Седьмое правило академии Левендалль

На этот вопрос я получила ответ почти мгновенно. Откуда-то из глубины здания донесся бой старинных часов. Ровно шесть раз пробили молоточки, гулко отдаваясь эхом от стен

— я считала. Вслед за часами раздался голос, звучавший, казалось, отовсюду:

— Барышни, просыпаемся! Просыпаемся, барышни! Время вставать, чтобы не опоздать на занятия!

Я даже вздрогнула от неожиданности, а потом рассмеялась тихонько. Да уж, действительно надежный будильник! С таким никуда не проспишь, как с колоколами на матины.

Соседку ждать я не стану. Тем более, она, наверное, и завтракать пойдет в бистро. Приняв это решение, я подхватила учебник, ключи, и выскочила из комнаты в коридор.

Спустилась на первый этаж и наткнулась на удивленную госпожу Перетти.

— Уже? Так быстро? Камли, вы меня удивили!

— В приюте мы раньше просыпались, — весело ответила я. — Привычка остается на всю жизнь!

— Тогда хорошего вам дня, Камли, — улыбнулась женщина. — Бегите завтракать!

В столовой на завтрак были чудесно подрумяненные булочки, которые я намазала маслом и с аппетитом съела под душистый кофий, в который бросила кусочек сахару и полила сливками. А потом уже на выходе, вдохнув чистый и свежий воздух раннего утра, попросила путеводитель отвести меня к аудитории номер одиннадцать.

Правда, забыла предупредить браслет о необходимости обходить башенную площадь, и в один прекрасный момент я вырулила прямиком к Серой башне. В глазах потемнело при виде этого высоченного, стрелой уходящего в небо каменного столпа, а в голове снова зашумели голоса. Они шелестели, стелились травой, словно подлизываясь, звали, просили, умоляли…

Шарахнувшись в сторону, я остановилась у остова скамейки и поднесла браслет к губам, прошептала:

— Аудитория номер одиннадцать, но не приближаться к башне!

Розовая стрелка мигнула, растерянная, но послушно развернулась на пол-оборота и повела меня окольным путем.

У неприметного двухэтажного здания из красного кирпича путеводитель начал меркнуть, а перед тем, как погаснуть, высветил цифры, сложившиеся в «6.45». Время, догадалась я и обрадовалась. Отлично, я не опоздала! Студенты моего курса уже вовсю заходили через тяжелую дверь внутрь, и я поспешила за ними.

Одинаковые костюмы, одинаковые юбки с блузками — и только прически девиц разнились. Я словно оказалась в родном приюте, где всех одевали в форму не для того, чтобы показать равность, а потому, что другой одежды не было. И это слегка подбодрило меня. В конце концов, я одна из этих молодых людей теперь. Я студентка, и буду учиться вместе с ними еще несколько лет! Нужно постараться подружиться со всеми — ведь дружба позволяет преодолевать трудности и не падать духом.

— Нина! — радостно позвала я, приметив соседку в окружении еще нескольких девушек. Подошла быстрым шагом. В коридоре, где все ожидали возле двери с латунным номерком «11», было тесно и шумно. А Нина не слишком обрадовалась, увидев меня. Но улыбнулась одними губами, ответила:

— Здравствуй, Адриана.

— А я вот. Ты завтракала в бистро?

— Нет, тут есть маленькая кофейня, куда мы с подругами будем ходить завтракать, правда, девочки? — она говорила так, будто извинялась перед ними за мое вторжение в разговор. А потом вытянула шею, словно увидев кого — то в конце коридора, и помахала рукой:

Нелли! Подожди, мы сейчас подойдем!

Стайка девушек быстро удалилась в конец коридора к другой подружке, оставив меня одну. Со вздохом я прислонилась к стене спиной, но тут же выпрямилась, вспомнив наставления сестры Каллен. Неприлично юной девице валиться на стену! Снова вздохнула. Конечно, они тут все девушки столичные, все друг с другом знакомы… Подружиться с ними будет непросто…

— Что же, Адриана Камли! Не желает с тобой соседка общаться?

Насмешливый голос над ухом заставил вздрогнуть. Я разве что не подпрыгнула, резко обернувшись, и укоризненно протянула:

— Ва-альтер! Разве позволено так пугать людей?!

— Прости, не хотел! — он склонил голову, признавая свою вину, но улыбку с губ не стер.

— Ховански всего лишь виконтесса, дочь мелкого виконта с окраины королевства, но дружит только с княжнами и графинями. Не жалей, не стоит.

— Я не жалею, — вздернула нос. Будет тут этот Стриц мне говорить, что я делаю, а что не делаю! — Просто хочу со всеми дружить вне зависимости от титула и богатства семьи.

— У тебя не получится, — рассмеялся он. — Все эти девицы будут сами по себе, а ты, Адриана, сама по себе. Я слишком хорошо знаю свет.

— Тогда что же ты тут делаешь со мной? — я подпустила в тон чуточку ехидцы. — Шел бы с ними, или вон с теми джентльменами, у которых весьма напыщенный вид!

— О, уверяю тебя, они не будут мне рады и, скорее всего, сделают точно так же, как и с тобой.

— Уйдут?

— Верно.

— Почему же?

Вальтер усмехнулся себе под нос и уже открыл рот, чтобы ответить, но тут дверь в аудиторию распахнулась, и я увидела весьма симпатичного молодого мужчину лет тридцати приятной и ухоженной наружности — в светлом сюртуке, из-под которого выглядывало тщательно накрахмаленное жабо рубашки, в зауженных брюках и щегольских лакированных ботинках. У мужчины были светлые буйные кудри, яркие карие глаза и неожиданное пенсне на тонком длинном носу.

Улыбнувшись и обведя взглядом студентов, преподаватель провозгласил:

— Господа, прошу вас, проходите! Займемся самой увлекательной наукой в мире — историей магии!

Гуртом мы зашли в аудиторию, которая оказалась большой, с высокими потолками и столами, размещенными полукругом. Я заметила, что Нина с подружками устроилась подальше от стола профессора, повыше на задних столах. И вообще, студенты расселись

очень примечательно. Группка девиц, группка парней, Ирис с двумя девушками и пятью молодыми людьми весьма демократичной внешности, среди которых был и подмигнувший мне Остин… А я села прямо за первый стол, чтобы все видеть и слышать. Вальтер не преминул плюхнуться рядом.

Я отозвалась уже сердито:

— Почему ты не сядешь возле вон той особы, которая как раз собрала вокруг очевидных не-джентльменов и не-леди?

— Ирис Белозерская? — усмехнулся Вальтер. — Нет, благодарю покорно, либералы не входят в круг моих друзей.

— Политика — самый мерзкий критерий деления людей на друзей и врагов, — отрезала я.

— Ты просто пока не разобралась. Но я в тебя верю, маленькая провинциальная девочка.

Глянув на него возмущенно, я положила перед собой учебник и выдохнула. Посмотрела на преподавателя, который освежил черную доску влажной тряпкой и, прицелившись мелом, размашисто написал на гладкой поверхности: «Чечилио Манчини». Обернувшись к нам, изобразил легкий поклон, показавшийся мне верхом элегантности, и прокомментировал:

— Это я, ваш покорный слуга. Родом с Идирийского полуострова, я уже десять лет преподаю историю магии и геральдику. Заслужить хорошие оценки по моему предмету можно очень просто. Достаточно иметь нюх, любить копаться в пыльных архивах и не бояться любых, даже самых сумасшедших теорий.

Как интересно! Я даже вперед подалась, чтобы не пропустить ни одного слова профессора. Обожаю книги, архивы, письма! Закопалась бы в них на весь день и читала бы, читала, читала! Ведь архивы — это прошлое, которое до нас любезно донесли, записали, сохранили. Прочтешь письмо или деловую записку и представляешь человека, который писал, человека, которому писали, ту эпоху, время, город, и бархат полога над головой.