Седрик – наш Король!

Известно, что нередко магические рода прерывались или были на грани исчезновения из-за невозможности волшебниц вынашивать более двух детей. Играли роль отложенные проклятия, отравления, сглазы, наёмники-малефики и прочие неприятности, отсюда и загадочные смерти многих старых магов от «драконьей оспы» или прочей ерунды.

Ничего не поделать, всё это сопровождало аристо на пути их «величия» и богатства. Другие волшебники всего-навсего таким нехитрым способом убирали конкурентов в тех или иных сферах влияния. Малфои, к примеру, вообще смогли зачать только одного ребёнка, хотя, по слухам, довольно долго пытались решить данную проблему. Без толку.

«И поделом им», — думала Молли.

В Магической Британии Уизли — единственная семья, имевшая на данный момент более трёх детей. По крайней мере, единственная из Священных Двадцати Восьми. И одна из немногих, кого считали «предателями крови». Нелепый ярлык. Устаревшие предрассудки тех, кто зовёт себя аристократами и воротит нос от маглорождённых, маглов и полукровок. Поттеров, вон, тоже втихую за их спинами называли «предателями крови», вот только в глаза такое никто сказать не смел, ибо было чревато последствиями.

Ей было наплевать, как там их называют и что думают. Маг ты, магл или полукровка. Да хоть полулошадь! Это всё неважно. Главное, что ты и твоя семья живы, здоровы и счастливы. Вот, что действительно важно.

Что же до денег… богатыми людьми являются не те, кто открыто показывают деньги и демонстративно покупают роскошные вещи, а те, кто не тратит свои средства на ненужную чушь и вводит в заблуждение наивных «богачей» простенькими поношенными одеждами, коряво и нелепо выстроенным домиком и слухами о «бедности».

Уизли не имели экономико-политического влияния на Магическую Британию, и именно поэтому их не трогали. Ну, ещё из-за наличия протекции Дамблдора. Но это вовсе не значило, что они не имели сбережений. Всё же бедные люди не смогли бы себе позволить путешествовать по Египту и другим странам на летних каникулах, причём всей семьёй.

Молли Уизли была матерью семерых детей и гордилась этим. А как иначе? Шесть прекрасных мальчиков и одна замечательная девочка. Все красивые, умнички, талантливые — каждый в своём, а главное — цепкие по жизни, ведь по-другому в больших семьях нельзя…

Раскрылась дверь.

— Можете зайти, — отвлёк от раздумий голос Помфри.

— Спасибо, Поппи, — тепло улыбнулась Молли и зашла в Больничное крыло.

Она давно здесь не была, но не сказать, что обстановка за её отсутствие сильно поменялась. Интерьер и даже положение коек всё то же. Однако Молли помнила его, как обитель света, что проникал сквозь высокие арочные окна с витражами. Сейчас же, когда пробило полночь, Больничное крыло Хогвартса представляло собой тихое и умиротворённое место. Тусклое освещение от настенных светильников бросало мягкие тени на паркетный пол и аккуратно застеленные постели. Шторы у больничных коек зашелестели, когда Молли торопливо прошла мимо них.

— Рончик, — едва сдержала слёзы она, глядя на забинтованную голову её родного сыночка.

Вечером после турнира ей сообщили, что Рон сильно ударился головой об стену. Бедный малыш. Молли очень переживала за его самочувствие, ведь черепно-мозговые травмы чрезвычайно трудно лечатся магией. Если бы это было что-то вроде перелома руки или ушиба, то её бы не оповещали, скорее всего, она бы узнала об этом постфактум, в конце года за семейным обедом.

Потому она успела хорошенько понервничать и надумать всякого.

— Как он? Приходил в себя? — дрогнувшим голосом спросила Молли и села рядом с его постелью.

— Пока нет. У него серьёзное сотрясение. Однако не переживай, Молли, — тепло сказала Помфри, — его жизни ничего не угрожает. Да, предстоит реабилитация и постельный режим в течение нескольких дней, но с ним всё будет в порядке.

— Хвала Мерлину, — тихо произнесла Молли и мягко обхватила руку сына ладонями. — Как так вышло? Он упал? Или, может быть, на него напали?

— Неизвестно, — пожала плечами Поппи. — Директорский феникс доставил его в Больничное крыло. О подробностях мне неведомо.

— Понимаю.

От Рона послышался хриплый стон. В тусклом свете его лицо поморщилось.

— Ронни, — Молли покрепче обхватила руку сына и с надеждой уставилась на него.

Дрожащие веки сына раскрылись. Долгое время от него не доносилось ни звука, лишь глаза осторожно обследовали окружение.

— Рончик, всё в порядке. Я здесь.

— Где я? — прохрипел Рон.

— Ты в Больничном крыле, — ответила Молли. — Тебе придется полежать здесь несколько дней. Но не переживай, мадам Помфри скоро поставит тебя на ноги.

— Ага… а… — взгляд Рона скользнул по своей руке, зажатой ладонями матери. Потом с некоторым удивлением вперился в Молли: — Эм… извиняюсь… а вы кто?

Сердце Молли, казалось, оборвалось, устремившись в пропасть. Но справившись с волнением, она вскоре пришла к определенным выводам. Встала со стула, уперев руки в бока, и сменила добродушный тон, полный заботы и опеки, на командирский и отчитывающий.

— Рональд Билиус Уизли! Это очень несмешная шутка. Ты меня напугал. Нельзя так со своей матерью. Это Фред с Джорджем на тебя так повлияли? Нашёл, с кого брать пример…

С каждым произнесённым словом надежды Молли всё таяли. Рон никогда не был хорошим актёром, он не мог столь убедительно играть, что утратил память. А его теперешний вид, полный растерянности и даже тайного страха, явно говорил, что дела обстоят скверно.

— Вы… моя мама, да? — не очень уверенно спросил Рон.

К горлу Молли подступил тяжёлый ком, а глаза заслезились:

— Ронни…

Она перевела взгляд на Помфри, но та была растеряна не меньше миссис Уизли и споро достала палочку, чтобы более тщательно и надёжно диагностировать состояние Рона.

Увидев концентратор, нацеленный ему в лицо, Рон сухо сглотнул:

— Что вы будете делать?

— Просто осмотр, мистер Уизли. Лежите спокойно, — ответила Помфри. — Вполне возможно, что в результате сотрясения вы потеряли память, и я должна выяснить точную причину, а заодно убедиться, что вы не врёте.