Секреты экстемальной охоты в Чернобыльской Зоне

– Да, - мрачно заметил Воробейчик, - Этому парню палец в рот не клади. Махнет не глядя.

Не прошло и пяти минут, как дверь снова открылась, и сталкер, с нелицеприятным прозвищем Свинья, внес поднос, на котором находилась белая эмалированная кастрюля, стопка тарелок, ложки, стаканы и литровый графинчик, в котором приятно искрилось нечто рубиновое.

– А в кастрюле что?
–  сразу спросил Сазонов.

– Капустный суп, помните старый фильм с Луи де Фюнесом. Ну, тот перец, что играл Фантомаса. Только без гренок с тертым сыром сверху.

– Значит без гренок?
–  улыбнулся Воробейчик.

– Абсолютно, днем с огнем не найдете.

– Значит это боржч?

–  заинтересовался Ульме.

– Фантазирует иностранец, похоже, недавно здесь. Вы, разъясните товарищу реалии жизни, - попросил Свинья.
–  Я, и раньше замечал, чем дальше они от ближайшей бургерной, тем меньше у них ай-кью. Удручающая картина.
–  Сталкер поставил поднос на стол и елейным тоном пожелал, - Доброй вам трапезы.

– И вам всего хорошего, - ответил Воробейчик с льдинкой в голосе.
–  Не хворайте.

– Будем стараться, - сталкер вышел, мягко притворив за собой дверь.

Охотники остались одни.

– Ну что, может сначала по стопочке нашего, а потом догонимся церковным?
–  оживился лейтенант.

– Обойдемся, - строго возразил Воробейчик, - Знаем мы этих доморощенных клерикалов. Обязательно начнут подсматривать в какую ни будь щель. А возможно, я не утверждаю, и камеры по углам понатыканы. С них станется. Кстати, вы обратили внимание, что у этого мужика, который косит под настоятеля, туфли минимум триста баксов. У меня таких нет. Похожие я видел в витрине одного бутика, в беспошлинной зоне, в аэропорту, когда летал за рубеж по обмену опытом.

– Цепура, килограмма полтора, крест толщиной в два пальца, и это золото, а не бронза. И будет тебе носить рваные кирзачи?
–  спросил лейтенант разливая вино в стаканы.

– А хоть бы и кирзачи, а то куда ни плюнь, попадешь в пастыря человеческих душ, развелось их нынче, как собак нерезаных, - сказал Леня.
–  Я не удивлюсь, если в ближайшем лесочке этот парень держит навороченный джип последней модели.

– Ладно, оставим кесарю кесарево. Все равно мы в этих местах проездом, и здешние дела нас совершенно не касаются. Но выводы для себя каждый сделает сам.
–  Генерал поднял стакан с вином, - Ну, за религию…

Охотники по одному присели на лавки к столу. Норвежец нарезал хлеб, Воробейчик с выражением нескрываемого отвращения на лице снял крышку кастрюли. Поднявшийся к потолку пар распространил по всему помещению смрад гнилой вареной капусты. Леня скривился, бросил крышку на место и сказал:

– Оторвать бы руки, этому повару. Вопрос не ставится на голосование, может, еще выпьем?

– Между первой и второй перерывчик небольшой, - поддержал лейтенант.
–  Да отставь ты, пожалуйста, подальше это варево, потом тихонько выльем в клозет. А если спросят, скажем, что их блюдо плохо переваривается, каким вошло в организм, таким и вышло без изменений.

– И что, - недовольно сказал Воробейчик, - Эта зараза, всю ночь тут будет вонять? Может в форточку ее?

– Потом определимся, - сказал генерал, - Разлейте пока. Вино, похоже, сносное.

– Бахнем!
–  поучаствовал в разговоре Ульме.

– Ты смотри, - удивился лейтенант, - На глазах образовывается человек. Еще неделька другая, и вас почтенный литератор, никто не отличит, от какого ни будь спивающегося прибалта.

Вино разлили по стаканам, графинчик опустел.

– Ну, за диету… - сказал генерал, выпил свою порцию, подумал и добавил, - Верните на стол консервы. Вопросы умерщвления плоти, каждый будет решать в индивидуальном порядке. Никто не против, вот и славно.

Охотники подождали, пока красная жидкость не опустится в желудок. Первым нарушил молчание Сазонов:

– Я это, - он указал на стол, - Что-то мне нехорошо, - он взялся ладонями за стол, присел и схватился за живот.

–  Вино нормальное, но почему-то просится обратно, могу не удержать.

– У меня кружится голова, сильно, - сказал писатель.

– Нахлестались помоев на голодный желудок, вот и результат, дерьмовая рыбка - хреновая юшка, - сделал вывод Воробейчик. Он внезапно закатил глаза под лоб, застонал и упал на пол.

Ульме несколько раз моргнул, попробовал усилено дышать, но как подрубленный рухнул боком на лавку.

– Отравили, - прошипел лейтенант, вставил в рот два пальца, вскочил, сделал шаг в сторону двери, но растянулся на полу возле печки.

Генерал посмотрел на внезапно павших товарищей, медленно поводил головой из стороны в сторону, пытаясь отогнать подступающую к горлу тошноту, и медленно опустил голову на стол.

Глава 11

Леня Воробейчик проснулся, вчерашняя головная боль вернулась. Он несколько раз открыл, закрыл глаза, попытался сфокусировать взгляд на потолке, но с первой попытки ничего не вышло. Голова трещала, как после недельного круглосуточного запоя:

– Контрафакт, - неразборчиво произнес майор.
–  Обнаружен оперативной группой, находившейся под глубоким прикрытием. Ох, и винчестер, за такое надо сразу убивать. Рубить руки по самый пупок, - тут его, что-то больно толкнуло в бок. Леня повернул голову вправо. Рядом на лавке начал шевелиться генерал. Не открывая глаз, Степаныч спросил:

– Команда «Подьем» уже была?

– Сейчас будет, - Воробейчик кряхтя, с трудом приподнялся. Голова еще кружилась, а во рту ощущался стойкий привкус окислившейся меди. Майор оперся на руку, присел и попытался утвердиться в этом положении. В глазах продолжало двоиться.

– А где остальные?
–  спросил генерал, усевшись рядом с Леней.

– Понятия не имею, может быть уже на толчке. После вчерашнего угощения я не могу понять, почему мы еще не там, - он указал пальцем в потолок.
–  И место подходящее, за ритуальным обслуживанием ходить далеко не надо.

– Это внушает подозрения. Необычно тихо, посуды нет, значит, ее кто-то убрал, предположил генерал.

– Шатаются по кладбищу, читают эпитафии. На западе это принято, а писатели падки на разные сенсации. Их хлебом не корми, только дай выдать в печать, что ни будь этакое, с душком. Наш друг норвежец, конечно из лучших, мы его давно знаем. Но я думаю, и он понимает, что если книга выгодно отличается от всех остальных, то это хорошо. Кто знает, какая у писателей анималистов конкуренция, для меня, это темный лес. Не это главное, сразу возникает другой вопрос, Как после всего нам поступить с зарвавшемся проповедником? Люди не церковные мыши, их травить нежелательно, особенно когда процесс, коснулся нас лично. Ошибки точно не было, это враждебный умысел. И как бывший опер замечу, вполне осознанный.

– Мне с трудом верится, что священник, - генерал подошел к стоящей в углу табуретке, на которой стояла банка с водой, открыл малиновую пластмассовую крышку, сделал несколько больших глотков, и продолжил: - Ну вот, уже лучше. Вода удивительно как хороша. А местный проповедник, я думаю не причем, скорее всего, произошла какая-то накладка. Попробуй воду, замечательно освежает. Удивительно, вокруг одни болота, а вода ключевая, давно такой не пил. Где они ее берут? Удивляюсь.

– Да плевать я хотел на них, и на их воду.
–  Воробейчик поднялся, обошел стол, мельком заглянул в окно и осторожно приоткрыл дверь.