Секрет

— Сегодня главный ты.

Я бы кончил от одной интонации, от одного смысла этих слов. Просто от того, как сразу после них Туман медленно опускается на колени и нетерпеливо скребет ногтями по моим бокам. Кулак в ее волосах сжимается сильнее и это происходит почти без участия моих мозгов.

— Что мне делать, Дым?

Ее взгляд снизу-вверх: неуверенный и решительный одновременно. Пока ждет моего ответа – оставляет поцелуй на животе, чуть ниже пупка. Слышу, как нервное горячее дыхание щекочет кожу, посылает в кровь заряженные частицы и эти мелкие засранцы срывают мне «крышу».

— Знаешь, чего я хочу, когда вижу тебя на коленях?

Ее ресницы дрожат, и я угадываю «Скажи мне» только по беззвучному движению губ.

Можно сказать нежно. Можно сказать мило и так, что не догадается даже невинный школьник. Можно вообще ничего не говорить и просто стащит штаны.

Но, кажется, нас обоих заводят пошлые разговоры.

— Хочу, чтобы ты мне отсосала малышка.

Господи, сделай так, чтобы она не скривилась, не сделала сморщенное личико пекинеса.

Сделай так, чтобы…

— Думала, ты никогда не попросишь, - сверкает триумфальной улыбкой Туман.

На миг – только на мгновение – передо мной все та же игривая малышка, которую я с упоением трахал языком, но этот миг остается в прошлом – и передо мной маленькая развратная девчонка, заведенная до того предела, после которого ни одно слово из моего рта, ни одна моя просьба и резкость не смогут ее напугать.

Потому что сейчас мы оба готовы наслаждаться нашими одними на двоих пороками.

Она стаскивает мои штаны, издает мягкий удивленный звук, «вдруг» обнаружив, что я не надел под них трусы, когда выходил из душа. Хоть тогда я честно собирался спать в них же, как последний евнух.

— Твою мать… - цежу сквозь зубы, чувствуя на себе осторожные теплые пальцы.

Она сжимает меня у самого основания, делает из своих ладоней два тугих кольца, которыми медленно ведет вверх и вниз. Я так возбужден, что приходится почти силой фиксировать собственные руки в одном положении: одну в ее волосах, другой опираясь на стену, чтобы не поддаться дрожи в коленях.

— Все… хорошо? – ее взволнованный шепот.

— Просто отлично, малышка.

Она подводит ладони к самому краю, растирает влагу большим пальцем.

И делает это с, блядь, полураскрытыми губами!

Только выдержка не дает мне толкнуться в ее рот прямо сейчас. Но с каждой секундой, пока малышка готовится к более решительным действиям, я отчаянно понимаю, что мне просто нужны ее губы. Сильнее, чем что-либо сейчас. Вероятно, даже без воздуха я протяну больше.

И она будто слышит мое натянутое терпение: задирает голову, напоминая, что ее волосы все еще в моем кулаке. Напоминая, что сегодня главный – я.

«Играем по-взрослому?» - спрашиваю ее жадный взгляд.

«Да, да, да…» - отзывается она.

Надавливаю на затылок, и просто перестаю дышать, пока припухлые от моего голодного поцелуя губы податливо открываются для моего члена. Медленно и осторожно, даю ей привыкнуть, хоть в голове только одно желание – прижать ее сильнее, почувствовать тугое влажное тепло. А потом кончить и наслаждаться тем, как энергично работает ее горло.

Туман выпускает меня изо рта, тяжело дышит, размазываю влагу ладонями по всей длине.

И снова насаживается ртом: смелая, жадная и вся моя, от кончиков волос до пальцев на ногах.

Бормочу что-то бессвязное, когда чувствую, ка кона лижет меня тугим языком, проводит по венам, словно я какая-то долбанная карамель, но это именно то, что нужно, чтобы я окончательно связный потерял ход мыслей.

Мои пальцы судорожно перехватывают светлые пряди, бедра идут навстречу гостеприимному рту.

И – черт, черт! – моя малышка начинает сосать.

Ее рот превращается в горячее тугое наслаждение: я бы и подох в нем, потому что она делает это бесстыже и без страха, что я вот-вот кончу. Подхватывает ладонями ритм моих бедер, и дрожит вслед за моим сдавленным хрипом.

Я придерживаю ее голову, проталкиваюсь еще немного вперед, до глотательного движения, которое вытравливает из меня всю душу.

Прости, малышка, тормоза остались… хрен знает где.

Я скребу ногтями по стене, матерюсь и прошу:

— Еще, малышка… - Она откликается, выпускает изо рта, ведет языком сверху вниз – и снова смыкает на мне губы. – Стоп… остановись…

Но она словно этого и ждет: насаживается головой, и из ее рта раздаются такие влажные звуки, что каждый из них становится проклятой приправой к моему удовольствию. Я практически стону ее имя – растягиваю буквы в длинные хриплые стоны, пока пульсирующими толчками кончаю в горячий рот.

Сердце предательски выскакивает из груди, как будто я спринтер на короткой дистанции и нарушил главное правило забега – слишком рано остановился.

Но меня и правда шатает, ноги вообще не держат, кости превращаются в желе.

Наугад, практически наощупь, нахожу Туман, тяну на себя, пячусь – и мы заваливаемся на кровать, сплетаясь друг с другом по рукам и ногам.

— Кажется, у нас случился еще один незапланированный «восемнадцать плюс», – слышу откуда-то из-под подмышки ее осторожно-игривый голос. – Дым?

— Мммм? – мне так хорошо, что нет сил даже пошевелить языком.

— Хочу еще раз.

Она меня точно прикончит.

*****

Я несколько минут честно даю малышке превратить себя в гору, которая она с любознательностью ребенка бороздит вдоль и поперек. Но потом наступает предел и моему безграничному терпению: грубо хватаю ее в охапку, притягиваю к себе с недвусмысленным намеком полежать спокойно хоть пару минут. Она не сдается, пытается выбраться, но в итоге разочарованно ворчит:

— Это против правил, Дым, так бессовестно пользоваться своим физическим превосходством.

— Абсолютно с тобой согласен, Туман, и я очень рад, что мы сразу выяснили два момента: я физически сильнее и я собираюсь использовать это в самых корыстных целях.

Прислушиваюсь, готовый в любой момент выдержать порцию трезвых аргументов против, но малышка снова укладывает на лопатки мою интуицию: обнимает меня ногами, ворочается под подбородком и издает еще один бесконечный урчащий «муррррр». Если бы наш секс не был под замком еще девять – то есть, уже восемь – дней, я бы с удовольствием поставил эту кошку на колени, задницей к себе.