Секреты экстемальной охоты в Чернобыльской Зоне

– Только с виду. Если бы сохранилась голова, увидели бы сами.

– Что увидели?
–  нервно спросил Воробейчик, - Темнишь ты, что-то Фомич. Зачем нам ее голова? Нам ее на паспорт не фотографировать. Лучше скажи, с какой стороны туши начинать разделывать. Где самые сочные места?

– Бросьте вы ее, у нее мясо невкусное. Примерно, - Фомич задумался, - Смесь ароматов клубники и дохлой собаки.

Леня толкнул тушу в бок и с надеждой спросил:

– А если в уксусе отмочить? Добавить лучок, чесночок, перчик, специи разные. А потом с горчичкой. Как ты думаешь, Фомич, это поможет?

– А если ты замаринуешь свой прошлогодний носок, это улучшит его вкус? Нет, я конечно, не настаиваю, - егерь пожал плечами, - Их пробовали вывозить в Таиланд. На начинку, для их фирменных пирожков. Но на границе не пропустили, нету, говорят, такого зверя.

– Как нету, - возмутился Воробейчик, - Вот же он. Понятно, что зверь не носит документов и проверить регистрацию невозможно, но повторяю для особо неодаренных, вот он.

– Пожалуйста, не надо кричать, - уныло сказал лейтенант.

– Предвидеть надо было, - с умным видом сказал писатель, - Привыкли стрелять, по всему что движется.

– Да тише вы, - осадил коллектив генерал, - Ну подстрелили не того кого надо, это охота. С кем не бывает. Это не единственный случай. Вот у нас в части, на плановых стрельбах, артиллеристы тренировались по неподвижным мишеням. Для этого на рубеж привезли списанный БТР.

– Ну и как, попали?
–  спросил Ульме.

– Да, в старшего лейтенанта.

– Насмерть, - профессионально поинтересовался Воробейчик.

– Да что вы. На пенсию человек пошел досрочно. Очень благодарил. Контузило его слегка. Мы, ему потом в подарок, слуховой аппарат подарили. И все в порядке, опять стал полноценным членом общества. Через год, говорят, женился удачно. Дети родились вполне здоровые. Что еще надо для счастья?

– Это главное, - сказал Сазонов. Он снял с пояса флягу, открутил колпачок и ожидающе посмотрел на спутников.

Охотники дружно присоединились к почину, окружив генерала.

– За хорошее начало охоты. Пусть нам сопутствует удача. Удача и добрые спонсоры не оставят нас своей поддержкой и неусыпным вниманием… - начал длинную речь лейтенант.

– Ну, за детей… - коротко бросил фразу генерал.

– Пора нам отсюда уходить, - через пару минут после тоста сказал Фомич.

– Но только же принялись праздновать, - с обидой в голосе сказал Воробейчик.

– Нельзя оставаться, скоро свежую кровь, дикие собаки учуют. Мало нас. Не отстреляемся. Да и Буян куда-то исчез не вовремя, - объяснил егерь.

– А кто у нас Буян?
–  спросил Сазонов, - Мы же только употребили по чуть – чуть. Никто не злоупотреблял. С чего бы нам буянить.

– Это я о моей собачке. В позапрошлом году, примерно возле реактора, я подобрал щенка. Игрун, шалун, но просто зверь. Сколько он на мне одежды порвал, пока привык, не сосчитать. Четыре раза весь гардероб сменил. А прожорливый, не описать. В три месяца он как то съел целиком копченого кабана. Я на зиму запасал, но не углядел, дверь в лабаз забыл запереть. Вот он и пробрался. Он месячный был, - Фомич задумался, - Ну примерно со взрослого спаниеля, не меньше.

– А сейчас он какой?
–  спросил Ульме.

Фомич приложил ладонь немного выше середины груди.

– И чем же ты его такого кормишь, - спросил генерал.
–  Он по твоему рассказу больше пони.

– Какое там пони, - радостно сказал Фомич, - Пони, там даже рядом не стояло. Хорошо, что теперь он сам кормится, но верный, ласковый, словами не описать. Когда меня нет, он дом так охраняет, в поселок никто зайти не может.

– А что были попытки?
–  по привычке спросил Воробейчик.

– Как не быть, конечно, были. Здесь разных негодяев хватает.

– Ну и где же они, - спросил генерал.

– Кто?

– Те, кто посягал, на неприкосновенность твоего жилища.

Фомич широко развел руки, посмотрел по сторонам и умиротворенно сказал:

– Где то здесь. Вошли в полное соприкосновение и соединились с матерью – природой.

Витают, свободно готовятся к следующему воплощению. В котором наконец-то, я надеюсь, достигнут настоящего просветления.

– То есть он их того?
–  Воробейчик показал кулак с выставленным вверх большим пальцем, затем перевернул так, что палец указал в землю.

– Конечно, - Фомич добро улыбнулся.

– А сколько их было?

– Человек пятнадцать – двадцать. Но это приблизительно.

– А куда ты их подевал?
–  не унимался отставной майор.
–  Улики куда прячешь? Где место массового захоронения?

– Нигде, - спокойно сказал Фомич, - Буян оставляет только металлические предметы.
–  Егерь начал загибать пальцы, - Шесть обрезов, три автомата и сумка пистолетов. Сколько точно уже не помню.

– Да, Баскервилей отдыхает, - Воробейчик покачал головой, - Слышь, Фомич, а он нас не тронет?

– Нет конечно, он своих знает.

– А что у нас на морде написано, что мы свои?

– Просто от вас пахнет моим фирменным напитком. Вы его с утра пили. Такого больше нигде нет. Только в течение месяца на инспекторов гибэдэдэ не дышите.

Глава 7

Охотники пошли дальше вслед за егерем. Невдалеке показался разрушенный мост. Со стороны моста доносились одиночные автоматные выстрелы. Фомич прислушался и зашагал быстрее. Он уводил гостей в строну, сельскохозяйственного строения, с островерхой, дырявой крышей.

– А что тут было?
–  спросил Воробейчик.

– Наверно масло выдавливали, - предположил лейтенант.

– Нет, - возразил генерал, - Как нас учили в военном училище, согласно справочнику, это маленький комбикормовый цех, - он сморщил нос и указал в сторону складского помещения, - Пахнет прелым зерном.

– Так, - сказал егерь, - Спрячьтесь, пожалуйста, за стеночкой. Не показывайтесь снаружи. Эй, писатель – гуманист! Куда ты полез?
–  крикнул Фомич норвежцу, который начал подниматься по железной лестнице, косо уходящей в сторону обрушившегося угла крыши.