Секретарь старшего принца

Император Карит что-то ответил, и принц Арендар опять о чём-то взмолился. Принц Элоранарр только шаг прибавил. На крыльце своей башни он оглянулся, и я тоже: принц Арендар так и держал упрямо сложившую руки на груди императрицу за талию, а император Карит, молитвенно сложив ладони и чуть склонившись, её уговаривал. Казалось, он вот-вот встанет перед ней на колени.

Принц Элоранарр брезгливо скривил губы, обнажая отросший клык, и запах раскалённого металла стал острее.

– В такие моменты я почти ненавижу женщин, – тихо пророкотал он и распахнул дверь в башню.

– Императрица была резка, – согласилась я, входя в холл следом за ним. – Но это не повод предвзято относиться ко всем женщинам.

Остановившись, принц Элоранарр быстро обернулся:

– Женщины руководствуются эмоциями, а не разумом, поэтому нельзя полагаться на их желания и решения, их нельзя слушать, нельзя им потакать, слишком глупо они себя ведут, и при этом слишком слабы, чтобы себя защитить.

Мне хотелось возразить, что мужчины тоже далеко не всегда образец мудрости и благоразумия, но если стану слишком защищать женщин, не заподозрит ли он во мне одну из них? Мою задумчивость принц Элоранарр, похоже, воспринял как скептицизм, вскинул руки:

– О, ну взять, например, мою маму. Я повзрослел, и она испугалась, что ей станет скучно и одиноко, она захотела ещё одного ребёнка. Очень срочно. Хотя разумнее было подождать, когда родовой артефакт после моего отбора снова накопит заряд, и только потом беременеть.

Мне стало неловко. Я знала эту трагическую историю со слов отца: во время первого отбора невест принца Элоранарра его мать прокляли, у неё начались преждевременные роды, а так как отбор опустошил заряд родового артефакта, тот своим запасом магии смог спасти лишь ребёнка и позволил первой императрице умереть.

– Но её эмоции были так сильны, что отец не выдержал и согласился, – зло продолжил Элоранарр. – Мама почти весь срок спокойно прожила в подземной части дворца, всё было прекрасно, но опять вмешались эмоции – ей захотелось непременно присутствовать на моём отборе, посмотреть на избранную. – Он поморщился, видимо вспомнив, что ни первый, ни второй отбор, ни третий пару для него не нашли. – И она опять начала просить. Отец предупреждал, что это небезопасно, я говорил, я просил её беречь себя, но она сказала… это были чистые глупые эмоции – она пошла на отбор из-за нелепой сентиментальности, и её прокляли, и она умерла. И её больше нет. И мне с этим жить.

Я не знала, что сказать. Но принцу Элоранарру этого, похоже, ответа и не требовалось, он указал рукой на дверь:

– Теперь Ланабет. Она ведь слаба. Да, после всех ритуалов её тело крепче человеческого, отросли крылья, она пользуется магией нашего рода, и у неё мощное призывное оружие, но всё равно она слишком слаба. И ей, понимаешь ли, чувства не позволяют сидеть дома, её чувства гонят действовать. И она действует. Половину личной гвардии потеряла из-за покушений на себя во время выездов за пределы дворца. Потом переживала, но вместо того, чтобы одуматься и обезопасить себя и остальных, снова лезет на передовую. – Он взъерошил волосы, провёл пальцами по спутанным прядям и устало признался: – Терпеть её не могу, она просто невыносима! И чему они ребёнка учат? Вот появится у Арена избранная, и он тоже будет её слушаться, а она станет им вертеть как захочет.

– Может, обойдётся? – тихо предположила я.

– Что обойдётся? – с третьего этажа выглянула Вейра.

Принц Элоранарр запрокинул голову:

– Да вот обсуждаем Арена. Я подозреваю, что он будет слушаться жену, как мой отец, а Халэнн у нас оптимист, надеется, что при такой матери из Арена всё же вырастет жёсткий дракон, не принимающий возражений.

Вейра мягко засмеялась и облокотилась на перила:

– Элор, не тешь себя иллюзиями: все драконы трепетно относятся к избранным, холят их и лелеют, любят очень-очень и склонны потакать.

– Только от собственного слабоволия.

Вейра всё так же мягко улыбалась, её чёрные волосы блестели, словно драгоценные.

– Элор, если тебе повезёт встретить избранную, ты не будешь крутить ею, как мной с Диорой, не сможешь её прогибать и ломать, не сможешь пренебрегать её чувствами и желаниями.

Принц Элоранарр фыркнул и заметил:

– Она моими тоже пренебрегать не сможет, в отличие от вас, так что мы будем в равных условиях, и меня это устроит.

– Элор-Элор, – Вейра покачала головой, тоже фыркнула. – Надеюсь, тебе достанется избранная, которая опровергнет все твои взгляды и… немного отомстит за нас. А может и много.

Разговор переходил на темы, о которых мне знать не надо и не хотелось, а эти двое сверлили друг друга взглядами так, словно меня здесь и не было.

Я осторожно попятилась к двери. Вейра глянула на меня, и сразу обернулся принц Элоранарр, приподнял брови, будто не ожидал меня здесь увидеть или не ожидал, что я в середине их разговора начну какие-то телодвижения.

– Халэнн, – принц Элоранарр вновь запустил пальцы в свои волосы, задумался ненадолго. – Знаешь, раз уж меня могут отстранить, нам необязательно куда-то спешить. Иди, отдыхай, поспи. А там посмотрим, есть у моего отца яйца или нет.

Я вытаращила глаза: какие он себе выражения позволяет об императоре.

– Только ему об этом не говори, – усмехнулся принц, правильно истолковав моё изумление. – Иди. Если понадобишься, я раскалю метку на твоей руке. В этом случае явишься ко мне сюда с твоим призванным оружием.

Последние слова он договорил очень серьёзно. А у меня обмерло сердце: оружие брата признавало меня и не нападало, но… я не умела пользоваться его гибкими лезвиями, не принимала его сама, поэтому не слышала его голоса – без этого контроль и взаимодействие невозможны.

– Хорошо, – пообещала я в некоторой растерянности: если принца отстранят, то у меня не будет причин служить ему и не надо будет немедленно браться за оружие, но тогда и во дворце мне оставаться бессмысленно…

Ещё раз рассеянно кивнув, я направилась к двери. За мгновение до того, как закрыла её за собой, отсекая холл башни, услышала удивлённый голос Вейры:

– Что за отстранение?

– Ланабет не понравился мой последний приказ, – спокойно ответил принц Элоранарр.

Император и императрица по-прежнему ссорились на дорожке между башней принца и дворцом, а младший принц бегал вокруг них дракончиком, рокотал и рассыпал огненные искры.

«Нет, мне определённо не стоит идти по этому пути», – решила я и двинулась к кустам живой изгороди.

Там я практически столкнулась с караульными, ожидающими завершения спора императорской семьи. Понимающе переглянулась с десятком медведеоборотней и пошла дальше. Оглядывалась на окна, с замиранием сердца гадая, есть во дворце кровопийцы или уже ушли. Наверное, ушли, иначе император поостерёгся бы ругаться с женой прямо под окнами. Но всё равно я двигалась с большой осторожностью.

Тихо было во дворце, гвардейцы смотрели во все глаза, на меня косились тревожно, но пройти не мешали. Я не стала спрашивать, где мои комнаты – ещё решат, что я под личиной, хотя многие части дворца, насколько знаю от деда, защищены от действия меняющих облик заклинаний, что не раз приводило к забавным казусам, когда дамы или мужчины пытались подретушировать недостатки своего облика. Одна аристократка, попав в такую зону, лишилась прекрасного расшитого драгоценностями платья, оказавшегося иллюзией на обычном халате.