Седьмой гном

Сима подумала, что если она попробует занять это место, то хуже не будет. За спрос ведь денег не берут, а значит, если откажут, то и обижаться не на что. Не откладывая дело в долгий ящик, она решительно направилась в сторону кабинета, чтобы узнать подробности и предложить свою кандидатуру.

Вопрос решился быстро. После проверки паспорта Симы и заполнения нескольких анкет, а так же после участия ее куратора, Симе было велено дожидаться согласия самой Горецкой, о чем ее в дальнейшем должны были известить.

Думала ли она о том, что встреча с "женщиной с афиши" станет еще одним крутым поворотом в ее судьбе, Сима вряд ли могла теперь вспомнить. Просто ей очень была нужна такая работа, которая бы позволяла больше времени проводить с сыном. А перечень требований, которые выставляла Горецкая, был вовсе даже не утомителен.

– Полы протереть, суп сварить, постирать, погладить и сходить в магазин, – зачитала женщина с биржи. – Сможешь?

– А чего тут мочь? – пожала плечами Серафима.

Женщина скривила лицо в гримасе, которая, видимо, должна была изобразить скепсис.

– Вот адрес, – она протянула визитку. – Пробный день бесплатный, если что… Но я даже не советую к ней идти. Взбалмошная и злая она, эта Амалия Яновна, даром что культурный человек. Не знаю, в ее возрасте можно уже как-то и о душе подумать… Давай, мы тебе что-нибудь другое попробуем подобрать?

– А что? – вздохнула Сима.

Женщина потыкала кнопки на клавиатуре.

– Ну да, пока предложить тебе нечего. Только торговля. Ты же у нас будущий педагог? Как диплом получишь, приходи. В школах текучка, постоянно кто-то требуется.

– Я тогда пойду пока к Горецкой? – спросила Сима, поглядывая на висящие на стене часы. Совсем скоро нужно было забирать Илью.

– Да, сходи. Может, она тебе сразу скажет, чтобы ты завтра не появлялась. – Заметив удивленный взгляд Симы, женщина усмехнулась. – А то! Эта мадам прям звезда Большого театра. Так что, не обольщайся…

В тот день Сима сразу же нашла дом, в котором жила Горецкая. Да, собственно, что его было искать – столетнее здание из красного кирпича с полукруглой сквозной аркой стояло неподалеку от театра и было построено, видимо, с ним в одно время.

Вокруг уже вовсю цвел май – небо было синее-синее, аромат свежей зелени щекотал нос и радовал глаз, а намытые еще к Пасхе стекла бликовали, разбрасывая солнечных зайчиков. Сима вдруг вспомнила, как одна из сокурсниц как-то сказала, что ни за что не выйдет замуж в мае, потому что это значило бы маяться всю жизнь. Потом Серафима не раз еще вспомнит это выражение в связи с Горецкой, будет злиться на себя за поспешность в принятии решения, но при этом не сможет разорвать этот круг. Или не захочет, тут уж с какой стороны посмотреть. Будто кто-то свыше заложил в ее голову мысль об этой работе, а затем направил ее ноги в сторону жилища старой актрисы.

Дом, в котором жила Сима, был обычной блочной пятиэтажкой, и сейчас, замерев перед входом в затемненную арку, Серафима представляла, какие, должно быть, высокие потолки в квартире Горецкой. Бабуля часто сокрушалась, что современные здания больше похожи на коробки из-под обуви, а Серафима пожимала плечами – все так живут, во дворцах обретаются лишь короли. При этом, изредка бывая у кого-нибудь в гостях, она первым делом задирала голову, сравнивая высоту потолочных плит будто заправский строитель или архитектор.

В центре Добринска подобных старинных зданий было всего три, и в двух из них сейчас располагались администрация, городской суд и горотдел полиции. Пока Симе не доводилось бывать ни в одном из них, да и стремления попасть туда у нее, разумеется, не было.

Повертев в руках клочок бумаги с адресом, она повторила про себя номер квартиры и имя хозяйки, прикидывая, как к ней лучше всего обратиться: не будет ли Амалия Яновна звучать слишком фамильярно, а госпожа Горецкая глупо. Товарищ Горецкая – отмела сразу, а других вариантов просто не нашла.

Сима решительно прошла сквозь арку, прислушиваясь к эху собственных шагов, дробью отлетавшего от прохладных темных стен. Оказавшись в тихом внутреннем дворике, заросшем по периметру кустами шиповника, она огляделась. В доме было всего два подъезда. Сима подошла к первому и, увидев панель домофона, набрала нужный номер. Мелодичный звонок успел прозвучать четыре раза, прежде чем раздался щелчок и резкий голос настороженно спросил:

– Кто?

– Здравствуйте, Амалия Яновна, – от внезапного волнения у Симы перехватило дыхание, и потому ответ прозвучал совсем неразборчиво.

– Кто? – в голосе собеседницы появились нотки раздражения.

– Меня зовут Серафима Жданова. Мне в службе по трудоустройству сказали, что… – торопливо начала Сима.

– Я же сказала, что мне ничего не нужно! – проскрипело в ответ.

– Пожалуйста… Может быть вы подумаете? Мне бы очень хотелось работать у вас…

– Отойдите от двери! – приказал голос.

– Что? – вздрогнула Сима.

– Отойдите от двери.

Серафима отступила и, подумав, вышла на разогретый солнцем участок асфальта перед подъездом. Приложив ко лбу ладонь, подняла голову. В одном из окон второго этажа дрогнула портьера, но Сима не успела разглядеть того, кто скрывался за ней. Помаячив внизу пару минут, она вновь подошла к двери и нажала вызов. Вероятно, Горецкая могла расценить ее поступок как наглость, но… «Боже мой! – подумала Сима, – Что я делаю? Кажется, жду, когда меня просто пошлют по известному в широких кругах адресу…»

– Что? – будто издеваясь, спросил ее уже знакомый голос.

– Амалия Яновна, не могли бы вы меня выслушать, – кашлянув, сказала Сима. – У меня есть только час, и возможно, я бы успела что-то сделать для вас за это время. Не знаю – сходить в магазин, или, может, пропылесосить квартиру… Раз уж я здесь, то позвольте… – она запнулась, не зная, что еще сказать. Ее собеседница тоже молчала. Возможно, прикидывала, а не воровка ли пришла к ней в дом, а может, вообще отключилась, оставив Симу договариваться с бездушным домофоном. Серафима потопталась на месте и, уже не рассчитывая на ответ, развернулась, чтобы убраться восвояси. Именно в эту минуту раздался писк открываемой двери.

Серафима вошла в подъезд и узрела облицованный бежево-розовой матовой плиткой пол, ряд аккуратных почтовых ящиков на стене и деревянную кадку со здоровенным фикусом у зарешеченного подъездного окна. По обе стороны от широкой лестницы находились две двери. Рядом с одной из квартир стоял огромный кованый сундук.

«Картошку, что ли, в нем хранят?» – удивилась Сима.

Стояла такая тишина, что ей стало не по себе. Заходя в свой подъезд, Сима могла моментально определить, что соседи варят на обед, какой сериал смотрят и у кого из детей выходит двойка за четверть. Здесь же было слышно только жужжание мухи, попавшей между оконными рамами.