Седьмой гном

– Что-то пропало?

– На первый взгляд ничего, – влез Щербинин. – Я бывал у Амалии Яновны время от времени. Давненько уже, правда. Последнее время она отдалилась от общества…

– В общем, я не вижу каких-то особых причин, чтобы заниматься этим делом. Налицо отсутствие состава преступления. Вы, как родственник, имеете право оспорить данное решение, но повторюсь, что…

– Ерохин, – Макар откинулся на спинку стула и воззрился на следователя. – Вы в курсе, что в полете переобуваться очень неудобно?

– Не понял, – щеки следователя покраснели.

– Ну вот же, – Макар ткнул пальцем в фотографии. – Перевернуто все.

– Так может, действительно, лекарство искала? – помрачнел следователь.

– Не нашла и присела за стол, чтобы помереть от огорчения? – Макар встал и подошел к окну. Картинка в его голове никак не хотела складываться. Казалось бы, вот он шанс – решить все сию же минуту и укатить обратно через пару дней. Но что, если Горецкой действительно помогли? Напугали до смерти, а потом переворошили квартиру в поисках… чего? – Чердынцев попробовал открыть форточку, но пазы ее были плотно утоплены в краске, и он сгоряча заметил: – Кто вам ремонт делал? Руки бы ему оторвать вместе с головой. Это ж душегубка какая-то!

– Ага! – подтвердил Ерохин. – Все жалуются!

– Вот и я буду жаловаться, – посуровел Макар. – Хотелось бы увидеть всю картину целиком, прежде чем делать выводы.

– Вы про что?

– Про ситуацию с Горецкой, черт возьми! Домработницу вы уже допросили? Давно она у нее работала?

– Несколько месяцев, кажется. Ищем, – без особой уверенности сказал следователь.

– Что ищете? – не понял Макар.

– Домработницу. Пока выяснили, кто она… То да се.

– То да се?! Так, может, она старушку-то и прикончила? Много ли надо девяностолетней женщине?

– Подтверждаю! – поддакнул Щербинин.

– Кто она? – Макар облокотился ладонями на стол и навис над Ерохиным.

– Вы же сами хотели поскорее со всем этим покончить, – глянул на него исподлобья следователь.

– Хотел. Теперь перехотел, – упрямо заявил Макар. – Пока не выясню, что произошло, не отстану. Это понятно?

– Тогда вам придется в прокуратуру идти, – сказал Ерохин, складывая фото в папку.

– Она у вас, случайно, не в этом же здании?

– Ага, – улыбнулся он. – Только вход с другой стороны. И там сейчас ремонт. В областную надо ехать. А смысл? Какие у нас основания?

– У вас, может, и нет, а у меня есть. Мне, знаете ли, совесть спать спокойно не даст, если я все на самотек пущу. Короче, я ведь могу поговорить с этой домработницей?

– Да, – замешкавшись, сказал следователь. – Когда найдете… Но мне кажется, что…

– Уж поверьте, найду! И она мне расскажет, что такого интересного было у старушки. И что лично она делала у нее ночью. Господин Вершинин, вы ведь проводите меня в квартиру Амалии Яновны?

– Разумеется, Макар Дмитриевич! Ключи у соседки. Пойдемте.

Они направились к выходу и, уже открыв дверь, Чердынцев обернулся:

– Совсем забыл спросить – как зовут эту святую женщину, которую вы почему-то найти не можете?

– Жданова Серафима.

– Как? – переспросил Макар. – Серафима? Редкое имя…

Глава 8 Серафима

Половицы тихо поскрипывали под ее ногами, а перила холодили ладонь. Сима осторожно спускалась вниз, поглядывая на покрытые морозными узорами окна, и старательно успокаивала издерганные за ночь нервы. Утренний свет струился, преломляясь на узорчатых половичках, скользил по стенам из просмоленного деревянного бруса, простой мебели и висящих на гвоздиках пейзажах.

Ночью, уложив Илью, Сима первым делом заглянула в кухонный шкаф, и только убедившись в наличии хоть каких-то припасов, смогла заставить себя вернуться в спальню. На обстановку она даже не смотрела, оглушенная и прибитая случившимся.

Дача оказалась совсем небольшой – верхняя комната, кухня-гостиная и пристроенный туалет. Несмотря на то, что здесь давно никто не жил, дом словно ждал гостей и готовился к их приходу. Сима чувствовала странное покалывание, будто вновь оказалась на своем первом новогоднем утреннике, и от того, как она расскажет стишок, зависело настроение Деда Мороза и размер подарка.

В это декабрьское утро ей вдруг так захотелось настоящего человеческого тепла, что перехватило горло. Возможно ли, что она сможет жить как прежде? Неужели придется и дальше убегать и прятаться? Сима поежилась и тяжело вздохнула. Господи, она ведь даже не знала, кто виновник ее бед…

Она бы разожгла печку, рядом с которой лежало несколько сухих поленьев, но тогда из трубы пойдет дым, а значит, он привлечет внимание. Вдруг кто-то захочет посмотреть на новых жильцов? И что она скажет в свою защиту, как оправдает свое присутствие в чужом доме? Врать Сима совершенно не умела. И Амалия Яновна сразу же раскусила ее как сухую сушку, прожевала и проглотила. А вот Серафима так и не поняла ничего про старуху. Ни-че-го… И все равно продолжала верить и жалеть ее.

Край холщовой скатерти легонько шевелился от сквозняка. Сима подошла к двери и провела ладонью по краю – поддувает. В мятущемся мозгу пробежала мысль о тюремной камере. Бросило в холод – нет ничего страшнее расставания с ребенком! Невозможно даже думать об этом спокойно – живот моментально скручивает в болезненном спазме.

Телефон Сима выключила сразу, как только они добрались до вокзала. Она никому не звонила, даже Валечке. Ну что бы она ей сказала? Что ни в чем не виновата, и что соседка видела ее в окно и наверняка подумала, что Серафима что-то натворила? Замкнутый круг…

Может надо было остаться и вызвать полицию, но тогда бы она нарушила приказ Амалии Яновны. Хотя что теперь говорить о ее приказах – нет больше старой актрисы. И не докажешь, что не ты приложила руку к ее смерти.

Сима подошла к электрической плитке и смахнула с нее пыль. Вытянув шнур, вставила в розетку, молясь, чтобы все работало. Когда в воздухе запахло горелым, она достала кастрюльку и огляделась в поисках крана, но увидела лишь прикрученный к стене умывальник.

«Ладно, надо просто собраться и хорошенько подумать… Вероятно, где-то рядом должна быть колонка…»

Накинув на голову капюшон, Сима сняла с полки жестяной бидон и подошла к двери. Ключ, лежавший в кармане, нагрелся от ее пальцев. Вставив его в замочную скважину, Сима провернула его и плечом толкнула дверь. Дверь поддалась с трудом – за ночь насыпало снега. Протиснувшись сквозь образовавшуюся щель, Серафима, нагнув голову, кинулась к калитке, утопая по голень в сугробе. Все же им очень повезло сразу найти дом, а не блуждать по поселку впотьмах. Но Горецкая очень хорошо объяснила, как добраться до старой дачи, хотя было бы лучше, если бы она объяснила, зачем вообще это нужно…