Секреты леди

Но ради здоровья Бенджамина рисковать стоило.

Хорошо, что она не поехала в деревню вместе со всеми. Поначалу колебалась, думала, что больному нужны только отдых и покой, однако одного лишь взгляда на измученное бледное лицо и глубокие складки у рта оказалось достаточно, чтобы понять: без помощи граф не обойдется.

Коридор оказался пустым, и она легко добежала до спальни. Хотела постучать, но передумала: шуметь опасно. Повернула ручку и вошла.

Закрыла за собой дверь и быстро осмотрелась. Комната показалась меньше и уютнее. Хотя всего несколько минут назад Дафна стояла на том же месте, сейчас обстановка выглядела иной – более интимной. Как будто двое детей спрятались в самодельном домике из стульев и одеял. Очень остро ощущалось, что они наедине, причем не где-нибудь, а в спальне.

Бенджамин посмотрел серьезно.

– Уверены, что хотите и готовы здесь остаться? В любой момент кто-нибудь может войти.

– Пожалуй, дверь лучше запереть. Если постучат, успею спрятаться.

Несмотря на страдания, Фоксберн насмешливо улыбнулся.

– Вам уже приходилось это делать?

– Возвращать больным здоровье? Да.

– Готов поспорить, что такие желчные пациенты, как я, вам еще не попадались.

– Не встречала никого, даже отдаленно похожего. – Дафна улыбнулась. Если он способен шутить над собой, значит, состояние не безнадежно. Но ввалившиеся глаза, пересохшие искусанные губы и осунувшееся лицо говорили сами за себя. Дафна достала из мешочка бумажный пакет и высыпала содержимое в стакан.

– Ради всего святого, это еще что за зелье?

– Измельченные листья окопника лекарственного. Для припарки.

Она налила горячей воды, взяла ложку и энергично размешала настой. Запах сразу перенес в сад возле того небольшого дома, где они счастливо жили до смерти отца. Там на грядках росли полезные растения, способные придать аромат жаркому или облегчить кашель.

Но никакие лекарственные травы так и не смогли спасти папу. Он слабел и слабел с каждым днем. А после его смерти сорняки безнадежно заглушили грядки. Последнее, что Дафна видела, покидая дом вместе с мамой и Беллой, был печальный, безнадежно заросший сад.

– О чем задумались? Сочиняете мне панегирик?

– Нет. Вспоминаю о том, как заботилась о других пациентах. – Дафна добавила воды и снова принялась размешивать.

– Например, о своей матушке?

– Да, и о батюшке тоже.

Бенджамин помолчал.

– Вам нравится лечить людей.

И это было правдой. Вот только она не отказалась бы от менее серьезной болезни – для разнообразия вполне подошло бы что-нибудь вроде растяжения связок или насморка.

Дафна достала из мешочка еще один пакет. Прежде чем Бенджамин успел спросить, что это такое, пояснила:

– Мука.

Тонкой струйкой высыпала муку в настой, размешала, и содержимое стакана начало заметно густеть. Конечно, имело бы смысл взять емкость побольше, да и еще одна порция листьев не оказалась бы лишней, но суетиться не хотелось. Для первого раза достаточно: субстанция и так изрядно разбухла.

– Готово, – удовлетворенно объявила Дафна.

– Надеюсь, вы не собираетесь мазать этой гадостью мою ногу.

После инцидента в саду подобная реакция не удивила, но как опытная сиделка Дафна понимала, что обязана проявить твердость.

– Собираюсь, но только не сейчас. Почему вы мне не доверяете?

– Если хотите знать правду, то я доверяю вам намного больше, чем кому бы то ни было другому.

– Но только не тогда, когда речь заходит о компрессе?

– На этот вопрос ответить сложнее.

– Отлично. – Дафна склонилась над ведром и намочила полотенце. Хорошо, что вода до сих пор оставалась горячей, хотя уже успела немного остыть. В самый раз.

– Вы сможете изложить свою позицию подробно, пока я буду обертывать вашу ногу теплой влажной тканью.

– Нет. – Отрицание прозвучало решительно и бесповоротно.

Боже милостивый, что за упрямство! Известно, что мужчины – ужасные пациенты, но этот хуже всех.

– Не бойтесь, всего лишь вода. На полотенце.

Граф грозно нахмурился.

– Знаю.

– И мне необходимо положить полотенце вам на ногу. Пожалуйста, не говорите, что стесняетесь.

– Не нужно нянчить меня, как безнадежного инвалида.

– Никто не собирается вас нянчить. Отодвиньте одеяло.

Бенджамин приподнялся на локтях, но исполнить просьбу даже не подумал.

– Ничего хорошего все равно не получится.

– Конечно, лучше было бы прогреть ногу в теплой ванне, но так проще. Главное – расслабить мышцы. Что вы теряете?

– Достоинство. Дайте полотенце, я все сделаю сам.

Удивительно, что такой сильный, красивый человек вел себя, как капризный ребенок. Дафна сложила полотенце в длинный прямоугольник и протянула упрямцу.

И все же любопытство – сугубо медицинского свойства – не давало покоя. Насколько велика рана? Какое лечение применялось? Сколько времени она затягивалась? Дафна подошла ближе.

– Отвернитесь, пожалуйста.

– Но мне уже доводилось видеть мужские ноги. – И это не было ложью. Дафна ухаживала и за отцом, и за мистером Коулсеном, которому шел восемьдесят третий год.

– Возмутительно. Немедленно отвернитесь.

Она послушалась – главным образом потому, что щеки снова запылали.

– Постарайтесь плотно обернуть ногу.

За спиной послышалось ворчание – очевидно, больной пытался сесть. Надо было поднять его, а уже потом отворачиваться, но тогда в следующий раз он отверг бы всякую помощь.

– Готово.

Дафна повернулась и увидела, что граф побледнел еще больше. Взяла полотенце и промокнула вспотевший лоб.

– Известно ли вам, что трудно найти человека упрямей?

– Да, – гордо ответил он. – Только поэтому нога до сих пор при мне.

– Хирург собирался ее отнять?

Бенджамин невесело рассмеялся.

– Вот-вот, он произнес именно это слово. На самом же деле хотел отпилить.

– Но таким образом он старался сохранить вам жизнь. – Дафна присела на край постели и провела пальцами по спутанным темным волосам – длинным и густым.

– Однако я все еще здесь, – угрюмо возразил граф. – Почти.

– Почему вы не разрешаете мне посмотреть рану? Слабонервной меня еще никто не называл. Я помогала нашей соседке, миссис Мэнсон, когда ее дочь производила на свет близнецов.