Секрет на троих

– Я не была уверена. – Снова улыбнулась Селин. – Ты позволишь? – Она провела рукой по моему лицу, останавливаясь на каждом его участке.

– Зачем спрашивать.

– У меня на сегодня назначена операция. Ты знал? – Я отрицательно покачал головой. – Ты успел вовремя. – Она улыбнулась. – Как бы я хотела, когда засну, чтобы мне приснился ты, - прошептала она, - твои глаза, твоё лицо. Я не хочу заснуть и раствориться в темноте.

Её нос покраснел сильней обычного. Похоже, она сама едва сдерживалась, чтобы не разреветься.

Я протянул руку и погладил её по щеке. Она прикрыла глаза, но затем снова распахнула.

– Нет, сейчас не время засыпать, - бормотала она, - я пока не хочу.

– Прости меня, - прошептал я и, наклонившись, коснулся губами её губ. Она не оттолкнула меня. Может просто не хотела, а может, не было сил.
– Я виноват перед тобой, и я хочу, чтобы ты знала, никто на свете не заменит тебя. Ты моя жизнь.

Я снова поцеловал её, теперь уже в щеку.

– Я люблю тебя и даже когда мы вот так глупо поссорились, полностью по моей вине, продолжал любить тебя. Я…никогда тебе не говорил, всё откладывал на потом, но вдруг потом будет поздно. – Я судорожно сглотнул. – Хотя нет, будущее будет, но я скажу тебе сейчас, на всякий случай. Мне всегда нравилось, как ты произносишь моё имя. Было в этом что-то такое, от чего всё внутри переворачивалось. Никто никогда не произносил его, так как ты. И еще. Ты моя единственная любовь. Моя единственная. И всегда ей будешь. Мы с тобой завтра об этом поговорим, когда ты проснёшься. Я буду здесь. Обещаю.

Я погладил её по щеке и почувствовал, что она плачет. Я стёр пальцами её слёзы.

– Ты не должна плакать, - попросил я и понял, что сдерживаюсь с трудом, чтобы самому не разреветься, - ты просто заснёшь. Тебе даже не будет больно. Мне предстоит бессчетное количество часов агонии у операционной и почти столько же в палате, пока ты проснёшься, но лучше бы это все случилось со мной.

Она затрясла головой.

– Нет, Нельсон, разве тебе мало всего досталось! С тебя уже довольно всего того, что с тобой произошло. И знаешь, ты у меня умница! Ты, не смотря на все зло, которое пыталось тебя сломать, не сломался и продолжаешь жить дальше, даря надежду мне. Ты умница, Нельсон!

Я улыбнулся.

– Ну вот, ты опять произнесла моё имя. Когда ты его произносишь, такое чувство, что ты ласкаешь меня. Никогда не думал, что моё имя так красиво звучит, а в твоих словах оно словно музыка.

Она рассмеялась.

– Тебе надо было быть поэтом!

Я покачал головой.

– Это любовь к тебе рождает такие странные слова в моей голове. Я ничто без тебя, пойми ты это. Я…если с тобой что случится, не смогу идти дальше. Просто не смогу. – Она попыталась меня остановить. – Не злись. Я уже всё решил для себя. Нет тебя, нет и меня.

– Нет, нет! – Она отчаянно затрясла головой.

– Подумай, кто я без тебя? Никто. Начинать всё сначала – это не для меня. Я люблю тебя, ты смысл моей жизни. И если вдруг…, если операция пройдёт неудачно, жизнь потеряет смысл. Всё потеряет смысл!

На моих глазах выступили слезы, и я втянул воздух носом, чтобы не зареветь.

– А как же твой брат? – Попыталась образумить меня она.

Я печально усмехнулся.

– А что брат? У него есть Фейт и двое сыновей. А у меня только ты. Ты единственная придаёшь смысл моей жизни.

– А как же твои слова о новой жизни в Лондоне, о твоей женитьбе?

Я не ответил.

– Нел, ты не ответил. – Напомнила она мне и погладила холодной ладонью по щеке.

Я вздохнул. Надо было отвечать. Больше кривить душой я не мог, значит только правда. Сейчас и навсегда.

– Я лгал. – Я попытался растянуть губы, но улыбка получилась вымученной. – Какая новая жизнь и женитьба? И на ком? Ну, кто мне нужен кроме тебя? – Я поцеловал ее пальчики. – А я тебе нужен? Ты хотела б связать свою жизнь со мной?

С замиранием сердца я ждал ответа.

– Да. Я люблю тебя и хотела бы быть с тобой. Всегда. – Прошептала она.

И я в порыве неописуемой нежности целовал её щеки, а она гладила меня по волосам холодной рукой. Я грел её пальцы в своих ладонях и плакал. Не было больше сил сдержаться. Видеть её осунувшееся от болезни лицо, почти белые губы, бледную кожу. Я пытался вдохнуть в неё хоть немного жизни. Мне это почти удалось. Её щеки порозовели. Но, может, это было действием введенного наркоза.

– Нельсон, – прошептала она, - ты плачешь, значит, дела действительно хреновые. Она начала ругаться, я готов был в этот миг простить ей всё.

– Но запомни, - предупредил я, - в будущем слова «хреново», «чёрт возьми» и «дерьмо» тебе придётся навсегда вычеркнуть из своего лексикона.

Она рассмеялась сквозь слёзы и обняла меня. Прижала к своей груди.

– Помнишь, как в «Сладком ноябре» Сара просила Нельсона забрать её из больницы? – Я испугался, что она попросит меня сделать то же самое и мне придётся ей отказать, но она продолжила. – А в «Истории любви» Сигала? Дженни просила главного героя полежать с ней. Я раньше не понимала, какой в этом смысл. А теперь понимаю. И я хочу того же самого. Что бы было как в кино. Ляг со мной.

Я снова втянул носом воздух, но послушался и, скинув ботинки, лёг на кровать рядом с ней. Она прижалась ко мне, и я обнял её за плечи.

– Обещай мне, - попросила она.

– Всё что угодно, кроме продолжать жить дальше. – Прошептал я.

– Если всё будет хорошо, мы вдвоём прочитаем твоё письмо, и потом ты поедешь к матери.

Я не мог ей отказать.

Мы лежали, шептали друг другу самые приятные слова и плакали.

Я уже не мог, да и не хотел держать это в себе.

А потом она заснула. В моих объятиях. С улыбкой на губах. Я молился, чтобы ей снились хорошие сны.

В палату вошли.

– Что ты тут делаешь? – Это была её мать.

Я погладил Селин по щеке и сел на кровати. Диана Дойл с недовольством смотрела на меня, но затем, поймав выражение муки на моём лице, в её взгляде что-то изменилось. Я сдерживался, чтобы не разрыдаться, а она пристально изучала меня.

– Так это ты? – Произнесла она. – Тот парень, который заставил мою дочь страдать?

Что я ей мог ответить? Она могла в любой момент вышвырнуть меня из палаты, но она не могла прогнать меня из больницы. А я намерен дождаться конца операции. Я сунул ноги в ботинки и встал.

– Тот парень, из-за которого она плакала, не спала по ночам! – Что она хочет от меня? – Кого она, не смотря на свой юный возраст, полюбила впервые и так не вовремя.– Её глаза наполнились слезами и она всхлипнула. – Селин сама мне это говорила. Моя доченька, она так боялась умереть и не узнать, что такое любить!

На моих глазах выступили слёзы. Я непроизвольно сделал шаг вперёд. Диана Дойл раскрыла объятия, и я не стал противиться. Мы плакали вдвоём, потому что не было иного утешения. Не было вообще ничего. Даже надежды.