Седьмая жизнь злодейки

— Да, ваше высочество! Но… — Вень Ляо проворно поднялся с пола и снова посмотрел на меня грустными щенячьими глазами. Этот мальчишка слишком близко к сердцу принимал мои проблемы. Это и раздражало, и грело одновременно. — У меня одна просьба… Позвольте мне заняться дальнейшими поисками! Ведь если мы найдем вашу родственную душу…

— Не найдете! — резко оборвал его надежды я. — Искать некого. Все, иди! И скажи, чтобы пришел Мун Галь. У меня есть для него поручение.

— Да, ваше высочество, — непозволительно тяжко вздохнул лекарь. И попятился к двери.

Все же я слишком распустил своих людей. Что поделать, хотя сплетники давно называют наследного принца империи Ли жестоким холодным монстром, на самом деле некоторые наглые оболтусы из меня веревки вьют. Уверен, что Вень Ляо даже не подумает послушаться и прекратить поиски.

Жаль, что его надеждам не суждено сбыться. Он никого не найдет. Моя родственная душа давно умерла.

Когда шаги Вень Ляо растаяли за дверью, я выдохнул. Долгий, тяжелый выдох, в котором не было ни облегчения, ни спокойствия.

Подойдя к стене за ширмой, я легонько нажал на неприметную резьбу в форме цветка лотоса. Скрытый механизм с едва слышным щелчком подался, и в стене открылся узкий тайник.

Внутри — лишь горсть хлама, никчемного на первый взгляд.

Я медленно провел пальцами по знакомым, давно потускневшим вещам. Небольшая веревочная куколка, у которой недоставало одной руки. Когда-то это была фигурка великого воина, но время и беспечная детская игра не пощадили ее. Кусочек голубой ткани, завязанной в узел, — память о безрассудном пари, начисто проигранном мною. Маленький деревянный медальон с нацарапанным на нем кривым знаком удачи.

И обрывок бумаги.

Я бережно развернул его, словно боялся, что от лишнего прикосновения он рассыплется в пыль.

Рисунок был сделан углем — корявые, неуверенные линии. Со временем изображение размазалось, и без того неумелые штрихи стали еще более размытыми. Глаза почти исчезли, нос был неестественно искривлен, в углу и вовсе сохранился отпечаток детских грязных пальцев, когда она потянула лист на себя, желая посмотреть, что я там рисую… но улыбка осталась.

Та самая, которую я помнил.

Та, которая снилась мне до сих пор.

Я медленно провел пальцами по бумаге, смахивая невидимую пыль, и тихо, почти беззвучно, прошептал:

— Я держу свое обещание. Живу за нас обоих.

Глава 5

Ян Айри

— Маленькая госпожа, с этим надо что-то делать! — Сяо Лян озабоченно свела бровки и уставилась на меня карими оленьими глазами. — Люди такое о вас болтают, я едва не подралась на рынке с двумя тетушками-сплетницами! Еле сдержалась, вспомнив о репутации семьи Ян!

— Ты умница, А-Лян, негоже служанке из такого высокого дома драться с какими-то торговками, — кивнула я, аккуратно промакивая тушь на свитке специальным песком. — И что там болтают?

— Что моя маленькая госпожа влюблена во второго принца династии Ли, вместо того чтобы оказывать почтение своему настоящему жениху! — выпалила Сяо Лян и даже зажмурилась от ужаса и возмущения.

— Настоящему жениху? — машинально переспросила я.

На меня нахлынули воспоминания о прожитой первой жизни — именно с этих сплетен началась история моего несчастливого замужества. Правда, тогда я не знала, что оно будет несчастливым.

— Маленькая госпожа с рождения обручена с первым принцем династии! — напомнила Сяо Лян, глядя на меня с некоторым сомнением. — Как эти люди смеют порочить репутацию маленькой госпожи, болтая о ее чувствах ко второму принцу? Ведь это неправда? — последний вопрос она задала с такой горячей надеждой…

Я поневоле вспомнила и похожий разговор, и то, что я тогда ответила. Глупая Ян Айри, попавшая в сети искусного обмана. Ну ничего, теперь все будет иначе.

— Конечно неправда, — фыркнула я. — То, что мы пару раз случайно встретились в императорских садах и поговорили о пустяках во время праздника, еще не значит, что я влюбилась во второго принца!

— Слава небесам! — выдохнула Сяо Лян, захлопав в ладоши от радости. — Значит, вы не станете просить брата отменить вашу помолвку с первым принцем?

Я замерла, сжимая в пальцах расшитый рукав.

В прошлой жизни я, ослепленная красивыми словами и ложными заботами алчущего власти второго принца, искренне верила, что первый наследник императора — чудовище. Слухи рисовали его кровожадным безумцем, шептались о его жестокости, говорили, что даже приближенные боятся смотреть ему в глаза, а уж что творится за закрытыми дверями по ночам… А вот второго принца все любили — великодушный, благородный, вежливый.

Но именно он стоял надо мной, наблюдая, как я задыхаюсь, и именно его, обнимающего мою убийцу, я видела, прежде чем тьма сомкнулась надо мной.

В прошлый раз я умоляла брата не выдавать меня за первого наследника, но вопрос решился сам собой с его внезапной смертью. И это автоматически сделало меня невестой второго. Мда. Мне такой вариант не подходит.

Я хмыкнула, пряча улыбку. Если расторгнуть помолвку с первым принцем нельзя… выходит, мне придется его спасать.

— Маленькая госпожа? — неуверенно позвала Сяо Лян, заглядывая мне в лицо.

— Нет, конечно же, я не пойду к гэ-гэ сплетницам на радость. Мне и в голову бы такое не пришло, придумают же, — фыркнула я, невесомо касаясь веером щеки, скрывая напряженную работу мысли.

Ну что ж. Теперь я не та наивная девочка, что верила каждому слову «любимого». И если первый принц действительно монстр… то мне остается лишь выяснить, чьи зубки в итоге окажутся длиннее и острее.

А пока на повестке дня праздник фонарей в имперских садах. Как хорошо, оказывается, я помню все, что случилось в этот вечер! Как на экране кинотеатра перед глазами одна сцена за другой…

«Кинотеатра»? А, ну да. Это из той жизни, в которой я была врачом скорой помощи… и погибла, спасая людей во время землетрясения в крупном городе. На нас обрушился небоскреб. Впрочем, сейчас не время для ужастиков из предполагаемого будущего. Разве что некоторые знания оттуда очень пригодятся мне в дне сегодняшнем.

Вернемся лучше в императорские сады… какая же я была наивная! Когда одна из княжон, равных мне по статусу, но более знакомых со столичными нравами, решила сделать из меня девочку для битья и выставить провинциальной дурочкой, ей никто не посмел возразить. За меня заступилась только Фен Гу, искусно увела разговор в сторону, а потом наедине даже посочувствовала. Чем только утвердила меня в мысли, что именно она мой единственный друг в этом змеюшнике!