Седьмое небо в рассрочку

Дом скоро развалится, лестница скрипит, будто состоит из трухи, окна пора менять, обои переклеить… Сабрина тряхнула головой, освобождаясь от бытовых забот, ведь сразу встает вопрос: где брать деньги? Неужто придется мамин ресторан взвалить на свои плечи? От этой мысли испортилось настроение, ибо вложений потребуется… И тут деньги, и там деньги – везде деньги.

На кухне она остолбенела. Мама не в омолаживающей маске на лице, которая зачастую отвратительно воняет, не с компрессом на шее, не в халате, а при параде. Перед настольным зеркалом Тата старательно прятала недостатки на лице за слоем пудры, одновременно затягивалась сигаретой и запивала глотком кофе. С чашкой растворимого кофе Сабрина уселась напротив и, громко размешивая сахар, недовольно произнесла:

– На этот раз кого идем брать?

– Твоего отца.

– Не смей! – взвилась Сабрина. – У него без тебя полно забот.

– Пусть займется и нашими, – пожала плечами Тата, выбирая губную помаду из десятка тюбиков. – Не умрет. Между прочим, мы его семья.

– Ты семья, ты? Очнись!

– Не я, так ты. Ради тебя пойду к нему, в конце концов, он обязан помочь единственной родной дочери.

Тата накрасила губы яркой помадой и стала похожа на маркитантку времен Первой мировой войны. Кидая в косметичку скорую помощь для красоты, она даже напевала, потом загасила сигарету и застегнула на все пуговицы облегающий жакет. Сабрина наблюдала за ней, взявшись за голову руками, нет, для маразма мама молода, но кажется, она с ним родилась.

– Не позорься, – сделала последнюю попытку дочь. – Деньги я достала, долг отдала.

– Кто занял? – изумленно спросила Тата.

– Не занял, а дал на неопределенный срок.

– Ну, кто, кто?

– Дубенич.

– Юрка?! – Накрашенные глаза мамы стали круглыми и… глупыми. – Я просила, мне он не дал…

– Тебе никто не даст.

А у Таты полным ходом шли свои мысли, целый состав мыслей, она даже прищурилась, пропуская их через себя.

– На неопределенный срок… Значит, можно не возвращать…

– Даже не думай! – подскочила Сабрина, угрожающе погрозив матери пальцем. – Мы продадим дом, купим жилье поскромней, раздадим долги…

Нет, обе разговаривали не в партнера: Сабрина свою линию гнула, Тату интересовали лишь собственные линии:

– А с какого перепугу этот жмот расщедрился? Он же за два рубля удавится на первой перекладине. Не-а, не верю, будто Юрка дал бешеную сумму… бессрочно… А сколько процентов загнул?

– Нисколько! Услышь меня, мама!

– Странно, странно… Я поехала к Шатунову. Деньги нам пригодятся.

Сабрина ощутила себя абсолютно беспомощной, она опустилась на стул и всхлипнула.

Не раз было стыдно за мать! Сначала она перестала приводить сокурсников, потому что мама принимала самое активное участие в посиделках, бегала и прыгала, как козочка. Ребята восхищались, мол, какая у тебя мать молодая, энергичная, живая, а было стыдно. Сабрина улавливала неискренность в восторгах, ей казалось, все ее стыд заметили и пытаются нивелировать неловкость. Перестала приводить друзей, потому что Тата кокетничала и заигрывала с парнями. Позже заметила, что и мамины друзья относятся к ней снисходительно, посмеиваются и подтрунивают, а она не замечает.

– С меня довольно, – произнесла Сабрина.

Она взбежала наверх, в своей комнате нашла трубку и, выдохнув, одновременно сказав себе мысленно: «Будь что будет», – набрала номер. Он ответил сразу, будто только и ждал ее звонка.

– Я согласна, Юрий Александрович.

– Сабрина… – По голосу – так он на седьмом небе, а она стояла на земле, кажется, взмыть к облакам ей не светило. – Сегодня же приезжай… сейчас… ко мне в офис, потом… потом… Сабрина!

– Я только соберу вещи…

– К черту вещи! Бери такси и приезжай без чемоданов. Ты не пожалеешь. Никогда не пожалеешь.

Вот так просто заканчиваются все проблемы.

Итак, подозреваемые есть: Белик и брат мужа. Кричать «ура» рановато, так как ни один из них НЕ БЫЛ на вечере, когда провожали Пашку в мнимую Англию. Однако никто не отменял шпионаж. Шпиона следует искать среди преданных людей, мотив-то все равно у этих двоих. Неплохо бы к мотивам приобщить улики, но где их взять? Люди такого уровня весьма осторожны.

Поднимаясь по лестнице, Марин с жалостью поглядывал на шефа: видок у того – Бог заплакал бы, если б увидел.

– Вы кто? – Голос за дверью был пожилым, женским, прокуренным, у курящих людей он приобретает особый тембр.

– Я друг Ксении, – сказал Шатунов. – Возможно, она вам говорила обо мне, я Шатунов Леонид Федорович…

– Леонид… Ленька, что ли?

– Да, да, да! – оживился тот. – Ленька.

Щелкнули замки, распахнулась дверь. Статная старуха с узким лицом сначала изучила въедливыми глазами обоих мужчин с головы до ног, только после этого пригласила:

– Проходите.

С замирающим сердцем Шатунов переступил порог, осмотрелся в комнате, отметив: ничего не изменилось. Ну, обои другие, занавески другие, кстати, успевшие состариться, а остальное… Та же кровать, на которой он и Ксения провели свою первую ночь, до сих пор перехватывало горло от воспоминаний. Тот же чернильный прибор на столе, можно сказать, антиквариат, наверняка уже никто не помнит, как макалось перо в чернильницу и потом царапало бумагу, оставляя чернильный след. Тот же сервант, правда, потускнел. А посуда в нем не менялась, особенно запомнились рыбки на хвостиках с открытыми ртами – это рюмки и большая рыба – графин…

– Что вас привело ко мне? – спросила хозяйка.

– А с кем мы имеем честь говорить? – осведомился Марин, удивив Шатунова галантностью.

– Лариса Родионовна, тетя Ксюши по отцовской линии, – представилась она. – Родная. Присаживайтесь.

– Я ищу убийц, – поставил ее в известность Шатунов. – Точнее, этот молодой человек ищет по моему заданию. Его зовут Дмитрий. Я бывал здесь… с Ксенией…

– Знаю. Я все про вас знаю, в отличие от ее родителей, царство им небесное. Один за другим ушли за последний год.

Парня не устраивал диалог в траурном ключе, от которого пользы ноль, он позволил себе навязать свою тему:

– Извините, можно спросить? Последнее время вы не слышали от племянницы о неприятностях? Может, у нее возник конфликт…

– Конфликты у Ксюши всю жизнь были, но почему-то в нее не стреляли, – резонно заметила тетя.

– Значит, ее ничто не беспокоило?

– Ну, бывало. Когда она приезжала ко мне нервная, я не отпускала ее в таком состоянии и добивалась, чтоб рассказала, почему нервничает. Так узнала о Леве, о вас, Леонид. Я же и прикрывала ее. Это с моей помощью ваши встречи были частыми, мне приходилось умирать через день, а здоровьем бог не обидел. Когда же Ксюша уехала вынашивать и рожать Павлика, я держала ее в курсе здешних настроений. Остроумно было придумано, правда? Никому в голову не пришло, да и не могло прийти, что она уехала родить ребенка.

Да, по мнению Марина, тетка производила впечатление ведьмы, которая знает про человека всю подноготную и обмануть ее невозможно. Она достала из портсигара сигарету, он мягко забрал у нее зажигалку и поднес огонек. Старуха не поблагодарила и, наверное, правильно, молодые ей обязаны оказывать услуги.

– И последнее время у нее был завышен градус, я пристала с расспросами. Ксюша сказала, что нашла ответ на давний вопрос, который опасен сегодня, осталось совсем немного – заручиться поддержкой высших лиц. Ксения сожалела, что все открылось только теперь…