Секретные архивы НКВД-КГБ

— Простите, — отодвинул я рюмку, — но вы сами подвели меня к вопросу, ради ответа на который я искал с вами встречи. Вы практически произнесли слово «перспектива». Сейчас на дворе конец восьмидесятых годов двадцатого века. Мир надежно устоялся. Западная Украина в окружении социалистических государств, входящих в Варшавский договор, а на Львовщине снова раздаются голоса о самостийности, незалежности и тому подобном. Куда Западной Украине отсоединяться? Ведь с одной стороны — социалистическая Польша, а с другой — Советская Украина, точнее, весь Советский Союз. По меньшей мере смешно предполагать, что Польша и Советский Союз позволят появиться на своих границах независимому, читай, капиталистическому, государству со столицей в славном городе Львове. Значит, перспективы у вас нет никакой. Так зачем же раздувать с таким трудом потушенный костер, зачем молиться пролившим реки крови богам, зачем делать героев из таких людей, как тот же Степан Бандера?

— У вас все? — заиграл желваками хозяин дома. — Больше вопросов нет?

— Пока все. А там будет видно, — набравшись храбрости, добавил я.

— Тогда слушайте, — грузно облокотился он на стол. И тут я увидел, что руки у него далеко не боксерские, что покрытая черными крапинками кожа обвисла, а глаза обрамляют подведенные, как у женщины, веки.

«Эге, — подумал я, — да он свой срок мотал на шахте. Только у шахтеров угольная пыль так въедается в веки и руки, что отмыть их просто невозможно».

— Вы забойщиком были или проходчиком? — решил я продемонстрировать свою наблюдательность.

— Забойщиком, — усмехнулся он. — А как вы догадались?

— По глазам. Да и по рукам тоже.

— А видели бы вы мои колени, — вздохнул он. — Бурсит есть бурсит, это ведь чисто шахтерская болезнь, а я провел под землей двадцать пять лет, как говорится, от звонка до звонка. А вы молодец, — плеснул он наливки, — глаз у вас — ватерпас, да и в шахте, видно, бывали.

— Было время, когда я, если так можно выразиться, не вылезал из шахты: писал книжку о шахтерах и больше года работал с ними бок о бок.

—Все ясно,—неожиданно открыто улыбнулся он.—А теперь решили узнать из первоисточника, что такое Украинская военная организация, то есть УВО, Организация украинских националистов — ОУН и Украинская повстанческая армия — УПА?

— Не только. Больше всего меня интересуют ваши вожди, такие, как Степан Бандера и Роман Шухевич.

— Дойдет черед и до них... А пока я отвечу на ваш вопрос о перспективах. Вы газеты читаете? — с каким-то скрытым подтекстом спросил он.

— Естественно, — пожал я плечами.

— А читали ли вы о том, что в Египте нашли кувшин, наполненный пшеницей? Ученые установили, что той пшенице три тысячи лет.

— Читал. Ну и что?

— А то, что когда эти зерна посадили в землю, они проросли. Все, до одного!

— Ну и что? — снова не понял я.

—А то, что это и есть ответ на ваш вопрос! — торжествующе воскликнул он.

— Вы хотите сказать, — начал я о чем-то догадываться.

— Да, я хочу сказать, — перебил он, — что мы, старые националисты, должны сохранить идею независимой и абсолютно самостоятельной Украины. Вы правы, сейчас еще не время, сейчас Западной Украине деваться некуда, но пройдут годы, почва созреет, и наша идея, как те египетские зерна, попадет на благодатную почву, зерна прорастут и дадут такой обильный урожай, какого не знала история. Вот увидите, это время не за горами, — взволнованно продолжал он, — поэтому наша задача передать молодежи наши знания, мечты и, не боюсь этого слова, опыт подпольной борьбы. Приезжайте во Львов лет через пятнадцать—двадцать, уверяю вас — вы увидите совсем другую страну. А нашим вождям, которых сейчас пинают все, кому не лень, будут ставить памятники как героям освободительной борьбы за свободу и независимость Великой Украины.

ГОЛОСА С ТОГО СВЕТА

То, о чем я расскажу, настолько страшно, чудовищно и мерзко, что людям с не очень здоровым сердцем рекомендую эту главу пропустить. А тем, кто митингует на площадях украинских городов, требуя восстановить «честное имя бандеровцев», рекомендую ознакомиться с документами, проливающими свет на деятельность этих «верных сынов незалежной Украины».

Нынешние вожди, появившиеся на свет из тех самых зерен, о которых говорил страдающий бурситом бандеровец, наверняка не публиковали и не оглашали на митингах те справки, докладные записки, шифровки, рассказы очевидцев и спеццонесения, которые я нашел в архивах и о которых нынешняя молодежь, конечно же, ничего не знает.

Вслушайтесь в эти голоса — голоса с того света. Эти люди могли бы жить, учиться, работать, у них были бы жены, мужья и дети, но их нет. Их род прервался — прервался потому, что этих мужчин и женщин, юношей и девушек, и даже детей не просто убили, а зверски замучили выкормыши Степана Бандеры.

«Ночью к нам долго стучали. Батько не отрывал. В дверь стали бить чем-то тяжелым. Она затрещала и сорвалась с петель. В хату ворвались чужие люди. Связали батьке руки и ноги, повалили на пол. Выкололи глаза и тыкали штыками в грудь и в живот. Батько перестал шевелиться. То же сделали с мамой и сестричкой Олей». Это — свидетельство чудом уцелевшей 11-летней Веры Селезневой. В живых она осталась только потому, что от первого же удара прикладом по голове потеряла сознание, и борцы за независимую Украину сочли ее мертвой.

А вот рассказ очевидца, который уцелел лишь потому, что вовремя забрался в стог сена.

«Они пришли в село ночью. Ворвались в хату, где жила учительница, приехавшая из Полтавы. Взяли ее мать за волосы и потащили волоком через улицу на огород. Они убили старушку на глазах у дочери, а потом принялись за девушку. Сначала ей отрезали груди. Потом принесли топор и отрубили пятки. Вдоволь наглядевшись на муки истекающей кровью девушки, бандеровцы зарубили ее насмерть.

На другую ночь бандиты пришли снова. Многие были в красноармейской форме. Они окружили село, чтобы никто не мог выйти. Потом схватили председателя сельсовета и распяли на воротах, вколотив в руки и ноги большущие гвозди. Полюбовавшись страданиями председателя, они выпустили в него две автоматные очереди крест-накрест. Потом взялись за семью. Его отца, мать, жену и трехлетнюю дочь изрубили на куски топорами. А отрубленной ручкой ребенка вывели на стене мерзкую надпись.

Но и этого бандеровцам показалось мало. Они повесили на воротах учителя, а его жену и пятерых детей изрубили на куски».

Не менее ужасны донесения командиров партизанских отрядов, переданные на Большую землю.

«В марте 1943 года бандеровцы сожгли четыре польских населенных пункта. Перед этим в Галиновске они зарубили 18 поляков, в селе Пиндики расстреляли 150 польских крестьян, а детей брали за ноги и разбивали им головы об деревья. В местечке Черториск украинские попы лично казнили 17 человек, а в соседних хуторах бандеровцы убили около 700 поляков.

Тогда же они поймали партизана Антона Пинчука. Ему отрубили ноги и повесили с приколотой запиской: “Так будет со всеми, кто станет мешать строить вольную Украину”. А разведчику того же отряда Михаилу Марушкину отрезали язык, выкололи глаза и кололи штыком грудь, пока не попали в сердце».

Трудно поверить, что все это делали люди, причем не просто люди, а искренне верующие христиане, и эти страшные зверства совершали, помолясь и испросив благословение у местного священника. То, что украинские попы принимали личное участие в казнях, мы уже знаем, а вот что они делали с теми священниками, которые их осуждали и благословения на убийство невинных жертв не давали.

«Епископ Феофан, служивший в старинном Мукачевском монастыре, в своих проповедях осуждал кровавые выходки бандеровцев, — говорится в одном из спеццонесений. — Однажды он получил письмо с изображением трезубца — это было последним предупреждением бандитского подполья. Но Феофан продолжал свое святое дело. Вскоре его нашли мертвым, причем не где-нибудь, а в келье. Иначе говоря, убийство было совершено на территории монастыря, что считается неискупимым грехом.

К тому же епископа не просто убили, а умертвили позаимствованным из Средневековья зверским способом. Они обмотали его голову проволокой, подоткнули под нее палку и начали ее медленно вращать. И так до тех пор, пока не треснул череп».