Секретный пианист

– Получается, что мы каким-то образом состоим в родстве? - Испуганно спрашивает Лера.

 Успокаиваю ее:

– Возможно, что родство очень дальнее, от каких-нибудь общих средневековых предков, не больше. Ты за ребенка боишься? Ничего страшного. Если мы окажемся братом и сестрой в восьмом колене, так это и не родство вовсе. Давай подождем, что сумеет найти Павел Иванович.

***

Два месяца проходит в томительных ожиданиях. Наконец, звонит Павел Иванович и приглашает нас к себе. Морально готовимся выслушать все, что расскажет историк.

А слушать пришлось много. Часа три он рассказывал нам про древний род фон Тиссен... Потом начал спрашивать меня:

– Не было ли у вашего отца и есть ли и у вас признаков интересной болезни – костных наростов на сухожилиях, которые появляются обычно после тридцати лет?

 Я утвердительно кивнул головой.

– Да, у отца были и у меня уже появляются. При последнем диспансерном обследовании хирург заметил начало редкой болезни. Он назвал ее Контрактура Дюпюитрена.

Павел Иванович улыбнулся.

– Вот еще одно доказательство вашей принадлежности к древнему роду фон Тиссен. Эта болезнь, полученная от рыцарей, передается из поколения в поколение на генетическом уровне. Английские ученые доказали ее интересное происхождение. Ваши далекие предки сражались тяжеленными мечами, которые держали двумя руками. И в те времена мужской организм усиленно работал на свою защиту. Вероятно, для того, чтобы на руках не лопались сухожилия от сильного напряжения, с тыльной стороны ладоней со временем образовывались костные наросты. Так эта болезнь проникла в генетическую память и стала передаваться по наследству. Вылечить ее невозможно. Можно только сделать операцию - убрать наросты, и более ничего.

– Да, я знаю, Павел Иванович. Прискорбно, но факт. Ничего с этим не поделаешь. Придет время, займусь своими руками, но сейчас не хочется думать о грустном.

– Простите меня, Александр, я лишь объяснил, что неспроста задал вопрос о болезни. Еще раз подчеркну, это генеалогический факт...

Кстати, я занимался генеалогией декабристов и нашел интересный материал: один из ваших предков, Готгард фон Тиссен, состоял в масонской ложе и был ее активным членом.

– Ничего себе!
– только и смог ответить на это я. Расскажите поподробнее, пожалуйста.

– Подробнее? Хорошо. Сообщаю, что знаю: Готгард и его брат, Филипп (это другая ветвь рода фон Тиссен, происходящая также от вашего общего предка, Фабиана фон Тиссена) состояли членами Южного общества и дружили с Александром Николаевичем Муравьевым-Апостолом, который настоял на том, чтобы члены вышеупомянутого общества вошли в ложу с благородной целью духовного роста. Что из этого получилось, вы знаете. Нравственно-философский смысл масонства остался в мыслях, а на деле получился необдуманный бунт против царя и его правительства. После восстания на Сенатской площади, один из братьев фон Тиссен - Готгард, полковник Полтавского полка, был отправлен в ссылку вместе с Муравьевым-Апостолом и работал на рудниках Сибири более пятнадцати лет. Имея крепкое здоровье, он выжил, получил амнистию и вернулся в Петербург. Его младший брат Филипп, скрылся от гнева царя в одном из поместий Житомира (нынешняя Украина), сменил фамилию, женился на дочери настоятеля местной церкви, а затем и сам принял духовный сан.

Во время голода девятьсот двадцать третьего года он посадил всю свою многочисленную семью на подводы и выехал в Брянскую область, где его потомки живут до сих пор. Их образовалась целая деревня. Все работают в колхозе и занимаются сельским хозяйством. Вот такие метаморфозы судьбы произошли с вашими дальними родственниками.

– Да, восстание и революция здорово исковеркали судьбы людей. К сожалению, ничего поправить уже нельзя. Поздно.

– Зачем поправлять? Не вижу смысла. Все равно, Господь распорядится по-своему.

– Верно, Павел Иванович. На все воля божья… А какую литературу посоветуете прочитать на тему масонства?

– Чтобы было понятнее, советую начать с нашего малоизвестного в России автора – Михаила Осоргина. Роман называется «Вольный каменщик».

– Спасибо. Обязательно почитаю.

– Друзья, мы с вами отвлекаемся от основной темы: в архиве МВД я нашел личное дело капитана Николая Альфредовича Тиссена. Александр, слушайте внимательно! Дальше я буду рассказывать про Вашу прабабушку.

Павел Иванович смотрит на меня поверх своих очков и продолжает:

– Прошло лет двадцать после революции. Наталья все это время жила в Ленинграде. Она так и не нашла никаких следов мужа. Их сын Коленька закончил академию внутренних войск и поступил на службу в НКВД. Помогли Наташины связи в главном управлении. Молодому следователю предстояло бороться с расхитителями и бандитами. Такая профессия сына устраивала Наталью. Во всяком случае, семью не трогали.

В поликлинике НКВД Коленька познакомился с милой воспитанной барышней Татьяной, которая работала там врачом терапевтом. После недолгих встреч он привел ее в дом, познакомил с матерью, а еще через два месяца молодые расписались в ЗАГСе.

От этого брака появилось новое поколение ставшей уже советской фамилии Тиссен. Татьяна родила двух сыновей погодков – Анатолия и Сергея. И опять семейное счастье длилось недолго.

Началась Великая Отечественная война, а вскоре и блокада Ленинграда. Николая сразу забрали в ополчение. Надо было охранять дорогу жизни, проходящую по льду Ладожского озера.

 При очередном обстреле его ранило, он упал в полынью, с трудом выбравшись оттуда, получил воспаление легких и скоропостижно умер.

Наталье удалось отправить детей с бабушкой на Урал, а сама она осталась рыть окопы в голодном и холодном городе. Несчастная женщина не смогла дожить до снятия блокады всего несколько дней, умерла от истощения. Вернувшись после окончания войны домой, сыновьям пришлось жить с бабушкой в одной комнате. Квартиру уплотнили. Им подселили жильцов соседних домой, разрушенных при бомбежках. Детство у мальчиков было тяжелое, впрочем, как и у всех послевоенных детей. Однако, они смогли получить высшее образование и устроиться в жизни. Ну, а остальное Вы все знаете.
– закончил свой рассказ Павел Иванович.

В комнате повисла минутная тишина. Собираясь с мыслями, я достаю из сумки альбом, купленный в пинакотеке Мюнхена, открываю его на странице, где помещена репродукция с портретом барона фон Венцель, и спрашиваю историка:

– Павел Иванович, Вы видите кольцо на руке барона?

– Конечно, вижу. А что примечательного вы хотите этим показать?

 Подобные кольца раньше были у многих дворянских семей.

– Дело в том, что у меня есть аналогичное кольцо и у Леры тоже. И еще: улавливаете ли вы хорошо заметное внешнее сходство барона на портрете со мной? Как вы думаете, как такое может быть?