлять все свои операции один. В деле помимо солдат обязательно должны быть задействованы еще какие-то люди. Скорее всего офицеры, наблюдающие за погрузкой и отправкой транспорта и следящие за порядком в «несуществующей части», где собраны солдаты-сироты. А раз они есть, значит, можно установить и их личность. Где-нибудь они должны были «засветиться». Конечно, невидимый некто сам нигде и закорючки не поставит. Его следов нет, и искать нечего, он слишком умен, но есть приказы о переводах, в которых кто-то
Максим попытался определить для себя дальнейшие ходы.
«Так что же мне делать завтра, с самого утра? Первое: запросы в учебные части о солдатах, не имеющих родни. Второе: послать запрос в штаб округа… Стоп! — тут Же оборвал он себя. — Вот этого делать не стоит. Таким образом я дам понять человеку-невидимке, — так в мыслях окрестил Максим организатора аферы, — что я, Максим Леонидович Латко, догадываюсь о сути происходящего.
Нет, разумеется, нет. Конечно же. Зачем заранее обнаруживать себя перед противником? Глупо, по меньшей мере глупо. А может быть, не так уж и глупо? — мелькнула в мозгу новая мысль. — Ведь человек-невидимка наверняка уже знает о том, что именно я, Максим, занимаюсь делом убитого солдата. Меня же видели лжеэксперты Тим и Глазов. И шофер «уазика» тоже. Несомненно, кто-нибудь из подручных человека-невидимки аккуратно навел обо мне справки. А может быть, тот и сам не поленился позвонить и поинтересоваться: «Ну, как там продвигается следствие, Федор Палыч? Пока никак? Вы уж, Федор Палыч, давайте, держите руку на пульсе. Если что, сразу же информируйте меня». Знакомая песня. Кстати, упомянул же Хлопцев, что делом интересуются в округе. Не зря, видать. Ох, не зря.
Значит, некто наблюдает за ним, ждет: какова же будет реакция на исчезновение трупа? И если я сделаю опрометчивый шаг, то уж тогда человек-невидимка все дотошно подсчитает, прикинет возможные последствия и сделает свой. Точный и быстрый. Но с другой стороны, если вообще ничего не предпринимать, тогда противник тоже догадается, что мне удалось что-то выкопать. Конечно, версии, верны они или нет, остаются всего лишь версиями, догадками. А на догадках, как известно, далеко не уедешь. Но в серьезных аферах опасны не только те люди, которые что-то знают, а и те, которые догадываются.
Выходит, нужно сообщить Хлопцеву, что за неимением трупа и каких-либо вещественных доказательств дело следует временно положить на полку. До тех пор, пока не появятся какие-нибудь сведения о дезертире. Вряд ли, конечно, человек-невидимка совсем успокоится, но, наверное, это несколько ослабит его внимание. А мне придется копать тихо и аккуратно, не поднимая пыли».
Дверь в кухню открылась, и вошла Ирина с завернутым в большое махровое полотенце Сережкой на руках.
— Я так и думала, — укоризненно произнесла она. — Картошка, конечно, подгорела, а ты так за стол и не садился.
— Ир, задумался, честно, — развел руками Максим. — Знаешь, как-то так получилось…
— Ну правильно, — женщина поджала губы.
Максим вдруг подумал, что обидел ее. Конечно,
она ждала его, приготовила ужин, а он со своими делами.
— Не обижайся, — пробормотал Максим виновато. — Ну честно, задумался крепко.
Она вздохнула, покачала головой и произнесла с укоризной:
— Тебя этот солдат за два дня в гроб вгонит. Ладно, ешь давай, горе луковое. Угораздило же меня выйти за тебя замуж. Все время работа. На работе — работа, дома — работа.
Максим только развел руками.
— Ладно, ешь, — кивнула жена и улыбнулась.
Глава пятнадцатая
Алексей увидел впереди приземистое здание кассы, а за ним еще какую-то постройку барачного типа. У крыльца стояла голубая «копейка» [17] , и парнишка лет шестнадцати-семнадцати ковырялся в двигателе. Метрах в пяти от него, посреди гравийной площадки, возвышался колодец. За ним — ряд голых кустов, насыпь и платформа, на которой Алексей приметил несколько фигур: дородную
тетку с сумками, чуть подальше — молодого мужчину в стильном пальто и ондатровой шапке, стоящего прямо под фонарем, в пятачке света, и еще какую-то тень, реальную, но плохо различимую в сумерках.17
«Копейка» — автомобиль «Жигули» первой модели.
Уже выскочив на финишную прямую, Алексей услышал слева ровный, мерный гул электрички и припустил еще быстрее. В ту же секунду прямо за спиной, в сером небе, послышался рокот винтов. Характерно свистящий, монотонно раскатистый. «Ми-24» с высоты в полсотни метров высматривая жертву единственным циклопьим глазом-прожектором.
Боясь поскользнуться, но не в силах сдержать собственное любопытство, Алексей оглянулся как раз в тот момент, когда на перекрестке возникла фигура бегущего человека. Высокого плечистого парня. Сердце у Алексея екнуло. Убийца бежал, придерживая развевающиеся полы пальто. С прижатыми к телу руками выглядел он неестественно, механически-жутко.
Заметив беглеца, преследователь еще ускорил шаг и рванул из-под полы оружие. Расстояние между ним и жертвой было не меньше сотни метров, да и света на этой кривой узкой улочке оказалось не так много, как хотелось бы убийцам. Поэтому стрелять прицельно Широкоплечий молодчик не смог бы. Впрочем, Алексей тут же сообразил, что прицел тому и не нужен. Он просто влупит очередь от бедра веером. И если хоть одна пуля попадет в цель, если Алексей замешкается, то все. Даже не минуты, а секунды его жизни будут сочтены.
Скорее повинуясь инстинкту, чем голосу рассудка, Алексей открыл рот и заорал что было сил:
— Слышь, пацан, электричка далеко?
Парнишка у машины недоуменно выпрямился, оглянулся и крикнул в ответ:
— Рядом уже.
Алексей поднажал. Он чувствовал себя чертовски плохо, если не сказать хуже — погано. В висках стучало. Виной тому была не только усталость, а еще и рана в плече. Рана, в которой, казалось, сидело некое живое существо. Оно дергалось, раздирало мышцы и впивалось остренькими зубками в суставы.
Алексей увидел, как электричка быстро выползает из-за поворота, метрах, должно быть, в девяноста от платформы. Если он не споткнется, пролетит через площадку, штурмом возьмет насыпь и рельсы, проскочит под платформой и выберется с другой стороны, то вполне может успеть. Дверь закроется, электричка тронется, а убийцы останутся за спиной.
Рокот вертолета стал громче. Железная стрекоза вынырнула из-за домов, из-за деревьев и пошла боком, словно примериваясь для броска. Мощный луч осветил площадку, паренька, согнувшегося над своей «копейкой», и Алексея, давая возможность широкоплечему здоровяку прицельно выстрелить. Но тот мешкал, и Алексей понимал почему. Убийца видел и парнишку у машины, и людей на платформе. Сейчас он, вероятно, решал, стоит ли идти на риск и открывать пальбу.
Вертолет завис, подрагивая, выслеживая лучом прожектора неряшливую фигуру. Мальчишка-автолюбитель выпрямился и задрал голову кверху. Алексей увидел его изумленное лицо, приоткрытый рот и завороженные, с каким-то детским восторгом наблюдающие за винтокрылой машиной глаза. Пассажиры на платформе тоже как один уставились в небо.
Его грызло желание обернуться и увидеть, что делает широкоплечий боевик Сулимо. Но если бы он обернулся, то обязательно чуть-чуть сбросил бы скорость. А это «чуть-чуть» теперь решало все. Электричка, увлекая за собой белесый хвост легкой поземки, уже подкатывала к станции, и Алексей, захрипев, отчаянно, по-звериному рванул через насыпь, едва не угодив ногой в предательски засыпанную снегом дренажную канаву. Он чудом заметил платформу как раз в тот момент, когда колеса локомотива промчались в сантиметре от его ног. Он представил себе матерящегося машиниста и насмерть перепуганного помощника. Задыхаясь от боли в плече, Алексей на четвереньках прополз по камням, перемазавшись в дерьме, пыли и мазуте, выбрался на воздух, уцепился за бетонную плиту и попытался вскарабкаться на платформу. Он напряг мышцы и вдруг понял, что подтянуться ему не удастся. Сил не осталось.