Секретная команда. Воспоминания руководителя спецподразделения немецкой разведки. 1939—1945

26 июля 1943 года, надев свой лучший гражданский костюм, я встретился в Берлине в гостинице «Эдем» с одним профессором Венского университета, которого помнил еще со студенческой скамьи. Затянувшиеся обеденные часы за приятной беседой в холле за чашечкой кофе пролетели совершенно незаметно. Мы вспоминали Вену, нашу общую родину и друзей, и тут мною овладело ощущение какого-то непонятного внутреннего беспокойства. Как и полагалось, я заранее сообщил, где в случае чего меня можно найти, так что вроде бы переживать было не о чем – при необходимости меня обязательно подозвали бы к телефону. Однако беспокойство не проходило, а, наоборот, усиливалось.

«Что бы это могло значить?» – подумал я и, не выдержав, направился к телефону, чтобы вызвать свою канцелярию.

Оказалось, что меня разыскивают уже битых два часа.

– Шеф, вас вызывают в главную ставку фюрера! – послышался в трубке взволнованный голос моей секретарши. – На взлетном поле аэродрома Темпельхоф [97] в семнадцать часов вас ждет самолет!

Теперь причина охватившего меня волнения была понятна – не каждый день обыкновенного солдата вызывали к самому фюреру, в главной ставке которого я до этого еще не был.

97

Аэропорт Берлин-Темпельхоф – аэропорт в Берлине, функционировавший с 1920-х гг. по 2008 г.

– Скажите Радлу, чтобы срочно отправлялся ко мне на квартиру, взял форму, туалетные принадлежности и ехал на аэродром. И пусть все хорошенько проверит, – поборов внутреннее волнение, постарался как можно спокойнее сказать я. – А вы не в курсе, в чем дело?

– Нет! Нам ничего не известно. Радл немедленно выезжает! Я передам ему, чтобы он ничего не забыл!

Я быстро попрощался со своим венским знакомым, который тоже пришел в сильное волнение от известия, что меня вызывают в главную ставку фюрера.

– Ни пуха ни пера! – только и произнес он.

Проезжая по берлинским улицам по пути на аэродром, я не переставал ломать голову над причиной такого вызова, продумывая все варианты.

«Неужели речь пойдет об операции «Франц»? – думал я. – Нет, это вряд ли. Может быть, его интересует операция «Ульм»? А вот это весьма вероятно, хотя трудно представить, чтобы по этому поводу меня вызывали в главную ставку фюрера. Что ж, остается только ждать».

На аэродроме меня уже поджидал мой начальник штаба со свертком и папкой в руках. Пока я быстро переодевался, Карл Радл сообщил, что слышал по радио о том, что в Италии произошла смена правительства, но связать это событие с причиной моего срочного вызова нам и в голову не пришло. Закончив с переодеванием, мы направились к летному полю, где уже стоял «Юнкере Ю-52» [98] , удивляясь тому комфорту, которым меня окружили. Шутка ли, предоставить такой большой самолет всего одному пассажиру! Я уже стоял на ступеньке лестницы, как ни с того ни с сего меня что-то развернуло.

98

«Юнкере Ю-52» – немецкий пассажирский и военно-транспортный самолет, производившийся фирмой Юнкерса в 1932–1945 гг. Самолет получил неофициальные прозвища: «Тетушка Ю» и «Железная Анни».

– Находитесь постоянно на связи! – крикнул я Радлу. – Как только что-либо узнаю – сразу перезвоню. И приведите обе роты в состояние полной боевой готовности! Береженого Бог бережет!

С этими словами я махнул рукой на прощание, и вскоре самолет стал выруливать на взлетную полосу. Пока «Юнкере», набирая высоту, кружился над Берлином, я вернулся к своим нелегким мыслям: «Что меня ожидает в главной ставке? С кем мне предстоит там встретиться? Что за тайна, покрытая мраком?»

Наконец мне надоело ломать голову над вопросами, на которые все равно не было ответа, и я решил осмотреться. Все двенадцать кресел позади меня оказались пустыми, зато прямо передо мной обнаружился небольшой шкафчик с крепкими напитками. Набравшись смелости, которой мне было не занимать, я испросил пилотов через дверь разрешение воспользоваться этим баром. Две рюмки хорошего коньяка быстро успокоили нервы. Теперь можно было сосредоточиться на созерцании местности, проплывавшей под фюзеляжем самолета.

Мы как раз пролетали над Одером, и раскинувшиеся внизу зеленые леса и поля Ноймарка весело приветствовали меня, отвлекая от мыслей о предстоящей встрече и о том, что мне ничего не известно о главной ставке фюрера, место нахождения которой хранилось от простых смертных в строжайшем секрете. До нас доходили только слухи, что она называется «Вольфсшанце» [99] и располагается где-то в Восточной Пруссии. Вытащив из полевой сумки аккуратно сложенную карту, я мысленно похвалил Радла за то, что он действительно ничего не забыл. Полет длился уже полтора часа, и тут справа внизу показался Шнайдемюль [100] . Самолет, держа курс на северо-восток, прошел над городом на высоте примерно в тысячу метров, откуда забавно смотрелись солнечные зайчики, отражавшиеся от оконных стекол и игравшие на водной глади небольшой речки.

99

«Вольфсшанце» («Волчье логово») – главная ставка фюрера и командный комплекс Верховного командования Вооруженными силами Германии в лесу Гёрлиц, в 8 км восточнее города Растенбург (сейчас это польский город Кентшин).

100

Шнайдемюль – ныне польский город Пила.

Я ненадолго заглянул в кабину пилотов, и они указали мне на показавшееся вдали море, а под нами, словно игрушечная, лежала железнодорожная развязка дорог Варшава— Данциг и Инстербург – Позен [101] .

«Какая шикарная цель для налета с воздуха», – невольно подумал я и тут же с досадой поймал себя на том, что даже во время столь интересного и спокойного полета в отличную погоду мне никак не удавалось избавиться от мыслей о войне.

Солнце уже стало садиться за горизонт, и мы начали снижаться, опустившись на высоту триста метров. Изменился и ландшафт – местность, испещренная множеством мелких водоемов, стала совсем ровной, а листва на деревьях в лесах приобрела светло-зеленый оттенок.

101

Данциг – ныне город Гданьск (Польша); Инстербург – Черняховск (Калининградская область России); Позен – Познань (Польша).

«Похоже на березы», – мелькнула мысль в моей голове.

Позади нас осталось уже около пятисот километров, а впереди вновь показался лабиринт из мелких водоемов, которые подмигивали нам своими голубыми глазами. Между тем солнце уже почти полностью спряталось за горизонт, и свет от него становился все бледнее. Беглого взгляда на карту было достаточно, чтобы понять, что мы летели над Мазурским поозерьем [102] .

«Не здесь ли старый Гинденбург [103] дал генеральное сражение русским? – подумал я. – Какое счастье, что сегодня наш Восточный фронт проходит под Смоленском, откуда далеко до Восточной Пруссии и многие сотни километров до границ Германии».

102

Мазурское поозерье – озерное плато на северо-востоке Польши, формирующее юго-восточную часть Балтийской гряды между нижним течением реки Вислы и средней частью бассейна реки Неман.

103

Гинденбург, полное имя Пауль Людвиг Ганс Антон фон Бенекендорф унд фон Гинденбург – немецкий военный и политический деятель. Главнокомандующий на Восточном фронте против России, начальник Генерального штаба во время Первой мировой войны. Прусский генерал-фельдмаршал, рейхспрезидент Германии. Первый в истории Германии человек, избранный главой государства на прямых всенародных выборах.

Тут «Юнкере» послушно спланировал еще ниже, и на краю озера возле Лётцена [104] стал видим небольшой аэродром. Большая металлическая птица уверенно и спокойно коснулась земли и покатилась по посадочной полосе. Весь полет продлился не более трех часов. У барака командно-диспетчерского пункта меня уже поджидал внушительных размеров «Мерседес» с открытым верхом.

– Это вы гауптман Скорцени? – спросил меня обер-ефрейтор. – Мне приказано немедленно доставить вас в главную ставку.

104

Лётцен – ныне город Гижицко в Польше.

Мы покатили по ухоженной лесной дороге и вскоре оказались перед внешним ограждением. Путь нам преграждал массивный шлагбаум. Еще на аэродроме водитель снабдил меня пропуском, который я вместе со своей солдатской книжкой предъявил офицеру в здании охраны. Мою фамилию занесли в специальную книгу, я расписался, и шлагбаум поднялся, открывая проезд. Дорога стала несколько уже и повела нас по березовой роще. Переехав через железнодорожные пути, мы остановились у второго шлагбаума. Мне вновь пришлось выходить из машины и предъявлять свои документы. После тщательной проверки и занесения моих данных в очередную тетрадь дежурный офицер взял трубку, куда-то позвонил, а затем стал уточнять, к кому я был вызван. К великому моему смущению, я не смог ответить на такой простой вопрос.

– Вас вызывает адъютантская служба! Следуйте в чайный домик! – явно впечатленный ответом, полученным во время вторичного телефонного звонка, заявил он.

Однако мне это ничего не говорило.

«Интересно, чего хочет от меня адъютантская служба фюрера?» – подумал я.

Машина проехала еще немного и опять остановилась у каких-то ворот. Всю территорию, на которую нас пропустили, опоясывал забор из колючей проволоки высотой в человеческий рост. Территория напоминала роскошный парк с вкраплением маленьких березовых рощ. Переплетающиеся многочисленные дорожки также окаймлялись молоденькими березками. И во всем этом великолепии в беспорядке были разбросаны какие-то здания и бараки. Причем на их плоских крышах росла зеленая трава и низкорослые деревья, а часть строений и дорожек покрывала высоко натянутая маскировочная сеть с вкрапленными в разных местах верхушками настоящих деревьев. Сделано это было явно для того, чтобы и открытым местам придать видимость настоящего леса.