Секрет королевы Маргарет

– Нет.

– Вот и я нет.

– Но Вы продолжали о ней заботиться. – И я, по-прежнему ревнуя, перечислила то, что недавно перебирала в мозгу.

Сэр Филипп покачал головой и снял наконец запачканный моими соплями и слезами плащ.

– Я не хотел, чтобы Вы устроили скандал возле покоев короля. Не хотел новых пересудов: их и так слишком много во дворце. А про лошадь и город я уже говорил: я всегда стараюсь уберечь то, что принадлежит королю.

За последнюю фразу мне захотелось его ударить. Хорошенько так. По лицу. И посмотреть, как на белой гладко выбритой коже отпечатается моя пятерня. Но я решила действовать хитрее.

– Может быть, таким образом Вы хотели попросить прощения?

Он промолчал – пришлось срочно менять тему для разговора.

– Значит, при королеве Элизабет всё же были другие фаворитки? Пусть немного и всего на пару ночей, но ни одна из них не понесла.

– К чему Вы клоните?

– Король бесплоден. Я точно в этом...

Сэр Филипп зажал мне рот рукой и впервые с начала нашего разговора огляделся по сторонам.

– С ума сошли? За такие разговоры он переломает Вам не только рёбра.

– Это не просто разговоры, а факты! – Я стряхнула его ладонь и вскинула подбородок. – Подумайте сами. Две законные жены, официальная фаворитка, три мимолётные любовницы – и ни одна не забеременела.

Тучи на небе стали чуть светлее. За окном зазвонили колокола. Сэр Филипп молча накинул на плечи плащ. Я кинулась очищать накидку его же платком, но он остановил меня и забрал платок обратно.

– В час вечерней молитвы о таком лучше не говорить. Идите к себе, иначе Вас хватятся. Сегодня и без того Вас ждёт не лучший вечер.

Я выдавила скупую улыбку.

– Мне жаль, что Маргарет Мейлор так поступила с Вами. Но жизнь её проучила. Нам всегда возвращается всё то плохое, что мы причинили другим, и она тоже понесла наказание. Мало кто из придворных её принял, казнили её брата, да с королём она была не слишком-то счастлива. Он бил её и, наверняка, насиловал. Может, и молилась она часами не потому, что просила у Господа ребёнка, а потому, что хотела вымолить прощение за Вас. – Сэр Филипп с удивлением взглянул на меня. Его руки замерли возле тесёмок у капюшона накидки. – Жаль, я вселилась в её тело только полгода назад. Будь я на её месте раньше, я бы выбрала Вас, а не короля.

Глава 21

– Ваше Величество! – Запыхавшаяся Нэн застыла в паре метров от нас. Лицо у неё раскраснелось, белый чепец съехал набок, отчего несколько русых прядей выбилось и упало на лоб и лицо. – Король ищет Вас по всему дворцу и срочно требует к себе.

«Наверняка, уже рвёт и мечет!» – набрав полную грудь воздуха, я изогнула губы в улыбке. Сэр Филипп смотрел на меня во все глаза. В его взгляде впервые с нашего знакомства я разглядела страх. Тот же страх, что сейчас бежал по моим венам.

– Найдите Розу, – шепнула я, – и приведите её во дворец целой и невредимой.

Он склонил голову и ушёл в тень. Наш разговор оборвался на полуслове, и оставалось загадкой, слышала ли что-то из него Нэн. Приподняв юбки, я зашагала вслед за ней по длинному коридору. На стенах уже горели зажжённые факелы. Я не торопилась, шла медленно и грациозно, словно по подиуму, и как тогда, в свой самый первый день, рассматривала широкие красочные гобелены на стенах. Нэн часто оглядывалась и, по-видимому, сильно волновалась, но подогнать меня ей не хватало духу. Колокола за окном отзвенели, час вечерней молитвы близился к концу, а я всё шла и шла, чувствуя под собой каждую выбоину и щель в полу.

Нэн привела меня к кабинету короля. Я расправила плечи и хорошенько одёрнула платье. Какая ирония! Снова здесь. Если бы я не была напугана, то, наверняка, бы рассмеялась. В тот раз, когда в шкатулке лежала голова Лэндона, Леонард чуть не придушил меня. Интересно, что он предпримет сегодня?

Едва завидев меня, стражники расступились в стороны. В глаза не смотрел ни один, зато все, как по команде, косились на противоположную стену. Я мысленно обозвала их трусами. Трусами, не имеющими собственного мнения, и сама открыла двери в кабинет.

Леонард метался по комнате, точно загнанный в клетку зверь. К ужину он успел переодеться в парадную золотисто-чёрную тунику, подпоясанную на талии широким ремнём, ярко-оранжевые шоссы* и длинные чёрные туфли с загнутыми к верху носами. Высокая корона, большой нагрудный крест – всё было подобрано до мелочей, и только бегающие глаза да перекошенный от гнева рот портили его дюже изысканный вид. Застыв у дверей, я склонилась в глубоком реверансе. Самом низком, на который только была способна.

– Ты уже знаешь?

– Знаю…

Он не приблизился, я тоже продолжила стоять у дверей, мечтая выйти за них, как можно скорее. За последние полгода в кабинете короля ничего не поменялось. Всё тот же дубовый стол, шкаф и гобелен, изображающий красного льва, стоящего на задних лапах. Разве только камин сегодня никто не топил, отчего в комнате было зябко и пахло сыростью.

– Я предупреждал тебя!

Изобразив раскаяние, я опустила голову. Руки Леонарда были сжаты в кулаки, и я подумала, что, если сейчас он набросится на меня, то живой отсюда уж точно не выпустит. Сэр Филипп далеко, а никто другой, кроме него, заступаться за меня не станет.

– Ты понимаешь, что сейчас может быть? Понимаешь, как разозлила толпу?

– Я не сыпала в еду яд, – подняв глаза, я постаралась придать голосу твёрдость, – и не представляю, кто мог это сделать. Я послала проверенных людей и специально закупила продукты в местных лавках, чтобы у горожан не сложилось неправильного мнения.

Леонард прищурил глаза. Его лицо сделалось багровым. Предчувствуя скорую беду, я сглотнула. На языке так и вертелось имя Эмберс. Послать её туда было огромной ошибкой. Неужели она меня и подставила? Но, с другой стороны, на что она надеялась? Толпа людей в гневе хуже цунами, и Луиза могла тоже попасть под раздачу. Конечно, рядом дежурили два рыцаря, и она взяла золото, видимо, на всякий случай. Но! Надо быть полнейшей дурой, чтобы устроить такое, находясь в эпицентре событий, а Луиза Эмберс дурой явно не была, иначе бы до таких седин не дожила или... Или это сделал кто-то другой? Но кто? Филиппа Бецворд, сэр Филипп, Джеймс Маккензи? Ни один из предложенных кандидатов на волка в овечьей шкуре не походил, а значит, либо я совершенно ничего не понимала в людях, либо был кто-то ещё. Однако... И тут в моём сознании, словно кто-то чиркнул спичкой. Новая мысль, сумасшедшая и безрассудная, озарила извилины и принялась колотить по мозжечку.

– Яда в еде могло и не быть. Отравился только один человек. Старый-престарый старик. Что если, он уже был болен? Раком пищевода, язвой желудка, туберкулёзом? Да чем угодно? Толпе, конечно, это уже не докажешь, но мы-то знаем...

Леонард приподнял левую бровь. В его глазах на секунду промелькнул неподдельный ужас. Он глядел на меня с удивлением и недоверием, и у меня опять вспотели ладони. Понимал ли он то, что я говорила? Знал ли эти заболевания?

Открыв рот, я поспешила объяснить начатое, собиралась, как обычно, наврать с три короба про сочинения Гиппократа, найденные в библиотеке: все во дворце знали, что теперь я много читаю, и я надеялась, хоть как-то прояснить ситуацию, но Леонард, подняв руку, не дал мне закончить.