Секреты экстемальной охоты в Чернобыльской Зоне

Сзади послышался крик:

– Стойте. Стойте!

Охотники обернулись. Со стороны моста трусцой бежал сержант. Потревоженные им кусты полыни взрывались облачками пыли, которая, в вечернем солнечном свете принимала все оттенки золотистого. Военный подбежал ближе, сдул с верхней губы мелкие бисеринки пота и прерывисто спросил:

– Среди вас есть генерал?

– Да я, генерал Кулдаков. А в чем дело сержант?
–  тоном доброго отца сказал Степаныч.

– Да вот, это. С блокпоста радио, - взволновано начал сержант, пытаясь принять давно забытое положение «смирно».

– Не волнуйтесь, излагайте спокойно, по порядку. «Вольно», мы не на плацу.

– Вам туда нельзя, - сержант показал рукой, - Дальше по дороге.

– А в чем собственно дело?
–  спросил лейтенант.

– Там наш бывший пост, его захватили бандиты. Готовят облаву. На вас.

– С какой целью?
–  удивился генерал.

– Выкуп, наверное, - сержант пожал плечами, - Или хотят обменять вас, на продовольствие и боеприпасы. Об этом, в сообщении ничего не было. Разрешите идти, - уже бодрее ответил сержант.

– Конечно, идите. Передайте благодарность своему командиру. При встрече я сделаю это лично.

Сержант, собиравшийся отправиться в обратный путь, остановился и добавил:

– Рядовой доложил, что дорога назад к поселку уже отрезана.

– Спасибо что предупредили, - хмуро сказал генерал, - А как же вы? Может, вам нужна подмога? Мы вооружены.

– Нет, - спокойно сказал сержант, - Мы им деньги должны. Пока не расплатимся, они нас не тронут, - он поправил засаленную бейсболку и побежал под мост.

Охотники переглянулись. В воздухе как будто повис незримый вопрос и Сазонов первый его озвучил:

– Фомич, кто виноват, и что делать?

– Что делать, что делать, - закричал Воробейчик. В припадке злости, его нос, казалось, стал длиннее на пару сантиметров.
–  Хватит задавать извечные интеллигентские вопросы. На кухне с тещей его будешь решать.

– Да угомонитесь вы, - генерал осмотрелся, - Доверимся Фомичу. А о задержке не волнуйся. Дома, у меня завалялась старая печать, моей воинской части. Я тебе такую справку напишу, что когда ты ее покажешь, тебя еще благодарить будут.

– А что в справке? Какой текст? То, что мы сейчас, доблестно станем убегать от бандитов?

– Зачем же убегать?
–  удивился генерал, - Просто, мы передислоцируемся на новые позиции, сообразно с обстановкой. Куда точно не знаю, но у нас есть Фомич. Может, доверимся наконец-то специалисту? А справку напиши сам, я только печать шлепну. Содержание любое. Да хоть, борьба с локальным терроризмом.

– И сколько террористов я убил?
–  насмехаясь, спросил Сазонов.

– Всех!
–  бодро сказал генерал и добавил: - Только скальпы, для подтверждения, мы снимать не будем. Не то время и место. Да и доказательств от тебя никто не потребует. Но это так, отступление от главной темы. Куда мы теперь Фомич?

– Идите за мной, - сказал егерь, - Цепочкой, здесь могут быть мины.

– Противопехотные или противотанковые?
–  заинтересовался писатель.

– Разные, - ответил Фомич, и медленно пошел в сторону гряды холмов заросших кустарником, за которыми скрылось солнце.

На землю быстро падал ночь. Когда стали появляться первые звезды, егерь подвел охотников к небольшому, полностью разрушенному строению, изначальные размеры которого, можно было угадать только по выступающим из земли углам фундамента. Немного поодаль, на косо обломанном стволе осины, покоился человеческий череп. На фоне его желтизны отчетливо выделялись очки в серебряной оправе, которые съехали на уровень зубов. На макушке еще оставался фрагмент прически с темным ежиком волос. Судя по их размеру, покойный любил стрижку в стиле «милитари».

– Прошу любить и жаловать, - сказал егерь, поворачиваясь к Сазонову, и с улыбкой добавил, - Твой спонсор. Теперь вы знакомы.

Охотники дружно сняли головные уборы.

– Похоронить бы надо, - уважительно заметил Степаныч.
–  Негоже бросать его вот так. Это непорядок.

– Он тут уже давно, и пока ни от него, ни от родственников, жалоб не поступало, - сказал Фомич.

– Накрылся твой овощной киоск, - Воробейчик взял палку и постучал ею по макушке черепа.
–  Безмолвствует. Депозитарий закрыт. Банк переехал на соседнюю улицу. Я сам его прикопаю, вон там, под кустиком, ему будет хорошо.

– Ему и сейчас неплохо, - сказал Фомич.
–  Здесь каждого закапывать, рук не хватит. А что касается способа погребения, то это не важно. Он уже переселился в мир иной, в котором я надеюсь, будет лучше, чем в этом.

– Мне странно видеть, - Ульме замялся, и развел руками, будто показывая гостям свеженаклееные обои, - В этих полях, просторах, неподходящие к месту религиозные взгляды.

– Какие такие неподходящие?
–  спросил Степаныч.

– Он наверно имеет в виду, что теория перевоплощений из буддизма, у нас не местная, - пояснил Леня,

– Пока наш Фомич не напялил на себя оранжевую скатерть, и не побирается на вокзале, звеня в звоночек, я считаю, что все нормально, - сказал генерал.

– Многие мысли, о которых я размышлял в последнее время, я взял из религии Синто, - мягко произнес егерь.

– Фомич, ты можешь верить, во что хочешь. Это не предмет для дискуссии. А знаете, во что я хочу поверить, именно сейчас? В хорошую банку тушенки из рюкзака и огромный кусок хлеба. К примеру, вот такой, - лейтенант прижал ладонь к плечу, как будто демонстрируя размер последней, пойманной им рыбы.
–  Ужинать мы, когда будем? В плане этой задержки не было. Я думал мы походим по окрестностям, и вернемся обратно на кордон. Еды взяли, ящики в гараже до потолка достают.

– От такого куска хлеба, как ты показал, - сказал Воробейчик, - У тебя запор будет. Причем первые две клизмы, тебе точно не помогут. А в ведерных банках, тушенку не выпускают. Ясно тебе? Не один ты тут голодный. Я может тоже, - Леня несколько раз непроизвольно глотнул, - Жрать хочу.

– Кстати, Фомич. А как ты планировал организовать питание коллектива?
–  спросил генерал.
–  Я смотрю, наше возвращение затягивается. Так какие есть варианты? А Фомич?

– Вариантов много. Можно переждать тут. Дня три, четыре, - сказал егерь.

– Я против, - возразил Леня, - Я тут оставаться не собираюсь. Во первых, спать негде, жрать почти нечего, и этот сосед мне очень не нравится. И мне наплевать, что это любимый инвестор Сазонова. Вид у него неприятный и все такое. Короче неуютно здесь.

– А можем пойти в обход, - сказал Фомич, - Тоже времени уйдет не меньше. Я давно хотел осмотреть угодья возле одного места. Старая церковь, там можно и переночевать, и о религии более местной поговорить, для желающих.

– А кто там пресвитер?
–  спросил норвежец.