Секрет на троих

А потом вдруг Селин приподняла голову и осторожно поцеловала меня в шею.

– Зачем ты это делаешь? – Внезапно севшим голосом прохрипел я.

– Я не думала, что будет так больно.
– Прошептала она. – Слишком больно. Наверно это и в самом деле….

Она замолчала, а у меня не было даже сил спросить, что она подразумевала под этими словами. Её рука между тем скользнула на мою шею, и пальцы принялись перебирать волосы на затылке. Я опустил голову и почувствовал запах её ментоловой пасты. Мы настолько приблизились друг к другу, что губы почти соприкоснулись, и я непроизвольно подался еще ближе.

Осторожно, словно в первый раз пробуя друг друга на вкус, наши губы соединились. Это было настолько необыкновенно, что я едва не потерял сознание.

Самое удивительное, что Селин не оттолкнула меня, обругав самыми последними словами, а скорее даже наоборот. Её губы с удвоенной страстью впились в меня и я, лишившись рассудка, сильнее сжал её в объятиях.

Когда мелодия закончилась, я проводил её на место и сел рядом. Мы были взбудоражены таким неожиданным проявлением чувств, под напором которых не смогли устоять. С одной стороны мне было неловко, что я нарушил наши так называемые незримые границы, а с другой чувствовал себя безмерно счастливым. Селин поцеловала меня, пусть даже по своим каким-то соображениям. Она позволила обнять себя. Ну, разве не чудо!

В этот вечер я делал всё для неё, только бы она была довольна. Я приносил ей напитки из столовой, провожал в туалет, когда она хотела попудрить носик, даже согласился сопроводить её на улицу, правда, предварительно накинув ей на плечи теплую куртку.

Позволить ей стоять я не мог, поэтому сел на покрытые едва заметной корочкой льда ступеньки, а её усадил себе на колени.

– Я наговорила столько всего ужасного, - пожурила она меня, - зачем ты все это делаешь?

– Что всё? – Схитрил я.
– Принёс несколько соков, потанцевал и проводил в уборную? На мой взгляд, это сущие мелочи. – Я погладил её по плечу. – Ты же прекрасно знаешь, что всё это я делаю для любимого человека, и мне плевать, как этот человек относится ко мне. – Я перебил Селин, не дав ей договорить очередные слова возмущения.

– Если послушать тебя, то я выгляжу прямо-таки настоящим монстром, - рассмеялась она, но мне было не до смеха. Я уклончиво напомнил, что монстр в данном случае скорее я. Это я кричал на неё, обидел, наговорив кучу гадостей. Она произнесла, что тоже наговорила мне много чего неприятного.

– Ничего неприятного, - вздохнул я. – Всё сущая правда.

– И тебе совсем не было обидно? – Удивилась она.

– Не обидней, чем когда ты призналась, что никогда не любила меня.

Хорошо, что вокруг была сплошная темнота, окна актового зала выходили на другую сторону. Поэтому Селин не могла увидеть, как покраснели при этом мои глаза.

– И каково это было?

Я поморщился.

– Есть одна беда – твоей любви лишиться навсегда. – Пробормотал я вдруг всплывшие в памяти известные строки. Селин поинтересовалась, о чем это я, а я ответил, что это просто мысли вслух.
– Словно душу вынули, скомкали и засунули обратно…. – Признался я ей. – Я просто долго не мог поверить в реальность твоей любви, а когда ты призналась в обратном, то понял, что почти уже поверил. И это было горько. Услышать такое от тебя, но я это заслужил.

– Ты еще встретишь хорошую девушку. – Селин провела рукой по моим волосам. – У тебя все будет хорошо.

– Конечно! – Согласился я. – Я скоро уеду учиться в Лондон и встречу другую. Возможно, даже женюсь.

Я говорил все это от злости. Я же прекрасно знал, что не будет никакой другой девушки. Ничего не будет. Второй раз я уже не смогу рассказать всю правду о себе, как рассказал Селин. И вообще, если она умрет,…я уже давно для себя решил, что не переживу этого.

– Ах, Нельсон! – Девушка вдруг прижалась ко мне и её губы вновь отыскали мои. К собственному стыду я опять не сдержался. Мы бесстыдно целовались на школьных ступеньках и, слава Богу, что поблизости не оказалось учителей.

– Я люблю тебя. – Прошептал я ей в порыве страсти.

– И я тебя люблю. – Ответила она.

Я позволил себе в этом усомниться, но как же приятно было слышать эти слова.

После прогулки Селин почувствовала себя намного лучше, и мы даже еще немного потанцевали. Томас подбодрил меня, сказав, что они с Сарой полностью на моей стороне и с нетерпением ждут нашего примирения. Дженни тоже пожелала нам удачи.

И только Ребекка Дойл почему-то не была довольна нашим общением с Селин. Когда мы танцевали, я заметил, что Бекки смотрит на нас каким-то нехорошим, злым взглядом. А потом пришел Патрик и увёл её и я решил, что мне это просто показалось.

В начале первого часа ночи Селин попросила отвезти её домой. Я тут же вызвал такси и под ободряющими взглядами друзей мы покинули дискотеку.

Отпустив такси возле дома, я проводил её до двери и помог отпереть замок. Её родителей, как впрочем, никого другого дома не оказалось. Диана давно собиралась навестить своих родителей, отец Селин, конечно же, поехал с ней. Они уехали сразу после того, как отправили дочерей на танцы. Мишель родители взяли с собой. Бекки еще оставалась с Патриком в школе.

И Селин предложила мне войти. Я должен был отказаться! Я хотел отказаться. Но когда любимая девушка взяла меня за руку и повела за собой в дом, я, конечно, пошел следом.

В доме Дойлов было жарко, и я вначале расстегнул пиджак, а затем и вовсе повесил его на спинку стула.

Не включая свет, Селин грациозно передвигалась по гостиной. Благодаря светившему прямо в их окна уличному фонарю я мог наблюдать за ней. Она сняла с шеи цепочку и положила на журнальный столик, а потом, вытащив несколько шпилек из волос, отчего её причёска развалилась, и волосы каскадом опустились на плечи, приблизилась ко мне. Целую минуту она неотрывно наблюдала за мной. Что она хотела увидеть?

А потом вздохнула и опустила голову.

– Это так больно, - прошептала она, - мы теперь никому не мешаем, но как же….

Она не договорила и замолчала. Я стоял перед ней, стараясь сквозь черноту ночи разглядеть хоть что-нибудь на её лице, но не мог. Она подняла на меня глаза.

– Знаешь, если мне всё-таки будет суждено умереть, я хотела бы как сейчас. – Её шепот проникал в самое сердце. Странно, раны от расставания не болели, будто их и вовсе не было.

– Это как? – Прошептал я в ответ.

– Чтобы ты был рядом.

– Зачем ты мне это говоришь? Знаешь ведь, что не любишь меня. – Сейчас во мне говорила только нанесённая обида, но я и сам был хорош в выражениях.

Она ничего не ответила, но её пальцы скользнули по воротнику моей рубашки и ослабили узел галстука. Могу поклясться, что они дрожали. Расстегнув пару верхних пуговиц, она провела подушечками пальцев по моей шее.

Я боялся закрыть глаза и потеряться в этих невероятных ощущениях. А еще больше боялся не сдержаться и заключить девушку в объятия, потому как больше не мог сопротивляться её приёмам соблазнения.