Секрет

Пока эта мысль перестает казаться настоящим безумием, Антон огибает брюнетку и идет в сторону дома. А она, хоть и вышла нам навстречу, идет следом, словно приставучий хвост.

Я просто знаю, что вот так же она и будет ходить за ним все два дня, что мы проведем здесь. Независимо от того, приехала эта «прилипала» с тем мужчиной, кто одел ей на палец кольцо или оказалась здесь каким-то другим странным способом. Оптимистка во мне говорит, что это не страшно: подумаешь, просто мутный осколок прошлого Моего Мужчины, который случайно и временно заслонил наше безоблачное настоящее, но те слова все равно торчат в моей голове.

Это может показаться странным и нереальным, но хоть мы находимся за городом и ограничены одной территорией, у нас даже нет возможности нормально поговорить. Пока мужчины занимаются мангалом, шашлыками, перетаскивают мебель и делают кучу других мужских дел, я пробираюсь на кухню, где знакомлюсь с Катей – сестрой Перца. Она милая, и мы как-то сразу находим общий язык. Слово за слово, именно от нее я узнаю, что та брюнетка приехала сюда с одним из друзей Марика в качестве его невесты. Что у них была недолгая размолвка, но сейчас «тот самый, приятный период примирения».

«Именно поэтому она смотрит на моего Антона, как удав на кролика», - мысленно иронизирую я, хоть уже выть хочется от злости.

Может быть, Мой Мистер Фантастика «утешал» ее как раз в тот период размолвки? И может поэтому придумал ждать до моего девятнадцатилетия? Если у него есть женщина, то, конечно, он может спокойно относится к отсутствию секса со мной.

«Но ведь он сказал, что пока мы вместе – он только мой».

Я мотаю головой, пытаясь воскресить в памяти точную фразу, но ничего не получается.

Мы с Катей идем в гостиную, чтобы разложить подушки и пледы: в доме еще не очень налажено отопление и пока гости не «согреются» за праздничным столом, пледы точно не помешают. И там я снова натыкаюсь на Прилипалу, как раз за спиной моего Антона.

Стопка подушек валится из моих рук, потому что я точно видела, что за секунду до того, как мы вошли, она держала его за локоть.

Мы с Дымом скрещиваемся взглядами, он делает шаг ко мне – и я просто сбегаю. Пячусь в сторону входной двери, бормочу какую-то ерунду и вылетаю на крыльцо как есть: в одном свитере, без верхней одежды.

— Пойдем лепить снеговика!

Хватаю валяющихся в снегу мальчишек – сыновей Кати – и веду их подальше от дома, чтобы наглухо прибить желание вернуться и… просто выораться своему Мужчине, как невыносимо сильно, до кровоточащего сердца, я его ревную.

Глава двадцать шестая: Антон

— Я хрен знал, что Пашкина невеста – твоя Славская! – шипит Марик, когда я спрашиваю, откуда она тут взялась. – У них что-то замутилось быстро, месяца за три.

Ну да, блядь, именно столько я уже один. Был один. До Тани.

— Она не моя, - обрубаю Марика.

— Слушай, старик, я реально не знал. – Марик корчит грустную рожу.

Отмахиваюсь от него, потому что не понаслышке знаю, что в жизни случаются еще и не такие дерьмовые совпадения.

— Пашку на работу вызвонили, рано утром отчалят, - говорит Марик. – Он и сейчас уехал до вечера

А до того времени, Славская будет затрахивать мой мозг. Отличные выходные.

Я пару раз пытаюсь поговорить с Таней, но она как нарочно все время чем-то занята и даже не смотрит в мою сторону. Только по упрямо сведенным к переносице бровям и поджатой нижней губе понимаю, что малышка уже успела накрутить себя до состояния торнадо. Конечно, она же не знает, что «та ночь» была ночью, когда я выставил свое прошлое за порог. И, конечно, я не идиот, который не понимает, что Славская нарочно выбрала именно такую формулировку. Женщины бывают редкими суками – я достаточно на таких насмотрелся за всю свою практику.

И «на закуску» - Таня просто убегает на улицу. С одной стороны, я рад, что нет ни истерик, ни крика, ни бурного скандала на людях. С другой – она слишком «громко» делает вид, что ничего не произошло.

— Поднимусь наверх, - говорит Катя, – там, кажется, было лишнее покрывало.

За окнами уже вечереет, но еще достаточно светло, чтобы я хорошо видел Таню через окно: она уже катает с мальчишками большой снежный ком, дает забросать себя снегом и только на секунду останавливается, чтобы смахнуть с волос шапку снега.

Бля, она вышла без куртки и трясется, как осиновый лист.

— Мне кажется, ты еще не в том возрасте, когда уже тянет на школьниц, - догоняет в спину голос Славской, пока я ищу на вешалке Танин пуховик и свой шарф. – Не слишком рано переходишь не в ту возрастную категорию, Клейман?

Я возвращаюсь к ней, не сбавляю шагов даже когда между нами остается меньше метра. Славская пятится к дивану, натыкается коленями на препятствие, усаживается кулем.

— Значит так. Отъебись от меня и моей женщины, это понятно?

— Антон…

— Это понятно? – повышаю голос.

Она рассеянно кивает. Я умею быть злым. Умею говорить так, чтобы было страшно и очко играло, но обычно не пользуюсь этими приемами с теми, кто слабее и тем более – с женщинами. Но сейчас делаю это почти с удовольствием.

Я выхожу на улицу, пытаюсь поймать Таню, но она несколько раз «случайно» уворачивается. В конце концов, просто хватаю ее курткой, даже не поворачиваю к себе лицом – просто заставляю просунуть руки в рукава. Катины мальчишки наблюдают за нами двумя парами темных мышиных глаз.

— Туман…

Она вырывается, берет снежный ком и пытается поставить его на первый шар снеговика.

Вот же упрямая.

Беру ее за талию и под дружный мальчишеский визг, поднимаю на полметра. Малышка пыхтит и сопит, сосредоточенно «приделывает» снеговику грудь. Когда дело сделано, поворачиваю ее к себе, перехватываю под колени, чтобы сцепить их у себя на талии.

— Я тебя ревную… - Зеленые глаза мокрые от слез. – Ко всем женщинам в мире. Так сильносильносильносильно…

— Маленькая ревнивица.

— Большая, - поправляет она, растирая слезы об мою щеку.

Такая теплая и искренняя. Без наигранного «статуса», без попыток сломать мой мозг, без ультиматумов.

— Я принес шарф для снеговика, - говорю ей на ухо.

И реально дурею от того, как отчаянно сильно малышка сжимает меня руками и ногами.

*******

Несколько минут мы так и стоим: на фоне недоделанного снеговика, в обнимку, и два пацана начинают недовольно на меня косится за то, что отобрал у них Таню.

— Не было никакой «ночи», - нарочно крепче сжимаю руки на бедрах малышки, потому что заранее угадываю ее реакцию. Туман вздрагивает, пытается сползти вниз, прячет лицо, как будто только что я не видел ее заплаканных глаз. – Она пришла после ругани со своим мужиком, я вызвал такси и отправил ее домой. Все.